Глава 7

— Скайлар, — предупреждает Брэкстон. Но его голос хриплый, что противоречит его усилиям оставаться бесстрастным.

Я наклоняю голову, решимость увеличивается в моей груди. Я собираюсь прорваться сквозь его жесткий самоконтроль, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Я годами не могла смириться с мыслью о сексе, — говорю я, ненавидя дрожь в своем голосе. Несмотря на то, что об этой теме трудно говорить, я чувствую, что наконец-то пришло время и что я достаточно сильна. — Одной мысли о мужчине, прикасающемся ко мне, было достаточно, чтобы разрушить любое влечение, которое у меня могло быть.

Брэкстон открывает рот, и я опускаю его руку, чтобы накрыть его губы, все еще удерживая его член.

— Потом появился ты, — говорю я, мой голос смягчается, — и я впервые за долгое время почувствовала настоящее возбуждение. Поначалу это расстраивало меня, потому что я не хотела испытывать к тебе таких чувств, я не нуждалась ни в каких осложнениях в своей жизни. Кроме того, идея позволить себе подчиняться страстным желаниям моего тела была смехотворной. Но чем больше времени я провожу с тобой, тем больше убеждаюсь, что это то, чего я действительно хочу. Так что я не понимаю, почему ты чувствуешь необходимость оттолкнуть меня, когда ты явно тоже хочешь меня.

Я опускаю руки по бокам и выдыхаю долго и громко.

— Если ты собираешься отвергнуть меня, по крайней мере, окажи мне любезность и скажи, почему.

Он стискивает зубы так сильно, что мускул на его челюсти несколько раз дергается. Я наблюдаю, как он сжимает и разжимает кулаки снова и снова, но не говорит ни слова. Комната вибрирует от невидимой энергии, которая ощущается как статическое электричество, заставляя волосы у меня на затылке вставать дыбом. Манекены трясутся, и возникает порыв ветра, который может исходить только от Брэкстона, поскольку мы находимся в замкнутом пространстве.

— Знаешь что, — говорю я, вскидывая руки, — забудь об этом.

Я бросаюсь к двери, мои шаги громким эхом отдаются в комнате. Затем я протягиваю руку, чтобы нажать кнопку, чтобы открыть дверь, когда слышу легкое движение. От одного вдоха до следующего я прижата к стене телом Брэкстона, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Ты моя пара, — рычит он.

Мой рот приоткрывается, когда я смотрю на него снизу вверх.

— Что?

— Я уверен, что ты моя пара, та, ради которой я бы убил, умер, сделал все, чтобы доставить удовольствие. Ты единственная женщина, которая будет владеть моим сердцем и душой до конца моих дней, и нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы исполнить каждое твое желание, каждое твое пожелание.

Я втягиваю воздух от его признания, с трудом веря в то, что он только что сказал. Когда я впервые услышала, как он говорит о брачных узах, я подумала, что это хорошая теория. Теперь это звучит как угодно, только не так.

— Тогда почему ты отталкиваешь меня? — спрашиваю я, искренне озадаченная.

Он выдыхает и ненадолго закрывает глаза.

— Потому что, несмотря на то, что мои инстинкты говорят мне об этом, связь не укрепится, пока мы не займемся сексом. Сейчас уже достаточно трудно уйти, но после этого это будет невозможно. Я знаю, ты хочешь вернуться на Землю, и у меня нет желания останавливать тебя, если это сделает тебя счастливой.

Я прислоняюсь к стене, и единственная причина, по которой я остаюсь в вертикальном положении, это то, что он прижимает меня своим телом. Я могу чувствовать каждую мышцу на его груди и ногах, когда они прижимаются к моим. Его член пульсирует у вершины моих бедер, заставляя мое тело снова ожить от желания.

— Я понятия не имела, — тихо говорю я.

— Мой контроль всегда был тем, чем я гордился, — говорит он, кривя губы. — Каким же я был дураком, думая, что буду сильнее стремлений своего тела, что я смогу сохранить дисциплину, когда дело дойдет до желания тебя. — Он качает головой, и его волосы касаются моей щеки. — И все же я проверяю свой самоконтроль каждую секунду, когда нахожусь рядом с тобой. Требуется столько сдержанности, чтобы не взять тебя жестко и быстро, чтобы сделать тебя моей во всех отношениях. — Он наклоняется, чтобы схватить свой член, и мое лоно пульсирует, пока я смотрю.

— Я хочу быть внутри твоей киски, чувствовать ее тепло и мягкость, когда я толкаюсь глубоко, и мой член касается твоей сердцевины, принося тебе волну за волной экстаза.

— Черт, — шепчу я.

Он кивает.

— Да, мы бы сделали это и многое другое. Намного больше. Но не тогда, когда ты намереваешься уйти. — С явной неохотой он отрывается от моего тела и нажимает на кнопку, чтобы открыть дверь. — Я не знаю, переживу ли я это.

Затем он оставляет меня, и я провожаю его взглядом, пока он не скрывается из виду. Я долго не двигаюсь, желая, чтобы мое сердце замедлилось, а дыхание выровнялось. Его слова снова и снова прокручиваются в моей голове, их тяжесть ложится на меня, как свинцовое одеяло. Если я буду преследовать его сексуально, я укреплю брачные узы, а затем, в конечном счете, причиню ему боль, когда отправлюсь на Землю с Камиллой.

Я не могу так поступить с ним, как бы сильно я его ни хотела. Это нечестно, и это неправильно. Я говорю себе, что это просто физическое влечение, и со временем оно исчезнет. И что я должна быть благодарна Брэкстону за то, что он вернул эту часть меня к жизни. Это заставляет меня чувствовать себя нормальной и менее поврежденной, хотя есть часть меня, которая всегда будет такой.

Я надеюсь, что Брэкстон не обнаружил тот факт, что я бесплодна, когда сканировал меня, иначе мой позор будет экспоненциальным.

Оттолкнувшись от стены, я на подгибающихся ногах возвращаюсь в его каюту. Брэкстон не спал в своей комнате с тех пор, как я заняла ее, так что, думаю, теперь это мое пространство, но это не делает меня счастливой. Забавно, что мне так же грустно из-за того, что он не обнимает меня, как и из-за того, что я не могу заняться с ним сексом. Думаю, меня привлекает не только его тело, но и он сам как мужчина.

И черт возьми, если его решимость оставить меня в покое не заставляет меня гореть еще жарче.

Спросив у члена экипажа дорогу, я в конечном итоге направляюсь в общую комнату, где остановились другие человеческие женщины. Это что-то вроде главной спальни, но со смежными комнатами, которые ведут в гостиную и кухню. Я избегала приходить сюда последние два дня, так как использовал это время, чтобы оплакать своих родителей и попрактиковаться в использовании своей силы, но сейчас я просто очень хочу немного человеческого общения.

Они впятером там, сидят и тихо разговаривают между собой. Я узнаю девушку, у которой была сломана рука, и она, кажется, полностью исцелилась, что является облегчением. Когда они все смотрят на меня, я слегка машу им рукой и натягиваю на лицо улыбку. Просто потому, что я потрясена признанием Брэкстона, не значит, что я должна это показывать.

— Привет, — говорю я в знак приветствия.

Хор приветствий разносится в воздухе, когда я устраиваюсь на пустом месте на одном из диванов. Группа не проявляет враждебности ко мне как к новичку, и это приятно. Просто потому, что мы больше не на Земле, это не значит, что женщины не будут ехидничать.

— Я Скайлар, — говорю я. — Как дела? — спрашиваю их.

Девушка, которой вылечили руку, представляется как Мэри. Есть брюнетка по имени Кейтлин, за которой следуют две блондинки — Тереза и Кимберли. Женщину с волосами цвета воронова крыла зовут София.

— Мы все очень напуганы, — говорит Мэри, и остальные кивают.

— Я полностью понимаю это. — Я откидываюсь назад, опершись локтем на спинку дивана. — Кто знал, что инопланетяне существуют на самом деле, а?

— Эти люди-аллигаторы напугали меня до чертиков, — говорит Кимберли. — Я просто смотрела телевизор в своей гостиной, когда они появились. Слава богу, моих соседей по комнате не было дома.

Я криво улыбаюсь им.

— Спасена от инопланетян инопланетянами. Сумасшествие.

— До сих пор эти дравийцы ничего не сделали, кроме как помогли нам. — Мэри морщит лицо. — Эти придурки-рептилии пытались оторвать мне руку, когда я не захотела уходить с ними. Скайлар была там, когда доктор все исправил. Я всерьез думала, что умру от боли.

Я морщусь.

— Да, я не собираюсь лгать. Это выглядело действительно плохо. Хорошо, что Брэкстон был там.

— Это имя доктора? — спрашивает Кимберли. — Он горячий. На самом деле, они все такие.

Я медленно киваю, неуверенная в том, что я чувствую, слыша, как она так говорит о Брэкстоне.

— Горчие? — Тереза повторяет. — Этот парень обжигающий. Я бы нарочно сломала себе руку, если бы это заставило его пощупать меня.

Все смеются, кроме меня. Да, я знаю, что Брэкстон великолепен, и я была бы идиоткой, если бы думала, что я единственная, кто это заметил. Тем не менее, я та, кого он обнимал и утешал, и та, кого он только что поцеловал с такой неистовой страстью, что у меня закружилась голова и моя киска стала влажной. Мысль о том, что он делится этим опытом с кем-то другим, заставляет мои кулаки сжиматься.

— Вы знаете, что они планируют с нами сделать? — спрашиваю я, надеясь увести разговор в сторону от Брэкстона.

Пара женщин пожимают плечами, а затем Мэри говорит:

— Я надеюсь, что они вернут нас на Землю после того, как спасут остальных от аллигаторов.

Кимберли поджимает губы и перекидывает свои золотистые волосы через плечо.

— Я не хочу возвращаться. Меня ничего там не ждет.

— Значит, ты пойдешь с дравийцами? — Я наклоняюсь вперед и кладу предплечья на бедра, желая услышать, что она хочет сказать. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то на самом деле предпочтет жизнь вдали от нашей родной планеты. Я была так сосредоточена на Камилле, что не нашла времени подумать об этом. Я просто предполагала, что мы все вернемся к нашей жизни, но теперь, когда я думаю об этом, я не знаю, что я хочу делать. Как сказала Кимберли, меня тоже ничего не ждет.