— Тебя бы она не съела, но от нее такие болезненные ожоги, — пояснил Ник, показывая свой локоть со сморщенной кожей. — Ладно, пошли дальше.

После этого Пятый шел уже осторожно, шарахаясь от всех незнакомых растений и цветов.

Путь по болоту занял у них добрых полдня, и выбравшись на более сухое место Холт велел готовиться к ночевке. Неразлучная парочка: Пятый и Второй, занялись сбором сушняка, остальные вешали гамаки. Вскоре откуда то близко раздался треск, а затем Пятый притащил здоровущее сухое дерево, выкорчеванное им с корнем. Огонь развел Первый, старым, первобытным способом с помощью двух кусков кремня и высушенного древесного гриба. Все это требовало большого навыка и ловкости, но первенец Холтов хорошо освоил это занятие. Так что в темноте они сидели у костра, неторопливо поглощали запасы фруктов, и обсуждали все увиденное на пути.

— Вот эти красные лягушки, они жутко ядовитые, — сказала Третья, при этом возбужденно подпрыгивая на месте и размахивая руками. По другому она не умела, такая уж была непоседа.

— Да, — подтвердил Ник, — На этой планете все, что имеет яркий цвет опасно. Красный гриб, красная мышь, красная змея — все они ядовиты.

— А зачем это им нужно? — спросил Пятый.

— Каждый защищает свою жизнь по своему.

— А красный уж все равно ест красную лягушку, — добавила Третья.

— Да, у него выработалось противоядие, — подтвердил Холт. Про себя он удивлялся знаниям Третьей. Джунгли она знала уже лучше него, и Нику приходилось порой только делать умное лице и соглашаться со своей дочкой.

Единственной неприятностью в этих местах были комары, поэтому каждый из детей старался поближе пододвинуться к костру, к дыму. Ночи на этой планеты была необычно черны, небо заполняли миллиарды очень ярких звезд, но в отличии от многих планет у этой не было спутника, так что океан не знал, что такое приливы и отливы. За разговорами просидели добрую половину ночи, а с восходом солнца уже двинулись в путь.

Ближе к полудню они достигли нужных им мест. Первыми вестниками этого стали огромные, синевато-черные цветы причудливой, скорее даже изысканной формы.

— Вот она! — воскликнула Третья, возбужденно ткнув пальцем в один из цветок. Все уставились на него, сначала Ник ничего не понял, затем заметил в самом центре что-то темное, мохнатое и явно живое. Вскоре это мохнатое выбралось наружу, и все увидели огромную, размером с кулак человека, пчелу, своими круглыми формами скорее напоминающего шмеля. Желтые полоски у ней чередовались с черными, мохнатыми, а под брюшком торчало жало длинной не менее пяти сантиметров. Удовлетворенно потерев лапки пчела тяжело поднялась в воздух и полетела куда-то вверх по склону.

— За ней! — крикнула Третья, но Ник ее поправил.

— Мы идем за ней, а вы чуть отстаньте.

Идти им пришлось недалеко. Метров через сто Ник увидел в стволе огромного дерева большое круглое дупло.

— Похоже вот оно, — сказал он, и тут же, в подтверждении его слов из дупла показалась пчела. Третья призывно махнула рукой, и скоро все семейство наблюдало за неторопливой жизнью пчелиного клана.

— А она кусается? — шепотом спросил Пятый Второго.

— А как же, и еще как! Видел какое жало у нее?

Вскоре они увидели подтверждение этих слов. На дереве появился болтун, необычного больших размеров, чуть ли в два раза больше обычных. Некоторое время он наблюдал за ульем, а когда пчелы в очередной раз разлетелись за добычей, он подскочил и засунул руку в дупло. Вытащив полную горсть чего-то темного он все это торопливо съел. Нужно было убегать, но жадность уже овладела обезьянкой. Болтун снова сунул руку в дупло, съел и эту порцию лакомства, и лишь заметив приближающуюся пчелу кинулась бежать. Увы, хозяйка разоренного улья настигла болтуна на верху кроны и пошла в атаку. Лишь на секунду она прикоснулась к спине своей жертвы, но мохнатый вор успел только отчаянно крикнуть, затем тело его неестественно выгнулось и упало на землю. Трава около корней зашевелилась, и зеленая мамба неторопливо поглотила упавший с неба подарок судьбы.

Пятый невольно поежился.

— Придется переждать, — сказала Третья. — Теперь они долго не успокоятся.

— Хорошо, — согласился Ник, — как раз соберем хворост для костра.

Они разбрелись по лесу, Третья вскоре притащила целую связку плодов дынного дерева, так что за обед им уже не приходилось беспокоится. Последним из зарослей выбрался Пятый. Как всегда он принес что-то совсем несуразное, громадный пень упавшего дерева. Сгрузив свою ношу он уселся на нее, и набросился на ярко-оранжевые, продолговатые плоды. Но еще до этого Ник отметил для себя что его малыш-переросток выглядит через чур довольно. Прикинув все возможные варианты он спросил его:

— Пятый, и сколько ты сейчас съел синих фруктов?

Тот даже поперхнулся от неожиданности, но врать он не умел, поэтому нехотя признался.

— Пять.

Второй, негласный воспитатель «малыша», схватился за голову.

— Вот дурак! — простонал он.

Ник осуждающе покачал головой.

— Тебе же говорили, что тебе сейчас нельзя это есть!

Пятый сидел насупившись, огромный младенец трехметрового роста. И Ник махнул рукой.

— Ладно, пора заняться пчелами. Первый, нужен факел. Затем сделаем так…

Через пять минут все было готово. Обмазанная смолой ветка горела жарко и с треском. Дождавшись когда в очередной раз пчелы покинут свое жилье Ник махнул рукой, и нагруженные хворостом они быстро пробежали к дереву. Развести костер было делом двух минут, затем на открытый огонь бросили ветки колючего дерева, и дым с острым, специфичным хвойным запахом заполнил всю поляну. Этот дым вовсе не отгонял пчел, скорее он был для них чем-то, вроде наркотика. Вскоре все вернувшиеся домой пчелы с громким жужжанием ползали по земле, время от времени заваливаясь на бок, а то и вовсе, переворачиваясь на спину и беспомощно мотая в воздухе лапками. В это время Третья ловко забралась наверх, повесила на одном из суков свой гамак, и, используя его как веревочную лестницу, добралась до дупла. Затем к ней на помощь к ней пришел Второй. Третья выуживала из дупла черную, тягучую массу и складывала в подставленный Вторым сосуд сделанный из тыквенного дерева. Они наполнили его, затем начали второй. Ник нетерпеливо поглядывал то в их сторону, то в сторону пьяных пчел.

— Давайте быстрей! — крикнул он — Еще немного, и они очнутся!

Вскоре Второй спрыгнул вниз, Третья хотела было подняться наверх и снять гамак, но Холт отрицательно махнул рукой.

— Брось его, сплетем еще! Уходим!

Напоследок он еще раз окурил тлеющей веткой черных пчел, бросил ее в костер и они ударились бежать. Можно было просто раздавить пчел какой-нибудь палкой, но Ник прекрасно понимал, что они им пригодятся еще не раз.

Впереди всех неслась Третья, сзади, с драгоценными тыквами в руках — Пятый. У первого же ручья они остановились, Третья тщательно обмыла сосуды, так, чтобы ни капли меда не осталось снаружи. Заодно вымылись и сами. Это была необходимая процедура, иначе пчелы по запаху нашли бы их и за несколько километров. Весь путь, который они преодолели за полдня, теперь они пронеслись за какие-то два часа. И Третья и Холт подстегивали своих спутников, заставляли их бежать не останавливаясь. Слава богу никто из них не был слабаком, даже хлипкий на вид Второй был жилистым и выносливым. Лишь когда под ногами захлюпало болото Третья притормозила, а, когда они миновали и его, она повалилась на траву, и, с трудом переводя дыхание, сказала: — Все… за болото они… не летают.

После этого она вдруг начала хохотать, весело и заразительно. Настолько заразительно, что вскоре все Холты катались на траве от смеха.

— Нет, ты чего смеешься!? — наконец спросил ее вытиравший выступившие от смеха слезы Первый. — Что смешного-то?

— А ты чего смеешься?

— А я глядя на тебя.

Третья снова закатилась от всей души.

— А я глядя на ваши испуганные рожи.

И снова все начали смеяться.