Глава 22

Меня выдернули из внедорожника трое федералов, привели в здание ФБР, где кинули в комнату и закрыли дверь. Раздался щелчок замка, и я осталась стоять, растирая ноющие запястья. В этом помещении размером пять на пять футов ничего не было, кроме стен, стола, двух металлических стульев и камеры над головой в дальнем углу. Мигал красный огонек. За мной наблюдали. Да по хуй! Могут идти в жопу. Ни хера они от меня не получат.

Я обещала Алексу.

— Не принимай от них даже воду, — напутствовал он. — Так они тебя и поймают.

Казалось нелепым отказываться от простого проявления вежливости, но он пояснил, что первый раз бесплатен, но после этого у всего есть цена. Несмотря на эти странные и навязчивые мысли, за этой логикой скрывался смысл.

С каждой секундой без него меня все сильнее разрывало изнутри. Мое горе усиливалось угнетающим воздействием кокса, который только начал выводиться из организма. Беспокойно цокая языком, я нервно и бесконтрольно дергала ногой.

Мысли метались от насилия к отчаянию и обратно. Мне одновременно хотелось свернуться калачиком, безутешно рыдая, и разорвать горло каждому копу в здании. Ярость и печаль топили меня, медленно затягивая в пучину безумства. И будет только хуже.

Минуты перешли в часы, но никто не приходил допрашивать меня. Интересно, как ФБР нас поймало?

Сенатор узнал о нашем проникновении в его дом и сообщил федералам?

Они наблюдали за нами? Если так, то как долго?

Ничего из этого не имело смысла.

Я была уверена, практически не сомневалась, как и Алекс, что мы выйдем сухими из воды.

Мы сейчас должны быть на пляже, проваливаться ногами в песок, целоваться и любить друг друга на волнах. Такой же был план, да? Жить долго и счастливо? Это, блядь, он обещал мне.

Да чтоб его!

Почему мы не могли просто сбежать в Мексику с его семьей, как я хотела? Почему он должен быть таким упертым со своей тупой местью отцу? И ради чего? Ради этого?

Посмотри теперь на нас, Алекс, мы арестованы, и тебя нет рядом! Я не слышу твоего голоса и не вижу твоей улыбки, не могу целовать твоих губ. Жар твоих прикосновений стих, я схожу с ума здесь без тебя. Ты мне нужен, чтобы просто дышать…

Стены сковывали и ограничивали.

Все вокруг было таким удушающим и изолирующим, и я задыхалась.

Алекс, ублюдок, ты меня слышишь? Как ты мог допустить, чтобы с нами такое случилось? Как ты допустил, что они забрали тебя у меня?

Боже, как больно…

Чертовски больно.

Меня тошнило, кружилась голова, мир вокруг вышел из-под контроля, вертясь во всех направлениях. Рухнув на ближайший стул, я с силой прижалась лбом к прохладной поверхности столешницы и обхватила себя за талию, надеясь унять ноющую боль. Мне надо собраться с силами и изгнать Алекса из своего разума. Сейчас не время паниковать и терять голову. Я сильнее этого.

Блядь, соберись, Мелкая!

Сжав кулаки и впившись ногтями в кожу, я села как раз тогда, когда дверь открылась. Вошел совершенно незнакомый мне высокий и подтянутый мужчина в возрасте, с густой растительностью на лице, в строгом, безупречно выглаженном темно-синем костюме.

Мне он тут же не понравился.

— Здравствуй, Мэдисон, — поприветствовал он и подождал ответных слов, но я держала язык за зубами. Кивнув, он сел.

— Меня зовут агент Гаррет. Я здесь, чтобы помочь тебе любыми доступными мне способами, понимаешь?

Не шевелясь и глядя на него совершенно безэмоционально, я мысленно хохотала.

Помочь мне? Серьезно? Это вряд ли.

Достав бумажную папку и открыв ее на столе, он выложил несколько фотографий передо мной. Кинув взгляд, но, не присматриваясь, я узнала их. Эти же фотки показывала Никс мне на прошлой неделе: сенатор и главный мафиози… Петролиа, Пекора… чего-то там.

Указательным пальцем он постучал по картинке.

— Знаешь этих людей?

Я мотнула головой.

— Уверена? — протянул он, понимая, что я врала. Они лишь поймали нас с Алексом за кражей денег под псевдонимами, которые придумали сенатор и люди на фотографиях.

Но я не собиралась колебаться или так легко сдаваться, так что, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула.

Агент был недоволен. Я видела это в его глазах, когда он задавал нудные вопросы один за другим. На некоторые мне были известны ответы, на другие нет. Целый час он пытался убедить меня заговорить с ним, используя различные тактики: махал передо мной свободой и давал пустые обещания. Но я не собиралась в этом участвовать.

За время, проведенное с болтуном, я узнала, как они нас поймали… или не нас, в буквальном смысле. Они пытались схватить сенатора и мафиози. ФБР давно следило за ними и их участием в организованной преступности.

После нескольких лет прослушки АНБ (примеч. Агентство национально безопасности) телефонов и слежки издалека они, наконец, получили искомые сведения. Информатор, человек близкий к сенатору, связался с ФБР и сообщил им о тайных банковских счетах, отмывании денег и контролировании выборов.

Просто слепая удача, что именно в этот день они следили как раз за тем банком в ожидании сенатора, который должен был снять украденные деньги. К нему слишком близко подобрались, и он собрался сбежать.

Но появились мы с Алексом, сменив одного мошенника другим. Им было известно о нашей деятельности, от нападения на Терри до череды грабежей. И только после вымогательства у сенатора они начали следить за нами более пристально.

Бонни и Клайда этого поколения поймали случайно, направив расследование в совершенно другую сторону.

— Слушай, — устало вздохнув, он собрал фотографии и сунул их обратно в папку, — я знаю, что за игру ты тут ведешь, Мэдисон. Закрылась и отказываешься отвечать на мои вопросы. Хороший план. Даже умный, — он наклонился через стол. — Готов поспорить, он научил тебя этому, не так ли?

Сердце заколотилось, из меня словно вышибли весь дух. Одно упоминание о нем подействовало на меня так, как я даже не ожидала. Все мое существо обратилось во внимание, переводя глаза от двери к стене рядом.

Он рядом, я чувствовала это.

Возможно, в соседней комнате…

Все мои обещания и правила полетели к черту.

— Где он? — выпалила я.

Мой голос напугал агента Гаррета, прозвучав впервые за все время, такой дикий и угрожающий, что у мужчины ушла пара секунд на ответ.

— Он здесь. Его допрашивают, как и тебя.

— Мне надо увидеть его. — Я вскочила с места и метнулась к двери

Она оказалась заперта. Я в отчаянии дергала ручку, нуждаясь увидеть его… почувствовать его. Глаза пекло от подступающих слез, терзающая тупая боль в груди, прямо в сердце, усилилась.

Блядь! Выпустите меня!

— Мэдисон, — позвал агент, положив руку мне на плечо, — ты не можешь увидеть его сейчас. Это невозможно. Давай, вернись и сядь на место.

— Нет! — выкрикнула я, отмахнувшись от его унижающего жеста. — Он нужен мне. Вы не понимаете!

— Думаешь, это любовь? Я работаю здесь уже столько лет и отлично знаю таких типов, как он. Они видят симпатичную молоденькую впечатлительную девочку, как ты, пользуются ее доверием и втягивают во всякого рода неприятности.

В мыслях мой полный ненависти взгляд буквально сверлил его череп.

— Я не жертва.

— Нет, не жертва, — подтвердил он. — Но ты заслуживаешь больше, чем он может предложить.

Такой же разговор у меня был с копом в Фениксе. Тогда это не сработало, и уж точно не подействует сейчас. Маниакальная, абсолютная любовь к Алексу с той ночи усилилась до непреодолимого, какого-то безумного уровня.

Никто не убедит меня отказаться от него.

— Буду с тобой откровенным, — заговорил агент, привлекая мое внимание. — Мне не нужно признание. У нас достаточно доказательств, чтобы засадить вас обоих.

Мысль об Алекс за решеткой до конца его дней убивала меня.

Истощенная и несчастная, я прижалась лбом к деревянной столешнице.

— Арестуйте меня, прошу, а его отпустите.

— Ты готова променять свою свободу на его?

— Да.

— Тебе восемнадцать, Мэдисон! Чертов ребенок! Ты даже жить еще не начала, но пытаешься сказать мне, что этот кусок дерьма, — Гаррет махнул в сторону стены по правую руку от меня, — стоит твоей жизни, проведенной в тюрьме?

— Он не кусок дерьма! — огрызнулась я, сощурив глаза. — И Вы понятия не имеете, что он значит для меня.

Наступила напряженная пауза, хороший и плохой парни, идущие вровень, оказались в тупике. Федералу не получить от меня желаемого, что он отлично понимал. Я безнадежна, развращена преступной жизнью без возможности вернуться к нормальной.

И он увидел меня такой, какой я стала теперь…

Отпетой преступницей.

— Давай я дам тебе время еще подумать о своем будущем, — предложил он и, взяв меня за руки, застегнул наручники, плотно защелкнув их на запястьях за спиной, после чего оторвал от двери и с силой усадил на стул. — А пока не хочешь воды?

Спустя часы моего молчания и отказа от воды и пищи, они выдвинули против меня обвинения в крупном автоугоне, нескольких вооруженных ограблениях, трех нападениях при отягчающих обстоятельствах и вымогательстве у сенатора США.

Приговор для этих тяжких преступлений: от двадцати пяти лет до пожизненного без права на досрочное освобождение.

Любая надежда на сделку путем выдачи информации о сенаторе, то, что они действительно хотели, оказалась уничтожена на следующий день, когда пришла посылка — любезность Алекса Райана и Мэдисон Перес. Теперь у них было все необходимое для ареста, и мы им были больше не нужны.

Обычная для нас дерьмовая ситуация. Одним уверенным броском мы умудрились облажаться дважды.

Я требовала и кричала, чтобы мне предоставили адвоката, и не раз, но из-за того, что обвинения против нас были обширны и каждый штат пытался получить нас первым, не было возможности предоставить мне общественного защитника. В итоге эту войну выиграла Аризона, и нас собирались перевезти туда в четверг утром.

На время меня засунули в обезьянник, но не в обычный, как те, что я видела по телеку. Комната скорее походила на помещение для допроса, только была меньше, с кроватью и туалетом. Не уверена, сколько дней я там провела, может, четыре, но без такого способа отсчета времени, как восход и закат, сложно было сказать точнее.