Прошло меньше минуты с нашего прихода в номер, и я уже оказалась на краю. Что произойдет в следующие две минуты? Три? Четыре? Я отказывалась проверять.

Пинаясь изо всех сил, как только могла, я яростно ударила его каблуком в живот. Он застонал и обозвал меня пиздой, шлепнув по ногам, когда кинулся на меня, чтобы оседлать мои бедра. Схватил меня за руки, соединяя запястья и поднимая их над головой, сковывая меня.

— Можешь перестать сопротивляться, крошка, — задыхался мужчина. — Я все равно щедро заплачу тебе.

Ремень сумки впивался мне в плечо, и я оглядела кровать в ее поисках. Ключ к моему спасению был в дюйме от головы. Так близко, но в то же время так далеко. Не было никакой возможности добраться до пистолета, так как он сдерживал меня: всем телом прижимая к кровати, фиксируя руки над головой. Нет, мне надо расслабиться, перестать бороться и прикинуться понимающей.

— Хорошо, — согласилась я, послушно кивая. — Я спокойна.

— Хорошо. Что скажешь, если мы снимем это с тебя? — поинтересовался он, садясь на пятки и задирая платье к бедрам.

Я ждала идеального отвлекающего момента, пока подол поднимался выше, медленно показывая белье, и наблюдала за его лицом. Сантиметр за сантиметром он поднимал черную ткань, пока не открыл татуировку. Руки мужчины замерли, глаза прищурились, пока он молча читал свеженанесенные чернила.

Алекс.

Дымчато-серые глаза уставились на меня, предательство и понимание отразились на его лице. Понял, что его подставили. Шок вывел его из строя и дал мне этот единственный шанс. Сунув руку в сумочку, я обхватила пальцами холодный металл и выхватила пистолет. Снимая с предохранителя, я направила ствол прямо в середину покрытого потом лба сенатора.

— Да, именно так. Ты знаешь, что это, — произнесла я, скидывая его с себя и садясь на колени.

— Он здесь? — спросил сенатор, его голова резко дернулась вперед в ответ на вопрос, словно кто-то толкнул его.

Я улыбнулась, зная, что означало это движение.

— Привет, пап, — произнес Алекс, — помнишь меня?