Я спокойно киваю, несмотря на нервное возбуждение, которое пробегает по мне от его слов.

— Отлично. Проводите меня к нему.

Интересно, это один из тех стражников, которых я обманула, когда сбежала во Внешние Кольца?

Стражник переводит взгляд с меня на ворота и обратно.

Я улыбаюсь под вуалью.

— Если только... ты не можешь покинуть свой пост?

— Но он сказал мне привести вас, и...

Я поднимаю руку, пытаясь сдержать смех.

— Всё в порядке. Я пойду прямо к нему и заверю его в твоей решимости выполнить оба его приказа.

Я ухожу, пока дозорный продолжает кланяться. Он явно не был выбран за свой разум.

Как только я вхожу в громоздкий вестибюль замка, обитый деревом, меня осеняет... Я сейчас увижу Джована! Я останавливаюсь на полпути к залу собраний. Недосып и стресс последней недели дают о себе знать. Интересно, как я выгляжу? Я встряхиваю головой, желая очистить затуманенный разум. О чём я думаю? Я продолжаю идти, не обращая внимания на новое напряжение.

— Хм, Лина?

Я поворачиваю голову в сторону звука. Это Камерон. Маленький сын Томи, одного из делегатов.

— Привет, Кам. Тебе что-нибудь нужно? — спрашиваю я.

— Неа, я в порядке. Король хочет тебя видеть. Я слышал.

Джован всем отдал этот приказ? Я упорно игнорирую тепло, разливающееся по мне. Я достаточно устала, чтобы признать, что чувствую себя так, потому что скучала по нему. Я слишком устала, чтобы притворяться, что это просто нетерпение передать новости о том, что произошло в Ире. Но знать о своих чувствах и действовать в соответствии с ними — две разные вещи.

— Я как раз направляюсь к нему. Проводишь меня?

Я следую за юным, пухленьким мальчиком, пока мы не доходим до зала собраний. Стоит ли мне постучать? На мой вкус это слишком робко.

Я толкаю дверь, и меня накрывает волной шума.

— Блейн! То, что ты предлагаешь, просто нелепо, — раздается голос Драммонда, отца Арлы.

Кто-то ударяет кулаком по столу, и я, наконец, понимаю, что только что услышала. Кто-то только что сказал "Блейн"? Джован не мог сделать его советником! Я задыхаюсь, слишком хорошо зная о сомнительных делах Блейна. Этого не может быть. Я чувствую руку на своей руке и чувствую, как мои мышцы напрягаются в оборонительном жесте. Я расслабляюсь, узнав Роско, самого надежного советника Джована и отца одного из делегатов, Аднана. Пожилой мужчина всегда вежлив. Необычная черта для Брумы.

— Татума Олина, я рад вашему возвращению. Король очень хочет вас видеть.

Он ведёт меня вокруг стола для совещаний — большого каменного круга. По пути мы проходим мимо других советников. Они замолкают и смотрят на меня. Я осторожно высвобождаюсь из направляющей руки Роско. Большинство из них выглядят спокойными, но есть и те, кто по-прежнему настороженно или неприязненно смотрит на меня, я не знаю. Моё сердце начинает биться учащённо, когда я ближе подхожу к Джовану. Смотрит ли он на меня? Я молю свои ноги не спотыкаться, хотя они не спотыкались с самого детства. Я хочу увидеть его, но в то же время мне плохо. Это нормально?

Я вздыхаю с облегчением и небольшим разочарованием, когда вижу, что Джован горячо спорит с человеком, стоящим слева от него. Это даёт мне шанс проконтролировать свои скачущие мысли. У меня всегда такая реакция, когда я впервые вижу его: ощущение правильности и покалывание по спине, как будто на меня стекает вода. Несмотря на всю мою решимость в вестибюле, я чувствую, как моя уверенность рушится — просто при виде его.

Он такой же внушительный и сильный, как всегда, в своих нагрудных доспехах. Он сидит на троне правителя на возвышении каменного круга и, не напрягаясь, командует залом. Я сглатываю, когда подхожу ближе и, наконец, вижу его лицо. Щетина на его подбородке длиннее, чем когда я видела его в последний раз. Несомненно, после известия о предательстве моей матери бритьё потеряло значимость. На его коже следы путешествий и высохшего пота. Вероятно, он только что вернулся с передовой. Его немытое состояние не останавливает меня от желания прикоснуться к нему. Мой взгляд блуждает повсюду: его плечи, руки, светло-каштановые волосы длиной до плеч.

Чем быстрее я смогу вернуться в Осолис, тем лучше.

— Мой Король, — Роско прерывает его на полуслове.

Джован раздражён тем, что его прервали. Но я с обречённым чувством сладости наблюдаю, как он замечает меня, и его лицо меняется от раздражения к облегчению, а затем переходит в свою обычную уверенную, граничащую с надменностью, манеру.

— Татума, ты вернулась. И в целости, — говорит он тихим голосом.

По мне пробегает дрожь. Я стою достаточно близко, чтобы видеть его глаза. Голубой цвет такой яркий, он всегда притягивает мой взгляд, пронзая меня насквозь. В этот момент его глаза странствуют по моей фигуре. Мой лётный костюм не оставляет много места для воображения, хотя это не самый худший наряд, который я когда-либо носила. Эта честь принадлежит костюму из ремней.

Я прочищаю горло.

— Да.

Он вскидывает бровь от моего короткого ответа. Разве он не знает, что это всё, что я умудряюсь вымолвить, когда он так на меня смотрит?

— И ты добилась успеха?

Он хмурится. Я чувствую, как мужчины позади меня подаются вперёд, чтобы услышать мой ответ.

Я отрывисто киваю.

— Да. В настоящий момент армия остановлена.

Мне очень нужно поговорить с ним наедине. Я поворачиваю голову к двери за троном. Основываясь на своём пребывании в двух одинаковых замках в Гласиуме, я знаю, что там находится небольшая комната для совещаний.

Позади меня торжествуют. Но есть что-то ещё. Беспокойство. Советники не уверены, могут ли они доверять мне — и не без оснований после действия моей матери. Но я почти не обращаю внимания на их реакцию. Моё внимание приковано к Джовану. Он прищуривает глаза, глядя на меня. Я снова наклоняю голову к двери и сдерживаю смех, когда он, наконец, понимает мой намёк. Солати мог бы понять по краткости моих ответов, что я хочу поговорить наедине. Для Брумы требовалось несколько подсказок, потому что они были чересчур откровенны. Я обнаружила, что в значительной степени приспособилась к их манерам, но полагала, что некоторые черты слишком укоренились во мне. Заблуждение моего народа заключалось в том, что смелость Брум не означала, что они были не интеллигентны. Они просто были прямолинейны, не привыкли к намёкам и тонкостям. В большинстве случаев мне это нравилось.

— Мы с Татумой поговорим наедине.

Король встаёт со своего трона в полный рост, и я застываю, пялясь в его грудь. Как всегда, я чувствую себя крошечной, но больше не нахожу его возвышающуюся фигуру пугающей. Возможно, потому что он больше не пытается запугать меня таким образом.

— Джован, ты уверен, что это умно? Было бы проще давать советы, если бы мы услышали всё прямо от неё, — говорит советник.

Джован не обращает внимания на мужчину, поворачиваясь к двери в вихре меха, оружия и кожи.

Джован захлопывает дверь, как только я прохожу за ним.

Затем, в три длинных шага, он оказывается передо мной и хватает руками мою вуаль. Он срывает её. Неужели я ожидала меньшего? Король Гласиума смотрит на меня сверху вниз. А я стою во весь рост, не желая стесняться своего внешнего вида. Я вздрагиваю, когда меня посещает другая мысль — как я пахну.

— Когда ты спала в последний раз? — рычит он.

Я вздрагиваю и выхватываю у него вуаль.

— Ты хочешь знать, что случилось или нет?

Я намереваюсь надеть вуаль обратно, но он хватает меня за руку и разжимает мои пальцы на ткани, один за другим. Я издаю возмущённый звук, когда он убирает извлечённую вуаль в карман своей туники.

— Конечно, хочу. Но сперва, позволь сказать тебе, что я рад, что ты дома, — говорит он с ухмылкой.

— Я рада снова быть в замке, — отвечаю я.

Его глаза необычно сверкают.

— Ты был на передовой? — спрашиваю я.

Он кивает, а его ловкие руки быстро справляются с ремнями, удерживающими нагрудник на месте. Его голубые глаза не отрываются от моих во время этого процесса. Жар в моих щеках поднимается, и я отвожу взгляд, когда он потягивается, снимая пластину через голову.

Я зажмуриваю глаза.

— Я должна рассказать тебе кое-что.

Я открываю глаза и жестом приглашаю его сесть.

Он не понимает намёков и молча смотрит на меня, сложив массивные руки на груди. Я качаю головой и делаю глубокий вдох, приступая к подробному рассказу о своём пребывании в Ире.

Король Джован замирает как статуя, его рот слегка приоткрыт, когда я заканчиваю. Он начал вышагивать в середине моего рассказа и только сейчас остановился.

— Это очень много для осознания...

Мои слова словно вывели его из ступора. Я не понимала, сколько информации я только что вывалила на него. У меня было несколько месяцев, чтобы осмыслить открытие Ире и события, которые произошли после этого.

— Я предполагал, что летающие люди находятся на Великом Подъёме. Но ты говоришь, что они все метисы? Ты раскрыла свою личность лидеру, чтобы получить их помощь, чуть не попалась, разрушая тропу, и была замечена дядюшкой, который-скоро-будет-мёртв, который раньше бил тебя, — резюмирует он.

Я медленно киваю. Я не могу понять, раздражён он или зол.

— Как ты, блять, ввязалась во всё это?

Он зол.

— Я... не знаю.

Правдивость моих слов поражает меня, и я хихикаю. Буря на лице Джована ненадолго стихает, а затем возвращается с полной силой. Удивительно, что он не вышел из себя, когда я рассказала ему о Кассие, но каким-то образом он сдержался.

— Почему ты показала лицо лидеру? — спрашивает он, на его челюсти тикает мускул.

Я пожимаю плечами.

— Это был единственный способ предотвратить войну.

Он прищуривает глаза. Странно, но мне гораздо приятнее иметь дело с раздражённым Джованом.

— Мне нужно убить его? — спрашивает он.

Если бы кто-то другой спросил меня об этом, он бы шутил.

— Нет, — я хмурюсь. — Я осознаю последствия того, что сделала. И я доверяю Адоксу. Настолько, насколько ты можешь доверять кому-либо.