ГЛАВА 4

Большое скопление облегченных и усталых представителей Ире приветствует нас, когда мы, наконец, приземляемся на скале Адокса. Полагаю, мы находимся в похожем состоянии. Мои ноги дрожат от усталости, когда я избавляюсь от Флаера и разминаю тело медленными, усталыми движениями.

— Мы опасались, что с вами случилось худшее, — восклицает Адокс, прерывая мой подсчёт голов.

Его заглушает и обгоняет крупная женщина.

— Джимми! Где ты был?

Я вздрагиваю и поворачиваюсь к крупной матери Джимми. Она встречает мой взгляд острым оскалом. Джимми шаркает к ней, не встречаясь с ней взглядом.

— И где твой Флаер! Если ты потерял его, новый ты не получишь. Вот, держи своего брата.

Она пихает пищащего ребёнка ему в руки.

— Нэнси, сейчас не время. Уведи Джимми. Я поговорю с ним позже, — говорит Адокс, протирая глаза рукой.

Должно быть, он не спал всю ночь. Я сомневаюсь, что он спал и накануне.

Я сжимаю руки Адокса в знак приветствия, а он тем временем изучает моё лицо.

— Что случилось?

— Одна из групп уронила опору.

Адокс переводит взгляд налево, и я прослеживаю его взгляд до пары с виноватым видом. Видимо они уже рассказали ему о случившемся.

— Это насторожило Солати. Мы могли только прижаться к острову. Но Хамиш понял, что Великий Подъём проведёт армию над нашим укрытием, и мы окажемся на виду.

Я смотрю на Хамиша; его зелёные глаза продолжают светиться от ночных событий. Я же чувствую себя наоборот — измученной.

— Я приказала двигаться, надеясь, что нас увидят лишь единицы, а не вся армия.

Глаза Адокса расширяются в ответ на мои слова. Он шепчет:

— И...

Я вздрагиваю, вспоминая, как оглядываюсь назад и вижу дядю Кассия, стоящего на острове и смотрящего прямо на меня.

— Нас заметили, Адокс. Более того, Флаер Джимми был повреждён, и нам пришлось оставить его. Мы спрятали его, как могли, — я засунула его за единственный камень на острове. — Но, если армия увидит его, разведчики попытаются вернуть его. Они знают, что мы здесь. Они будут начеку, — я наклоняюсь и шепчу, чтобы слышал только Адокс: — Лучники Солати превосходны. Пожалуйста, не пытайся вернуть Флаер.

Я ожидаю гнева или отрицания. Я подготовила аргументы на случай, если он обвинит меня в предательстве. Это его худший страх, воплощённый в жизнь. Выражение его лица становится жёстким, и я чувствую, как мои брови ползут вверх, когда он коротко кивает мне.

— Вы сделали всё возможное в безвыходной ситуации. Я разошлю уведомление нашим торговцам, чтобы они шли домой длинными путями.

Я скрываю удивление, кивая. Что послужило причиной изменения отношения?

— Как справились остальные группы? — спрашиваю я, принимая чашу тушёного мяса от одного из поваров.

— Все успешно уничтожили свои цели, — он потирает затылок. — Теперь и мы в этом замешаны. К лучшему или к худшему. Солати потребуются месяцы, чтобы пройти через Оскалу без опор. Припасы иссякнут. Они будут вынуждены повернуть назад.
Мы разрушили проход перед армией только для того, чтобы они могли легко отступить.

Они всё ещё были моими людьми.

Я стою, забыв о тушёнке, и поражаю старика.

— Тогда я должна доложить об этом.

— Куда ты собираешься?

Хамиш подходит ко мне сзади. Я вздрагиваю и хмуро оглядываюсь на него.

— Передать новые сведения моему Королю, — бросаю я ему в ответ. — Адокс, я полагаю, что Король Джован уже догадался, где находится Ире. Не хочешь ли ты попытаться сохранить своё местонахождение втайне от него как можно дольше?

Адокс смотрит на меня сквозь переплетённые пальцы. Затем он смотрит куда-то за меня, в сторону Гласиума, молча в раздумье.

— Адокс, ты в порядке?

Хамиш нагибается к нему и кладёт руку на его хрупкую фигуру.

— Нет, — бурчит Адокс, заставляя людей вокруг него подпрыгнуть.

Мужчина встаёт и, прихрамывая, направляется ко мне. Моё недоумение, должно быть, очевидно, потому что он бросает на меня сухой взгляд.

— В скором времени Татум узнает о нашем присутствии здесь, — он тяжело опирается на левую ногу. — Солати, который видел тебя, позаботится об этом, — я подавляю дрожь при напоминании о дяде Кассие. — Мы должны объединиться с союзниками. Расскажи о нас Королю. Скажи ему, что я даю эту информацию безбоязненно, как жест доброй воли. Ты напомнишь ему о нашей помощи и чётко дашь понять, что в мы бы не оказались в этой ситуации при других обстоятельствах, — его карие глаза смотрят в мои голубые. — Ире будет в безопасности, — заявляет он, его морщинистый рот сжат в жёсткую линию.

И это ясно: этот мужчина сделает всё, что потребуется, ради будущего своего народа.

— Ты знаешь, я помогу Ире всем, чем смогу. Он хороший король и верный. Он не подведёт вас, — я колеблюсь, но затем продолжаю: — Полагаю, что королевской ассамблее также следует дать объяснение. Если не объяснить причину появления летающего мальчика, слухи будут распространяться безудержно и причинят больше вреда, чем правда.

Адокс останавливается справа от меня. Я смотрю вперёд, и он делает то же самое.

— Я оставляю это на усмотрение Короля. Полагаю, это следует сделать, — он крутит головой, проверяя окружение, и придвигается ближе, чтобы Хамиш не услышал. — Я доверяю тебе, Татума.

Чувство вины пронзает меня, когда я вижу его страдальческое выражение лица. Неужели человек может постареть на годы всего за несколько дней? Жалеет ли он о том, что согласился помочь нам или даже позволил мне остаться здесь? Я стряхиваю с себя вину. Возможно, он жалеет о решении позволить Кристал жить на Гласиуме, тогда она никогда бы не привела меня сюда. Нет смысла анализировать прошлое. Торжественно кивнув, я отворачиваюсь от него и иду к дальнему краю, в направлении Гласиума, к своему Флаеру.

Если я остановлюсь, то просплю целый день, а Джован уже ждёт неделю — он будет отчасти психованным. По какой-то причине я не могу дождаться, когда вернусь обратно. Наверное, он вымещает своё раздражение на всём окружении. Улыбка сползает с моего лица. Надеюсь, Оландону не достанется.

Я оборачиваюсь и смотрю на изможденную группу народа Ире позади меня, и тут моё внимание привлекает грохочущий звук. В обычной ситуации он бы не привлек внимания, но в последнее время он звучит неуместно в притихшем Ире. Не мигая, я смотрю на источник грохочущего шума, обвиняя туманность сна в том, что мне требуется так много времени, чтобы понять, что я вижу.

Я даже несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что то, что я вижу действительно здесь, это не какая-то жестокая галлюцинация. Но видение остается и после это. Колчан стрел, упавший на бок.

И это не один колчан. Я быстро считаю — их шесть! Сломанное оперение, оставшееся после убийства Кедрика, спрятано вместе с другими моими вещами в замке. Некоторое время назад я перестала носить его в ботинке. Жаль, что сейчас оно не при мне, но, вообще-то, мне не нужен обломок, чтобы подтвердить то, в чём я и так уверена. Я часами смотрела на кусок дерева, который забрал у меня друга. Я знаю без тени сомнения, что если подойду ближе, то найду шесть колчанов, полных стрел из дерева Седира. Шесть колчанов, наполненных такими же стрелами, как и та, что убила Принца.

Наконец-то я нашла их.

— Уиллоу, подожди! — окрикивает Хамиш.

Я поворачиваюсь к нему, как в тумане.

— Итак, я подумал... Где удовольствие в том, чтобы сразу узнать чей-то самый сокровенный тёмный секрет? Такие вещи нужно заслужить, верно? — говорит он.

— Хамиш... — перебиваю я.

Он заикается и останавливается.

— Почему тут эти стрелы?

Я подтаскиваю его на несколько шагов к кругу и указываю на них.

Он пожимает плечами, и у меня возникает иррациональное желание ударить его.

— Торговцы готовятся к отъезду, — говорит он, зевая. — Иногда они охотятся, поэтому берут оружие.

Я знаю, что они охотятся! Я хочу кричать. Один из них охотился и за деньги убил моего друга.

Он по ошибке принимает моё смертоносное выражение лица за смущение.

— Ты, должно быть, видела их, когда была здесь в последний раз. Они возвращаются каждый месяц или около того, чтобы отдохнуть. В остальное время они постоянно снуют туда-сюда, обмениваясь товарами с Гласиумом или Осолисом. Нам повезло, что они были здесь, и помогли уничтожить тропу. Торговцы — лучшие летуны и привыкли иметь дело с опасностью.

Моё сердце колотится в груди, угрожая вырваться наружу. Торговец. Всё это время. Такая должность дала бы убийце Кедрика идеальный шанс убить меня. Ведь именно я была его целью. Но тот человек не учёл, что Кедрик оттеснит меня с пути стрелы. До сих пор каждый день я желаю, чтобы он этого не делал. Но это сожаление не означало, что я растрачу дар Кедрика теперь, когда Джован заставил меня увидеть действия своего брата в таком свете.

— Я спрашиваю только потому, что эти стрелы выглядят как дерево Седир.

В ответ на мой комментарий Хамиш бросает на меня взгляд, означающий "И что?".

— В Гласиуме это дерево считается слишком слабым для оружия, — добавляю я, сжав зубы.

— Ах, это, — весело говорит он. — Всё дело в сушке древесины и в том, как её резать.

Я смотрю на стрелы, как голодный человек глядит на еду, но ничего не могу с собой поделать. Одним предложением Хамиш ответил на загадку, которая мучила меня несколько месяцев.

— Торговцы сейчас здесь? — мой голос неузнаваем.

— Что случилось? — спрашивает Хамиш.

Я бросаю на него взгляд, и он отступает.

Он тычет пальцем в сторону открытого пространства.

Я изучаю шестерых мужчин, собравшихся тесной группой на окраине Скалы Собраний. Все они высокого роста. У всех тёмные волосы. После половины перемены я по-прежнему располагаю лишь скудной информацией об убийце Кедрика.

Меня посещает отрезвляющая мысль. А что, если в этом замешано больше, чем один из них?

— Кто из торговцев бывает в Осолисе? — я стараюсь не позволить своему голосу дрожать.

Убийца нанёс первый удар именно там. Также он пытался убить Ашона в Гласиуме, но это произошло гораздо позже.