— Что в этих хранилищах? — сквозь сжатые зубы спрашивает Король.

— Всё, что нужно для победы над такой армией, как твоя, я бы сказал, — отвечает Лёд.

Несколько советников встают, решив посмотреть на карты. Мне и самой интересно посмотреть на указанное там расположение, ведь Лёд не рассказывал мне об этой находке.

Блейн не двигается. Он не произносит ни слова.

— Соул, — зову я.

Советники разбредаются по своим местам, ожидая последнего свидетеля. Энергия, которая поддерживала меня, начинает ослабевать.

Соул торопится занять место в центре комнаты. Я закатываю глаза от его виновного поведения.

— Соул, как сказал Лёд, ты работал от имени Блейна. Можешь сказать нам, как давно ты этим занимаешься? — спрашиваю я.

— Пятнадцать лет, — тихо говорит он, голова опущена.

— Почему ты этим занимался? — нейтральным тоном спрашиваю я.

— Он угрожал моей сестре. Сказал, что сломает все кости в её теле, — дрожа, говорит он.

— Он когда-либо осуществлял эти угрозы? — категорично спрашиваю я.
Он судорожно кивает.

— Я отказался обыскивать комнаты Короля, чтобы найти сообщения от Татум, — он торопится и останавливается, бросая быстрый взгляд через плечо. — Тогда-то у Мэйси случился четвертый выкидыш, — он задыхается, заметно съёживаясь.

У этого человека ничего не осталось.

Я кладу руку ему на плечо.

— Тебя слишком долго угнетали, тобой управлял страх за того, кого ты любишь больше собственной жизни, — мягко говорю я, и он поднимает голову. — Скажи нам, Соул. Чего хочет Блейн? — спрашиваю я.

— Т-то чего всегда хотел, — произносит Соул, вытирая нос о тунику.

Он оглядывается по сторонам, словно ожидая, что мы поймём очевидное. Полагаю, после пятнадцати лет для него это очевидно.

— Быть Королём, — поясняет он.

Я расспрашиваю Соула в течение часа. Многое из этого я уже знаю. Информация, предоставляемая Соулом подробная, с именами, датами, местами и цифрами. На середине разговора Король берёт себя в руки. Это знак, которого я ждала, что он наконец-то верит мне. За последние пару часов звук неуклонно исчезает, поскольку тяжесть обречённости Блейна становится невозможно игнорировать. Последний вопрос Джована заставляет всю комнату замолчать.

— Почему после всего этого времени, когда ты мог бы пойти к моему отцу или прийти ко мне, ты решил высказаться? — спрашивает Король у Соула.

Соул смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а затем опускает взгляд к ногам Короля.

— Ну, ты это уже з-знаешь. Татума спасла меня от смерти на Великом Подъёме. Она сломала запястье и вывихнула плечо, — он вздрогнул. — Тогда я сказал ей, что я у неё в долгу. Она подозвала меня в сторону несколько дней назад и сказала, что именно моё откровение она хочет видеть в качестве уплаты долга, — он наклоняет голову. — Это так долго давило меня, что я испытал лишь облегчение от её просьбы, — он встаёт и кланяется. — Я бы пришёл к тебе, мой Король, но Блейн очень пристально наблюдал за мной, когда я находился рядом с тобой. Не знаю, замечал ли ты, но за четыре года твоего правления у меня была только одна возможность поговорить с тобой наедине. Это было, когда ты допрашивал каждого делегата после смерти Принца Кедрика. И Блейн предупредил, что будет держать нож у горла Мэйси, если я сделаю неправильный выбор. Блейн был так близок к предыдущему Королю, что я понимал, что у вас не будет причин мне поверить, — говорит делегат.

Джован коротко поворачивает голову в мою сторону.

— Думаю, это стало больше привычкой, чем чем-то ещё. Этот страх — всё, что я знал в течение долгого времени. Мне перестало приходить в голову пытаться поступить иначе, — заканчивает Соул.

Абсолютное молчание.

— У вас нет доказательств! — шипит Блейн. — У вас есть ничего не стоящие слова слабовольного человека, пара шлюх и человек, который изменяет своей жене. И эта шваль из Внешних Колец, — он плюет в сторону барака.

Я поднимаю брови, но молчу. Он показывает своё истинное лицо. Я не собираюсь его останавливать.

Он указывает на меня.

— Ты накрутила их всех против меня своей солатской грязью и играми разума. Всё это неправда!

Дверь с грохотом ударяется о стену, когда её открывают. Только один человек открывает двери таким образом. Я едва не падаю на пол, когда в комнату входит Рон, весь одетый в меха. Снег падает с него с каждым шагом.

Он подходит ко мне и достаёт из жилета пакет. Я точно знаю, что в нём.

— Я ожидала тебя раньше, — говорю я.

Он ворчит, и меня захлестывает чувство вины. Это прозвучало немного неблагодарно.

— Лео поранился, — коротко отвечает он.

— Он в порядке? — в знак извинения спрашиваю я.

Рон пожимает плечами и уходит, поклонившись Королю.

Я снова концентрируюсь и осторожно открываю сумку, беглым взглядом проверяя содержимое.

— Ты говоришь, что мы не должны доверять свидетельству собравшихся здесь мужчин и женщин, относительно того, чему они были очевидцами. Хотя, если мы не можем доверять словам стольких людей, то чему мы можем доверять? — говорю я, раздумывая. — Может быть, твоему собственному доброму слову? — спрашиваю я.

— Конечно, — рычит он.

Я улыбаюсь и достаю бумаги из сумки.

— Я рада, что ты так думаешь, — говорю я, — потому что Рон был очень добр и помог для меня забрать меня эту пачку документов из Третьего Сектора. Ты можешь узнать их, поскольку все они написаны тобой.

Я с громким шлепком опускаю стопку перед Джованом.

— Инструкции Хейлу, сообщения, полученные от охотников за шлюхами. Преступление за преступлением, перечисленные в этой стопке, — говорю я, указывая на неё. — И все они написаны тобой лично.

— Как ты получила их? — спрашивает Блейн, в его голосе звучит ярость.

— Я давным-давно украла их из твоей комнаты, — признаюсь я.

— Ты украла...

— Тишина! — ревёт Джован, медленно вставая со своего места.

Я делаю шаг назад, не боясь признать, что его гнев пугает меня.

— Предательство и мятеж в самом неверном виде. Долгие годы я был слеп к твоим... безнравственным поступкам и порочной душе! — рычит Джован, крепко сжав кулаки. — Я не могу придумать никакого наказания за твои преступления против народа Гласиума. Нет слова, которое я мог бы придумать для того, насколько ты развращён. Ты причинил боль моему народу, — Король перемещается в каменное кольцо и встаёт рядом со мной. — Того, что Татума наш враг — единственный человек, который увидела тебя таким, каким ты был, я стыжусь больше, чем могу признать.

Я хочу схватить его за руку и заставить замолчать. Ещё немного, и советники догадаются о его неведении относительно участия Блейна.

Он движется в сторону свидетелей. У меня пересыхает во рту, когда он опускается перед ними на одно колено.

— Всем вам приношу свои самые искренние и скромные извинения. Ваша боль и душевные страдания ложатся на мои плечи, и этого я не забуду. Я всё исправлю, — клянётся он.

По моим щекам катятся слёзы, скрытые вуалью. Я сосредотачиваюсь на Джоване. Конечно, он возьмёт на себя всю вину за то, что произошло за последние пятнадцать лет.

Мне не хватает времени, чтобы закричать.

Я рывком поворачиваю голову, когда меч замахивается, и чувствую жжение, когда он вонзается в плоть над моей челюстью. Кончик оружия упирается мне в горло.

Едва дыша, не двигая головой, я смотрю направо, туда, где Блейн стоит по другую сторону конца меча, который сейчас режет моё горло. Затем я прослеживаю путь меча, приставленного к горлу Блейна, к его владельцу, Джовану. Король, Блейн и я стоим в смертельном треугольнике. Блейн в идеальной позиции, чтобы убить меня, а Джован в идеальной позиции, чтобы убить Блейна. Кто умрёт первым?

Мой вдох застревает в горле от белой ярости на лице Джована. Это один из немногих случаев, когда я вижу, как он использует большой меч, всегда пристегнутый к его боку. Никто в зале заседаний не шумит. Или, может быть, они шумят, а я слишком сосредоточена на остром металле, пронзающем мою шею, чтобы услышать.

— Дай мне уйти в безопасное место или я убью Татум, — шипит Блейн, слишком отчаявшись, чтобы бояться Короля.

А ему следовало бы. Его смерть смотрит прямо на него ясными голубыми глазами.

Джован слегка поворачивает голову в мою сторону, а затем медленно возвращается к Блейну.

— Старый друг, — говорит он. Я вздрагиваю от мягкости и решительности его голоса. — Ты умрёшь здесь и сегодня. Как ты умрешь, зависит от тебя, — произносит Джован.

— Как и твой отец, неспособен принять решение. Гласиум погибнет под твоим руководством.

Я вижу, как рука Блейна сжимается и напрягается в готовности.

Я отклоняюсь в сторону, и Джован беззвучно наносит удар. Меч Блейна прорезает мою вуаль до открытого участка горла.

Я хватаюсь за шею и, оглянувшись назад, вижу, как вероломная голова Блейна пролетает через зала заседаний. Она с глухим стуком ударяется о дальнюю стену. Его тело обрушивается на пол передо мной в виде мертвой и окровавленной кучи.

Рёв Короля разносится по комнате. Оландон бросается ко мне. Он дотрагивается до моей руки и поднимает её. Я вижу кровь на его дрожащих руках.

— Ты сильно ранена, — спрашивает меня Оландон.

Я понятия не имею. Я всё ещё стою, не так ли? Пол подо мной заставляет меня понять, что это не так. Позади него раздается звон меча, и я отшатываюсь от рук брата и оказываюсь в объятиях Джована.

— Дай мне посмотреть, — требует он, поднимая вуаль к моей челюсти.
Я слышу его прерывистое дыхание.

— Ничего серьёзного, — бормочу я. — Мы оба это знаем, иначе я была бы уже мертва. Меч просто задел мышцы.

Это просто кровопотеря.

— Он ранил тебя дважды, — говорит он сквозь стиснутые зубы, поглаживая над моей челюстью, где Блейн впервые задел меня.

— А ты достал его за один раз, — говорю я, кивая на тело на полу.

Кого-то позади меня рвёт.

Джован сжимает руки в массивные кулаки и смотрит поверх моей головы.

— Одной смерти недостаточно для этого грёбаного предателя! Я могу убить его сто раз и хочу убить его ещё сто раз.