— Если бы это зависело от тебя, — начинаю я, подчёркивая первое слово, — что бы ты велел мне сделать?

— Останови эту дурость. Ограничь количество знающих людей теми, кто уже знает. Держи свою особенность в секрете. Немедленно возвращайся в Осолис, — он хмуро смотрит на Короля Джована. — И займи своё законное место в качестве Татум. Вуаль должна остаться. Это досадная жертва от твоего имени...

Джован нарушает молчание:

— Досадная!

Я издаю стон и оглядываюсь через плечо, безмолвно умоляя его не шуметь. Он смотрит на меня и скрещивает руки, выпрямляясь во весь рост.

— Я согласна с тобой, отчасти, — говорю я. — Но я также считаю, что к большей части проблем можно применить один принцип, а именно: мы должны учиться на ошибках прошлого. Мать построила свою жизнь на секретах, и теперь, когда фундамент ослаб, существует опасность, что всё здание рухнет вокруг неё. Мало того, её страх перед разоблачением высосал Осолис досуха — независимо от того, каковы были её первоначальные намерения. Советуешь ли ты последовать мне за ней по этому пути?

Я подхожу к Оландону, стараясь не касаться его.

— Я ещё во многом пытаюсь разобраться, но я знаю, что если я буду несчастлива, то и Осолис, в конечном счете, будет несчастлив, — слова Джована, сказанные прошлой ночью, звучат у меня в голове. — Эти два фактора связаны между собой. Они применимы к любому правителю, — интересно, что думает об этом Джован. — Я не могу быть счастлива с вуалью. Я попробовала жизнь без неё, и, если я смогу найти какой-нибудь способ жить без неё, я это сделаю.

Взгляд Оландона ожесточается.

— Мать была права. Ты уничтожишь Осолис, — говорит он с горечью в голосе.
Мои плечи опускаются, когда он проталкивается мимо меня.

— Прости, что тебе пришлось выслушать это, — тихим голосом говорю я.

Я с усталой улыбкой поворачиваюсь лицом к Джовану.

— Ему тяжело это принять, — объясняю я.

И это действительно так. Тяжелее, чем я думала раньше. Я говорю о том, что мир Татум рушится до основания, но, по мнению Оландона, мои действия разрушают неустойчивые связи, за которые он цепляется. Ему, наверное, кажется, что он по-прежнему в Оскале.

— Они собрались в зале заседаний, — жёстким голосом говорит Джован.

Он зол. Страшно зол. Я склоняю голову.

— Хорошо, хорошо. Верно, — хриплю я.

Я в замешательстве ищу вуаль. Куда я её положила? Джован наклоняется и протягивает мне материал вместе с ободком.

— С-спасибо, — заикаюсь я и хватаю вуаль трясущимися руками.

Он целует ладони обеих моих рук, как только вуаль оказывается на месте.

— Ты делаешь правильный выбор. Мальчик ещё молод. Он не понимает жертву, о которой просит тебя.

— Он младше меня всего на год, может на два. Я точно не знаю, — бормочу я.
Я считала, что мать солгала о моём возрасте, чтобы отгородиться от мирной делегации, но у меня не было доказательств.

Джован качает головой.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты должна быть так же молода, но, увы. Обстоятельства изменили тебя. Ты можешь сделать это. Я буду там, рядом с тобой всё время.

Моё тело наполняется нервным напряжением. Я чувствую себя так, будто могу сражаться с двадцатью людьми одновременно. А потом сделать это снова и снова. Мои глаза вновь привыкают к темноте, и я различаю фигуру Короля.

Джован будет там. Я не буду одна.

— Идём.

Если кто-то и мог отвлечь меня по дороге в зал заседаний, то это был бы Джован. Но хотя я слышу его голос и знаю, что он говорит, я не могу сосредоточиться на его словах. Вместо этого я прокручиваю в голове список людей в комнате: Малир, Садра, Рон, Аднан, Санджей, Роман, Фиона, Осколок, Лавина, Вьюга, Лёд, Алзона, Кристал и Жаклин. Надеюсь, увидев моё лицо, Джеки поймёт, что в моём поступке не было ничего личного или предательского. Сегодня я могу вновь обрести друга. Я доверяла каждому из этих людей в разной степени. Но в моей голове бушуют сомнения. Что, если Алзона решит продать информацию за золото? Что, если Санджей напьётся и сболтнёт лишнего? Что, если они не смогут преодолеть отвращение к моей смешанной крови? По крайней мере, Кристал поймёт. Но тогда она поймёт, что я воспользовалась ею, чтобы сбежать от Джована в прошлом Секторе.

Джован останавливает меня у дверей.

— Мне нужно кое-что сделать прежде, чем мы войдём. Подожди меня здесь, я ненадолго.

Я стою в молчании, вместо того чтобы задавать ему вопросы и обнажить свой страх.

Он берёт меня за плечи.

— Я не задержусь, обещаю тебе, — убеждает он.

Я отмахиваюсь от него с большей смелостью, чем чувствую.

— Со мной всё будет в порядке.

Я сажусь, спина напряжена. Что, если Оландон прав? Буду ли я оглядываться на этот момент и жалеть, что не могу вернуть его назад, как многие другие моменты моей жизни?

Я смотрю невидящими глазами на дверь зала заседаний. До меня доносится глухое бормотание. Они там — мои друзья! Останутся ли они моими друзьями через полчаса?

На дрожащих ногах я приближаюсь к двери. Когда стены начинают пульсировать вокруг меня, я на секунду удивляюсь, что это не произошло раньше. Я наклоняюсь, пока обеими руками не упираюсь в дверь. Я знаю, что мне нужно сделать, чтобы всё прошло. Я контролирую ситуацию. Это исходит от меня. Я единственная, кто может заставить это исчезнуть. И оно уйдет. Я знаю, потому что я делала это раньше. В итоге, стены, вместо того чтобы пульсировать, начнут дрожать, потом вибрировать. В конце концов, они будут просто мерцать.

Стены перестают двигаться.

Я пялюсь на тяжёлую деревянную дверь передо мной. Бормотание по-прежнему различимо. Мои друзья на другой стороне издают этот звук, а не мои враги.

"Они не мои враги", — повторяю я.

В любом случае, я должна знать, с какими взглядами мне придётся столкнуться, если я хочу хоть немного счастья в своём будущем.

Я оглядываюсь через плечо.

Король сказал подождать его, прежде чем входить в комнату. Но он не всегда будет рядом, чтобы на него опереться. Я не должна привыкать к этому. Я делаю успокаивающий вдох, заставляя свои сжатые пальцы взяться за увесистую дверную ручку. Я нацеливаюсь на невозможное будущее, которого я не могу не желать.

Больше некуда идти, кроме как вперёд.