Я позволяю ей горевать, позволяю выплеснуть избыток энергии, потому что, если она этого не сделает, то взорвется.

Но я не прикасаюсь к ней, не обнимаю в ответ, и уж точно не утешаю. Я держу руки по швам, и мое тело сковано, излучая недоброжелательные флюиды.

Либо она не замечает, либо ей наплевать, потому что обнимает меня крепче. Эта девушка не понимает, что такое границы.

Я смотрю поверх ее головы, через стекло на обездвиженное тело Кингсли и глубоко вздыхаю, мое дыхание раздается в унисон с ее слабым сопением.

Мой разум затуманен ее болезненным рыданием, мягким телом и запахом долбаной ванили. Но мое внимание приковано к человеку, лежащему на смертном одре.

Для такого умного человека ты поступил чертовски глупо, Кинг. Тебе не следовало доверять ее мне.