Мои ноги все еще дрожат, когда он спускает их со своих плеч, и у меня не осталось сил пошевелить какой-либо частью своего тела. Лука поднимается, просунув руки под мою спину и колени, и сдвигает меня на середину кровати.

Он укрывает меня одеялом и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:

— Если я увижу, что какой-нибудь мужчина прикасается к тебе, он труп. Это будет очень неприятная смерть. — Он поправляет одеяло на моих плечах. — И ты больше не будешь удовлетворять себя сама. Когда тебе нужно будет «решить проблему», как ты это назвала, ты придешь ко мне. Это понятно, tesoro?

— Да, — прохрипела я.

Если я и ожидала, что холод между нами исчезнет после того, что произошло прошлой ночью, то сильно ошибалась. Когда спускаюсь к завтраку, он уже за столом с Розой и Дамианом. Роза закидывает в рот остатки еды и убегает в свою комнату, чтобы собрать вещи для встречи с матерью. Лука встает вскоре после нее, говоря, что ему нужно работать, и исчезает, оставляя нас с Дамианом вдвоем.

– Что происходит между вами двумя? – спрашивает Дамиан, как только Лука скрывается из виду.

– Ничего. – Я делаю глоток сока. – Почему спрашиваешь?

Он откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди и улыбается. Одна вещь, которую я заметила в Дамиане, – это то, что ничто не ускользает от его внимания. Он может показаться беззаботным, всегда улыбающимся и отпускающим шуточки, но глаза его выдают. Там скрыты прекрасный интеллект и расчетливость. Он довольно хорошо играет свою роль младшего брата-раздолбая. Если бы я сама не была так искусна в притворстве, то, возможно, не заметила бы этого.

– Ты влюблена в моего брата, – говорит он.

Да, он определенно более наблюдателен, чем я думала.

– И что с того? – спрашиваю и продолжаю есть. Нет смысла это отрицать.

Дамиан смеется и качает головой.

– С каких пор?

– Много лет. – Я пожимаю плечами. – Что меня выдало?

– То, как ты смотришь на него, когда думаешь, что никто не видит. Он знает?

– Нет. И ты ему не скажешь.

– Я и не собирался. Ваши отношения – не моя проблема. Но почему бы не сказать ему?

Я раздумываю, стоит ли мне пускаться в объяснения или нет. Он уже знает, что я влюблена в Луку. Может быть, он даст какое-то объяснение идиотскому поведению своего брата.

– Потому что он обращается со мной так, словно у меня чума, – говорю я. – Он никак не может смириться с нашей разницей в возрасте. Он видит во мне ребенка.

Дамиан начинает помешивать ложечкой свой кофе, хотя видела, как он делал это минутой ранее.

– Да, понимаю, насколько это для него больной вопрос, – наконец говорит он и поднимает на меня взгляд. – Лука и я – сводные братья. Его мать покончила с собой, когда Лука был младенцем.

Я этого не знала и была уверена, что у Дамиана и Луки одни и те же родители. Как так получилось, что никогда не слышала об этом?

– Допустим. Как это отражается на моей ситуации?

– Матери Луки было восемнадцать, когда она вышла замуж за нашего отца. Это был брак по договоренности, – говорит Дамиан. – Отцу было сорок.

Я закрываю глаза. Черт.

– Из того, что знаю, мать Луки была психически нестабильной, – продолжает он. – Не могла вынести замужества с кем-то намного старше нее и справиться с обязательствами, которые накладывало положение жены капо. Наш отец был суровым человеком. А она была совсем молода и не привыкла к трудностям жизни. В конце концов, она сдалась под давлением.

– Итак, чего ожидал твой брат, когда согласился жениться на мне? Что мы будем жить как соседи по комнате, пока он не сочтет меня достаточно взрослой, чтобы повысить мой статус до жены и заняться со мной сексом?

Дамиан поёжился.

– Возможно.

– О, тогда его ждет сюрприз.

– Не дави на него слишком сильно. Тебе уже удалось нехило запудрить ему мозги. С Лукой чертовски трудно иметь дело, когда он взволнован.

– Я не думаю, что  что-то ему запудрила. Ему по-прежнему плевать на меня.

Дамиан медленно отпивает свой кофе, но не сводит с меня глаз.

– Ты знаешь, что сделал мой брат, когда застал Симону в постели с  телохранителем?

Я залпом выпиваю свой сок.

– Она изменила ему? – Кто в здравом уме стал бы изменять Луке?

– Лука выстрелил телохранителю в голову и выгнал Симону голую посреди ночи. Когда горничная рассказала мне, что происходит, я вышел из своей комнаты, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке. – Он качает головой. – Лука велел персоналу прибраться, поздоровался с девушкой, которая была у меня в гостях, затем поднялся на третий этаж и  просто лег спать. На следующее утро он сказал, что уже целую вечность так хорошо не спал.

– И что?

– А вот что: представь мое удивление, когда прошлой ночью я увидел, как он в ярости выбегает из дома. Я спросил, что происходит, и он сказал, цитирую: «Она пошла в гребаный клуб», затем сел в свою машину и исчез за секунды. – Дамиан взрывается смехом и встает из-за стола. – Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда мой брат будет гоняться за женщиной.

Я провожаю Дамиана взглядом, задаваясь вопросом, может ли он быть прав. Лука ревнует? Меня?

– Я ничего не собираюсь покупать, пока не проверю товар, Богдан, – говорю в трубку и листаю бумаги на столе. Я провел все утро в своем офисе в центре города, анализируя денежные потоки нашего бизнеса в сфере недвижимости.

– У него двадцатидюймовый ствол и газовая система длиной с винтовку. Конфетка, поверь мне, – настаивает он.

– Сколько?

– Их можно урвать по семьсот долларов за штуку, – отвечает Богдан, – но я отдам по шестьсот пятьдесят, если ты возьмешь больше пятисот.

– Я возьму четыреста по шестьсот долларов за штуку.

– Без вариантов, Лука. Я продаю прошлогоднюю модель по этой цене.

– Хорошо. Тогда я сверюсь с Душку. Может быть, он сможет работать за такую цену.

– Ты не пойдешь к албанцам! – рявкает он. – Мы договорились об исключительных правах на закупки два года назад.

– А еще мы договаривались, что ты будешь привозить товар, который я заказал, – отвечаю я.

– Я накосячил один-единственный раз, и ты очень ясно продемонстрировал свое неудовольствие.

– Рад слышать. – Я переворачиваю страницу и бегло просматриваю цифры на следующей. – Я возьму четыреста штук по шестьсот баксов. Или пойду к Душку.

– Да пошел ты, Лука, – восклицает он, затем бормочет что-то по-румынски. – Ладно. Что-нибудь еще?

– Образец для меня, чтобы я сначала опробовал. Если мне понравится, мы в деле. Еще отправь мне десять ящиков гранат. И, Богдан, если я снова получу не тот товар, тебе конец. Это понятно?

Снова бормотание по-румынски, а затем:

– Более чем. Я позвоню тебе на следующей неделе, чтобы уточнить детали отправки. – Богдан сдерживается и прерывает разговор.

Раздается стук в дверь моего кабинета, и входит Донато.

– Лука. Что происходит?

– У нас проблема, Донато. Садись. – Я киваю в сторону кресла по другую сторону стола и кладу перед ним стопку бумаг.

– Это отчет о движении денежных средств по недвижимости.

Он берет распечатку и начинает просматривать цифры.

– Выглядит неплохо.

– Само по себе это хорошо, но все равно не может тягаться с доходами от продажи оружия. – Я беру лист бумаги с ожидаемой прибылью, которую подсчитал от сделок с оружием, и кладу его поверх того, на который он смотрит. – Нам нужно, чтобы показатели по недвижимости удвоились, чтобы Дамиан мог отмыть все деньги. Посиди с Адамом и найди мне несколько объектов недвижимости, требующих значительных инвестиций. Дамиан говорит, что он может зарабатывать по меньшей мере пять миллионов в месяц на ремонте.

– Хорошо. – Он кивает, затем искоса смотрит на меня.– Что такое?

Он ерзает на стуле, как обычно делает, когда приносит плохие новости. Несмотря на то, что мы оба занимаем одинаковое место в иерархии, никто на самом деле не считает его серьезным игроком.

Единственная причина, по которой он все еще капо, заключается в том, что он и дон – друзья детства. Донато слишком стар и слишком пассивен, чтобы выполнять какую-либо реальную работу, поэтому большую ее часть делаю я, а он просто наблюдает за исполнением.

– Барбини связался со мной вчера, – говорит он.

– И чего же хотел Лоренцо?

– Он спрашивал о твоих планах, когда ты вступишь в свои права.

Это не заняло у него много времени. Я ожидал, что Лоренцо сделает ход, но предполагал, что подождет, пока Джузеппе уйдет в отставку.

–  Планы относительно чего? – спрашиваю я.

– Семейного бизнеса.

–  Я дам знать семье, когда придет время. А пока мы действуем так, как хочет дон.

– Ладно. Я ему передам. – Он кивает и поспешно выходит из кабинета.

Я беру свой телефон и начинаю прокручивать пропущенные звонки с утра, останавливаясь, когда добираюсь до имени Изабеллы. Она звонила мне дважды, в первый раз около десяти и еще раз два часа назад. Оба раза я пропустил мимо ушей. Откинувшись на спинку стула, запрокидываю голову и смотрю в потолок, гадая, что мне с ней делать.

Я понятия не имею, что на меня нашло прошлой ночью, но ни за что не сделаю этого снова. И не буду заниматься с ней сексом, пока ей не исполнится двадцать один. Это может показаться смешным, но не могу смириться с мыслью о том, чтобы трахнуть девятнадцатилетнюю девушку. Возможно, она и не выглядела таковой в темноте, когда растянулась на кровати, засунув руку между ног. Но потом я вижу ее в утреннем свете, где она выглядит еще моложе, с глазами, все еще опухшими от недосыпа, и чувствую себя куском дерьма. Теперь это безумие прекратится. То, что она делает в своей комнате, – это ее дело. То помутнение, которое овладело мной, когда сказал ей прийти ко мне, когда ей нужно будет решить свою «проблему», теперь ушло. Я больше не открою эту дверь между нашими комнатами. Если она хочет трахнуться, ей придется подождать или найти кого-нибудь другого. Мне на это наплевать.

На моем столе звонит телефон.

– Да?

– Мистер Росси, – говорит моя секретарша с другой стороны. – Ваша жена здесь.

Какого хрена она здесь делает?