— Что?

— Я верю в демократию и сделаю все возможное, чтобы убедить тебя, что это правильный путь.

— Ты можешь попробовать, — сказал я и пожал плечами.

— Я еще не закончила, так что помолчи и послушай, — приказала Перл, явно увлеченная этой темой. — Я хочу, чтобы ты пообещал, что независимо от пола наших детей, это не будет иметь никакого значения.

Я сморщил лицо.

— Это большая гребаная разница.

— Женщины могут руководить так же хорошо, как и мужчины, — утверждала она. — На самом деле, я бы сказала, что женщины ведут себя даже лучше.

— Если бы ты меня сейчас так чертовски не заводила, я бы наказал тебя за такое оскорбление. — Я придвинулся к ней ближе. — Я буду рад показать тебе, почему мужское доминирование вызывает привыкание у женщин.

Перл подняла руку.

— Обещай мне, что наши дочери будут иметь равные права с нашими сыновьями.

Моя голова со стоном упала вперед.

— Уже за полночь, завтра мы поженимся. Я не могу изменить законы в один миг, даже если бы захотел.

— Обещай мне, что наши дочери будут иметь равные права с нашими сыновьями, — медленно и твердо сказала она, ее глаза были сосредоточены на мне.

— Нет, — сказал я, не моргнув.

— Почему нет?

— Потому что мы последние свободные люди в мире, и пока мужчинам запрещено править Родиной, женщинам запрещено править Северными землями.

Она моргнула и некоторое время сидела тихо.

— Хорошо, я понимаю твою точку зрения, так как насчет того, чтобы мы с тобой заключили договор? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы побороться за допуск мужчин в Совет, и когда я добьюсь успеха, вы тоже измените свой закон.

— Когда половина Совета будут мужчины, — сказал я. — Тогда я изменю закон, но до тех пор Северными землями по-прежнему правит мужчина.

— А что, если у нас будут только дочери? — спросила Перл, выгнув бровь.

— Тогда, надеюсь, у Магни будут сыновья.

— Как? Лаура ушла, и она может не вернуться.

— Если она не вернется, я подпишу его документы о разводе и освобожу его, чтобы он женился на ком-нибудь другом.

— Но что, если никто не выберет его своим чемпионом?

Потирая лицо, я застонал.

— Я не знаю. Я слишком устал, чтобы беспокоиться об этом сейчас.

— Ладно. Но у нас есть договор? — Перл протянула ко мне обе руки.

— Да, у нас есть договор, — сказал я торжественно. — Когда в Совете Родины будет пятьдесят процентов мужчин, я изменю закон и дам возможность женщине править Северными землями.

— Спасибо.

— Итак, давай перейдем к хорошей части и создадим этих детей, ладно?

Ее лицо смягчилось, и на нем появилась ямочка.

— Я думала, ты сказал, что устал.

— Да, — я поднял ее, чтобы она села верхом на меня, прижимая ее к себе. — Но только потому, что я слишком устал, чтобы думать, это не значит, что я слишком устал, чтобы заниматься сексом.