Глава 3

Гейдж

Час спустя мы закончили фотосессию - это для мужского журнала: меня окружают модели в дамском белье, пример для подражания детям, как быть мужчиной-шлюхой. И как только мы заканчиваем съёмку, Брук поворачивается ко мне, её голос почти мурлычет, когда она проводит пальцем по моей гуди.

- Знаешь, - шепчет она, бросая взгляд через своё плечо на персонал, который находится вне зоны слышимости. Другие модели одевают халаты, но Брук продолжает стоять в своём кружевном лифчике и трусиках, чувствуя себя вполне комфортно. Чёрт, ещё как комфортно. Её тело просто пленительно-горячее. - Дениз и Джесси готовы немного развлечься.

Я смотрю на Дениз и Джесси, других моделей с великолепными грудью и задницами.

- Давай в следующий раз.

Брук надувает губки, и она, кажется, считает это соблазнительным, но на самом деле мне от этого неприятно.

– Если передумаешь, - говорит она, разворачиваясь, чтобы уйти. – То позвони мне.

В любой другой момент, я бы уже принял такого рода предложение. Не один живой мужчина не откажется поиметь сразу трёх моделей блондинок. По крайней мере, Гейдж О'Нил точно, в конце концов такой у меня стиль жизни: гонщик, горячий, мужчина-шлюшка. Мой член – тот ещё шалунишка – никогда не может насытиться. Вот с какой стороны, много лет назад написал крупный журнал, а затем все об этом стали говорить. Словно у моего члена была собственная жизнь, он просто преследовал женщин, когда ему нужно было потрахаться. И даже тогда такая идея, заставляла меня закатывать глаза. 

После того, как появилась статья журнала, Делани начала называть меня «Подонок», и она говорила, что в этом не виноват мой член. Конечно, Делани никогда не собирала всё то дерьмо, которое обо мне болтали.

В любой другой момент, я бы с удовольствием поимел трёх горячих блонди. В любое другое время, но Делани Марлоу снова вернулась в мою жизнь. Или точней сказать, зашла через дверь, с её мокрыми волосами, которые прилипли к её лбу.

Сейчас я должен был трахать трёх блонди. Но вместо этого я думаю о Делани. О Делани, и о том взгляде, которым она меня одарила, когда я заправил ту прядь тёмно-каштановых волос за её ушко. Эти, широко раскрытые, глаза так смотрели на меня. Её нижняя губа немного приоткрылась, и тот резкий вздох, когда я коснулся её. Наверное, она подумала, что я этого не заметил, но, чёрт возьми, я заметил. И потребовались все мои силы, чтобы скрыть стояк прямо там, и от каждого.

Четыре года назад я провёл всё лето, споря с девушкой и пытаясь не перекинуть её через плечо, чтобы принести в свою постель. Она всегда была под запретом. Я не сомневаюсь, что мой отчим – владелец собственной компании – не взял бы дробовик, узнав, что я не так смотрю на его дочь.

Потому что Делани его любимица. Это и раньше было ясно. Она собиралась в Колумбию, строя большие планы, и ничто не могло встать у неё на пути. Особенно такой, как я. И знаете, именно она не пришла в ту ночь.

Так что, чёрт возьми, она забыла здесь, в Далласе? И почему, чёрт возьми, я внезапно отказываюсь от гарантированного секса с моделями, из-за того, что сводная сестра, девушка, которая пробралась мне под кожу и дала от ворот поворот, появляется на моём пороге, словно какая-то заблудшая кошка?

*** 

- Минуточку, - кричит Делани. Затем открывает дверь, она тяжело дышит, её лицо покраснело, влажные волосы свисают с плеч – уложенные и расчёсанные, пряди уже не запутаны. И … полотенце, обёрнуто вокруг неё и заправлено между её грудями. Я говорю себе не смотреть туда, но чёрт, это почти невозможно, и она замечает это. – Господи, Гейдж, остановись.

- Что? - невинно спрашиваю я.

- Ты понял, о чём я, - шепчет она.

Хорошо, я спалился. Но тот факт, что она застала меня смотрящим на её сиськи, заставляет меня ухмыльнуться, и я не могу скрыть эту лучезарную улыбку на своём лице. Она тоже это замечает.

- Почему ты лыбишься? – спрашивает она, возмущаясь. Затем она снова понижает голос до шёпота. - Я видела, как ты смотрел на мою грудь. Так что не скрывай этого.

Я делаю шаг вперёд, становясь рядом с ней. Чёрт возьми. Она пахнет ванилью или чем-то таким, что я не могу разобрать, запах её шампуня витает в воздухе. Словно выпечка. И это наводит меня на мысль съесть её. И эта мысль, мысль о том, чтобы оказаться между её ножками, внезапно лишает меня дара речи. Прекрати это и скажи уже что-нибудь, напоминаю я себе.

- Ты чего? – спрашивает она, её голос нежный. Бархатный.

- Ты же знаешь, что никого здесь нет, - говорю я. – Моя мать и твой папочка ушли. Никто тебя не услышит, так что тебе не стоит вот так шептать. Кроме того, на тебе надето полотенце, вот почему я не могу оторвать взгляда.

Она закатывает глаза и громко вздыхает, отступая от меня. – Окей, приятно знать, что ничего не поменялось с того времени, как я в последний раз видела тебя.

- Не могу сказать, Делами, - отвечаю я, специально подчёркивая её прозвище, то старое, которое я использовал после того, как она назвала меня «Подонок». Мне нравится думать, что оно ласкательное, хотя оно настолько приелось ей, что она возненавидела его. Поэтому не могу удержаться, чтобы не использовать его сейчас. Может, мне просто хочется побесить её. Чёрт, если она попытается меня ударить, её полотенце может упасть. – Могу сказать только одно, ты очень поменялась.

Её глаза расширяются.

– Ты такой дурачок, - язвит она.

- Ты говоришь мне, чтобы я больше не звал тебя Делами?

- Ты единственный, кто когда-либо называл меня этим глупым именем, - говорит она. Её рука всё ещё держит полотенце между её грудями, как будто она боится, что в любой момент оно слетит с её тела. Я противлюсь импульсу скользнуть пальцем между сгибами полотенца и раскрыть ткань. Но затем я напоминаю себе, что это неправильно. – И, если ты продолжишь это делать, я снова начну называть тебя Подонком.

Я усмехаюсь, но мои слова выходят язвительными.

– Ой, сестричка, это так похоже на старые времена.

Делани стонет.

– Блин, и не называй меня сестричкой, - просит она. – Почему ты вообще торчишь

- Ты говоришь загадками, - дразню я. – Это была не порно-съёмка.

Она одаривает меня взглядом, который может заморозить кипящую воду, подняв одну бровь, и это заставляет меня засмеяться. Я уже и позабыл этот взгляд. Она раньше часто так смотрела на меня.

- Хммм. Ты мог бы и одурачить меня.

- Ревнуешь? – спрашиваю я.

- Что … Как её имя? – спрашивает Делани. Я могу предположить, что она пытается что-то придумать, но терпит неудачу. – Брук?

Я улыбаюсь.

– Нет причин для ревности, – отвечаю я. – Эти модели и близко не стояли с тобой, - это так резко срывается с моих губ, что я даже не успеваю осмыслить сказанное.

Её губы на секунду раскрываются, и я думаю о том, чтобы обнять своими руками её маленькую талию и, притянув к себе, сильно поцеловать. Но я этого не делаю. Мне хочется узнать, что она собиралась сказать, и каково моё разочарование, когда она молчит в ответ. 

- Ну. Ты собираешься впустить меня внутрь, или ты так и будешь стоять на пороге в одном полотенце? – спрашиваю я. Я испытываю свою удачу. Мне хочется посмотреть, пригласит ли она меня в свою комнату. Делани, которую я знал четыре года назад, никогда бы не сказала «да». Та Делани слишком была озабочена игрой по правилам. 

Она колеблется, и на секунду я думаю, что она может это сделать. Затем она поднимает брови.

– Ты и вправду думаешь, что я приглашу тебя в свою комнату?

Я пожимаю плечами. – Ну, стоило попробовать.

- Конечно, я могу это сделать, - заманчиво говорит она. – Ты мой сводный брат. И это - неприлично.

- Похоже, раньше тебя это не смущало. Кроме того, мы не связаны по крови. Даже ни на йоту. Значит, это не в счёт.

- Почему ты пришёл сюда, Гейдж? – спрашивает она, игнорируя мою попытку обсудить наши семейные отношения.

- Я что уже не могу тебя поприветствовать? Разве у меня может быть другая причина?

- Ты проскакал полдома и поднялся сюда …Что у тебя случилось с ногой?

- Это типа ботинок, я разбил голень, - отвечаю я.

- И тут я должна спросить, что же ты делал?

- А сама как думаешь?

Уголки её рта растягиваются в полуулыбке. – Я бы ответила, что ты выполнял какой-то трюк, но знаешь, более правдоподобно, что ты вляпался в какую-то скандально-сексуальную историю.

Я опускаю руку между своих ног, чтобы ухватится за промежность.

– Ну, это самая нужная штука для выживания, - отвечаю я, шевеля бровями. 

Делани неодобрительно качает головой, но её глаза мерцают.

– Ага, это здорово, что твои мозги не пострадали.

Я не могу не рассмеяться.

– Знаешь, здесь было скучно без тебя.

- Гейдж, насчёт той ночи, - начинает она, но оглушительный голос с другого конца коридора пронзает воздух.

- Делани! – моя мать, Аня, шатается по коридору, одетая в белые брюки и белую рубашку, сделанную из светлого материала, который взвевается, когда она идёт, и выглядит легко, стоит тысячи долларов, работа какого-то напыщенного дизайнера. Её волосы и макияж выглядят так, словно она только что вышла из телика, и на её лице надеты солнцезащитные очки, и да, она находится сейчас в доме. Моя мать уже десять лет как не модель, но она делает каждый шаг таким, как будто всё ещё идёт по подиуму в Милане.

- Аня, - отвечает Делани. Она тянет руку, чтобы обнять Аню, забыв о полотенце, а затем её взгляд возвращается ко мне, прежде чем ухватиться за него снова. – Извини, я бы … Гейдж постучал в дверь, и, ух, застал меня врасплох.

- Понятно, - отвечает моя мать, смотря поверх своих очков на меня. -  Приятно видеть тебя в гостевом доме.

- Приятно видеть тебя без твоей метлы, мама, - отвечаю ей, когда она целует меня в обе щеки, словно я один из её дружков, с которыми она обедает.

Она поворачивается к Делани и шепчет.

- С момента травмы он стал таким ворчуном, ну ты и сама это поняла.

- Ты ещё противнее, чем обычно, - возражаю я. – Три мартини за обедом не прошли бесследно?