Глава 26

Гейдж

Блядь, у меня перед глазами всё плывёт. Я так взвинчен после того, как провёл последние пятнадцать минут, рассказывая Делани, что я хочу с ней сделать. Я надеюсь, что она так же увлечена происходящим вокруг, как и я. В ней есть что-то такое, что сводит меня с ума.

Мы всё ещё в квартале от отеля, когда я понимаю, что Делани хромает.

– Что не так?

Она поднимает одну из своих ног и вздыхает.

– Опасности ношения каблуков в Японии, – отвечает она. – Я не знаю, как здешние девушки это делают, разгуливая повсюду на шпильках. Они, должно быть, мазохисты.

– К чёрту прогулки, – говорю я и поднимаю её, прежде чем она успевает возразить, но она все равно делает это.

– Что ты делаешь? – визжит она.

– Как далеко мы находимся от отеля? – спрашиваю я.

– Я не знаю, кажется, квартал, – отвечает Делани. – Опусти меня, пока кто-нибудь не увидел.

– Боюсь, что нет. – Я продолжаю нести её, не обращая внимания на взгляды, которые бросают на меня незнакомцы на тротуаре. Пара эмигрантов смеются, когда мы проходим мимо них, и я объясняю: – Она совершенно пьяна.

Делани хлопает меня по плечу.

– Я не пьяна! Не говори так.

– Ты могла бы такой быть, – говорю я. – Если нас кто-нибудь увидит, я воспользуюсь этим предлогом.

– Не надо, – приказывает она.

– Я не понимаю, почему ты действительно в состоянии спорить со мной о чём-либо здесь, – указываю я. – В любом случае, я никогда раньше не носил девушку по улицам Токио, так что тебе следует перестать ворчать и наслаждаться поездкой. – Я делаю паузу на мгновение. – То же правило применимо и к сексу позже сегодня вечером.

– Очень смешно, – говорит Делани и снова даёт мне пощёчину, когда мы проходим через вестибюль отеля. – Отпусти меня.

– Я так не думаю, – отвечаю я. Когда мы проходим мимо консьержа, я объясняю: – Она повредила ногу.

Делани фыркает, но и не вырывается из моих объятий. Когда мы в лифте одни, она поворачивает голову и целует меня. Мы всё ещё целуемся, когда дверь открывается, и я выхожу в коридор с ней на руках, кружа её.

И тогда я вижу её.

Челси смотрит на меня широко раскрытыми глазами. И затем взгляд – самый самодовольный, самый, чёрт возьми, удовлетворённый взгляд в мире – пересекает её лицо. Она что-то говорит Акире Ито, который сильно краснеет.

Делани следит за моим взглядом позади неё, и её лицо становится пепельным. Она быстро соскальзывает вниз, встаёт и разглаживает платье.

– Челси. Акира-сан, – говорит она.

– Мне невероятно жаль, что я нарушила ваш вечер, Делани, – голос Челси сочится сарказмом.

– Гейдж просто помогал мне. Мои ноги были... – она говорит Акире по-японски что-то, чего я не понимаю, затем низко кланяется. Акира едва заметно кивает ей головой и проходит мимо нас в лифт.

Когда двери лифта закрываются, мы трое стоим там, замерев, как будто застыли. Затем Делани наконец заговаривает.

– Как ты могла?

Челси поднимает брови.

– Как я могла? – спрашивает она. – Ты трахаешься со своим собственным братом и хочешь знать, как я могла? Я просто искала новую работу; я понятия не имела, что вы двое так хорошо всё устроите для меня. Должна сказать, идеальное время. Твой отец будет доволен.

Моя кровь, блядь, кипит, но Делани – это та, кто выглядит так, словно вот-вот взорвётся. Она подходит к Челси и даёт ей такую сильную пощёчину, что звук эхом разносится по коридору. Челси прикладывает руку к щеке.

– Ты глупая, избалованная сука. Ты, чёрт возьми, пожалеешь об этом, – говорит она. Затем Челси обращает своё внимание на меня. – А ты – ты, белая шваль, титулованное, ленивое дерьмо. Я знала, что с тобой что-то не так, когда ты отказал мне в Вегасе. Оказывается, тебе нравятся только девушки, которые состоят с тобой в родстве.

– Пошла на хуй, Челси, – говорю я. Я не бью женщин, но если бы когда-нибудь было время, когда я бы задумался об этом, то это было бы сейчас. – Я тянусь к руке Делани, но она отмахивается от меня.

Челси проносится мимо нас, сворачивает за угол, и я слышу, как хлопает дверь её номера.

– Делани, я... – начинаю я, но она не смотрит на меня. Я вижу слёзы на её щеке, и, клянусь Богом, моё сердце, чёрт возьми, разорвётся надвое при виде её слез.

– Я говорила тебе не тащить меня сюда, – произносит она сердитым голосом. – Всё разрушено.

– Твой отец не послушает эту тупую сучку, – говорю я. – Я тоже поговорю с ним.

Она качает головой, направляясь в свою комнату, и я следую за ней.

– Ты что, не понимаешь? – спрашивает она.

– Понимаю что? – спрашиваю я. – Что Челси – жаждущая власти шлюха, которая пытается отомстить тебе, потому что ты умнее её и лучше в этом, чем она? Что она злится, потому что я не стал бы её трахать, и что она только что испортила сделку твоего отца? Я понимаю это, Делани. А теперь впусти меня внутрь, чтобы мы могли поговорить об этом.

– Ты не понимаешь, что только что произошло, – говорит Делани, качая головой. – Челси сказала Акире, что мы не сможем прийти на ужин. Она дала ему какой-то грёбанный предлог, чтобы убрать нас с дороги, чтобы она могла уговорить его нанять её или что-то в этом роде, а потом он видит нас такими? Это ужасно.

– Это не идеально, – соглашаюсь я. Но ужасно ли?

– Не идеально? – спрашивает она. – Это худшая из возможных вещей. Мы смутили Акиру-сан. Мы унизили его. Он никак не может заключить эту сделку сейчас. Он полностью разрушен. Компания не собирается спонсировать тебя. Мы всё уничтожили.

– Мы можем объяснить, – говорю я. – Позволь мне зайти в твою комнату. Давай поговорим об этом рационально.

– Для этого нет никаких объяснений, – произносит она. – У нас нет никакого способа выпутаться из этого без извинений. Он не может принять наши извинения. Это не позволит ему сохранить лицо – это слишком неловко. Всё кончено.

– Твой отец поймёт, – говорю я. – Ты его дочь.

Делани смеётся, и в его смехе слышится горечь.

– И ты собираешься поговорить с моим отцом? – спрашивает она. – Что именно ты собираешься сказать? Эй, Бо, я знаю, что она моя сестра и всё такое, и твоя дочь, но я вожделею её с тех пор, как вы с мамой поженились. И, кстати, я затрахал её до смерти. Дай мне знать, как это пройдёт.

Страх сжимает моё сердце.

– Мы должны поговорить об этом. – Я не знаю, что ещё сказать.

– Не о чем говорить, Гейдж, – молвит Делани. – Спокойной ночи.

Гнев и адреналин струятся по моим венам, и мне требуется всё, что у меня есть, чтобы не распахнуть грёбаную дверь, не ворваться в её комнату и не заставить её выслушать меня. Чёрт возьми, она должна увидеть причину.

Но вместо этого я позволяю ей закрыть дверь и ухожу. Дверь закрывается с таким долбанным чувством завершённости, что я почти теряю дар речи, и я стою там, в коридоре, моя кровь бурлит, когда я думаю о том, как мир, блядь, просто сместился со своей оси за считанные секунды.

Делани не отвечает, когда я стучу в её дверь утром, и я возвращаюсь в свою комнату с чувством неловкости, от которого не могу избавиться. Делани выглядела такой... подавленной прошлой ночью.

Её последние слова, обращённые ко мне, эхом отдаются в моей голове, гремя в моём мозгу по кругу, повторяясь снова и снова.

Спокойной ночи, Гейдж.

Это звучало чертовски больше похоже на прощание.