– Не буквальная страховка, – отвечает он. – У меня был запасной спонсор, кое-кто, кто ждал своего часа. На всякий случай. Мы здесь говорим о Гейдже.

– Но Гейдж и я... – начинаю я. – Предположительно, это во всех новостях, в таблоидах. Ты не расстроен?

– Я собираюсь выкурить это, – говорит он, поднимая свою сигару и демонстративно игнорируя мой вопрос. – Выйди со мной на террасу.

Я выхожу вслед за ним на улицу и стою с ним на террасе с видом на сад, пока он медленно и методично раскуривает сигару, словно выполняя какой-то ритуал. Он не торопится с этим, и мне интересно, собирается ли он вообще мне ответить. Наконец он поворачивается.

– Знаешь, мне не так повезло в любовном плане.

– Папа, я... – начинаю я, но он поднимает руку.

– Тише, – говорит он. – Я не прошу тебя успокаивать своего отца или какую-то подобную чушь. Я просто констатирую факты. Я хочу сказать, что я не в том положении, чтобы судить о чьих-либо отношениях.

– Мы не в... – Отношениях, начинаю говорить я. – Подожди. Значит, тебе всё равно?

Бо затягивается сигарой, а затем смотрит на меня.

– Давай не будем заходить так далеко, – отвечает он. – Ты моя единственная дочь. Я не собираюсь отстреливать Гейджу коленные чашечки, когда он войдёт в дверь, если ты об этом спрашиваешь. Даже если бы я мог.

Облегчение захлёстывает меня, и я едва могу подавить смешок. Ладно, возможно, это было именно то, о чём я думала.

– Я рада, что ты не собираешься его убивать, – произношу я.

– Ты счастлива? – спрашивает отец.

– Я думаю, да, – отвечаю я, кивая. – Да. Я счастлива. Или, я была счастлива. Я даже не знаю, есть ли между нами что-то общее, или... я имею в виду, Гейдж есть Гейдж. Я даже не уверена, что он чувствует то же самое ко мне, или...

– Распечатка электронного письма на столе, – произносит Бо. – Я собираюсь докурить свою сигару. Возьми её с собой, и тогда ты сможешь решить.

– Ты уверен, что всё…

– Иди, – говорит он. – Она на столе. Прочти её. Я не осуждал Гейджа за то, что он был таким чертовски сентиментальным, но если это то, что тебе нравится...

«Сентиментально?» – думаю я. «Гейдж – какой угодно, только не сентиментальный».

– Спасибо тебе, папа.

– И, Делани? – он зовёт меня по имени, стоя ко мне спиной и выпуская дым с террасы.

– Да, пап?

– Я всё ещё твой чёртов отец, – говорит он. – Ты должна обязательно сообщить ему, что, если он разобьёт тебе сердце, у меня есть несколько дробовиков и доступ к отличному адвокату защиты.

Я сдерживаю смех, но в основном потому, что не уверена, что мой отец шутит.

– Спасибо, папа.

– А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое, – произносит он. Его слова грубоваты, но тон игривый. – И, ради Бога, постарайся держаться подальше от таблоидов, ладно?

Я несу электронное письмо к себе в комнату, но не смотрю на него, пока не закрываю дверь. Когда я просматриваю его, у меня дрожат руки. Я даже не уверена, должна ли я его читать.

Но когда я это делаю, всё в электронном письме сливается воедино, слова отходят на задний план, в то время как три самых важных, кажется, соскакивают со страницы.

Я люблю её.

Гейдж сказал моему отцу, что любит меня. А я оставила его сидеть в отеле в Токио.