Глава 30

Джош

На следующий день, когда я стучу в дверь Дина, на улице уже темно. Его маленький особняк на окраине Боулдера совсем не похож на мой, где будут жить Линси с ребенком. Потому что они — моя семья. Мое все. Вот почему прошедшие сутки я потратил на уборку кабинета и превращение комнаты Линси в самую красивую детскую, которую я когда-либо видел.

К счастью, Макс, Майлс и Сэм вызвались помочь, потому что после ухода Линси, я разгромил все, на что ушло несколько часов, чтобы собрать из миллиона деталей. Мне потребовалась помощь на восстановление того, что я уничтожил физической силой. Теперь пришло время исправлять эмоциональный вред.

Я полностью согласен с Линси, и мне потребовалось встретиться с Джей-Джеем и взглянуть в лицо своему прошлому, чтобы понять, что я был абсолютно готов еще несколько месяцев назад. Линси позволила моему сердцу открыться и дала мне возможность обнять Марка и его сына. Вспоминать Джулиана с любовью и нежностью, а не с болью и чувством вины. Она исцелила меня, и теперь я могу отдать ей всего себя.

Я хочу подарить ей весь мир.

И если Дин откроет эту дверь и скажет, что может дать ей больше, чем я, он чертовски ошибается.

Дин открывает дверь, стоя передо мной в одних трусах. В доме темно, и он щурится от света фонаря на крыльце, как раз когда я замечаю позади него знакомую брюнетку, завернутую в простыню.

Во мне вспыхивает ярость, и я отвожу руку и расчетливо бью Дина в лицо. Он бревном падает на пол, а я трясу пульсирующей рукой и топаю мимо его стонущего тела к Линси.

Я останавливаюсь на полушаге, когда брюнетка оборачивается.

Только это не Линси.

Блядь.

У Дина из носа хлещет кровь.

— Ты гребаный идиот! — ревет Дин, схватившись за лицо. — Кажется, ты сломал мне нос.

Спустя несколько мгновений мы оказываемся в ванной Дина, и я лечу его рану. Незнакомка убежала наверх, прячась от психа, который только что вправил нос человеку, на которого напал, и держит его за переносицу, пока кровотечение не остановится.

Голос Дина звучит гнусаво, когда он говорит:

— Тебе лучше не выставлять за это гребаный счет.

Я закатываю глаза.

— Просто скажи, где Линси, и я уберусь отсюда.

Он вырывается из моих рук и заменяет мои пальцы своими.

— Она у Кейт, чертов психопат.

Я хмурюсь, потому что вчера был с Майлсом, а тот не сказал мне ни слова.

— Она жила не у тебя?

— Нет, — гнусавит он. — Она отказалась остаться у меня из уважения к тебе. Ты даже не представляешь, как сильно она тебя любит, мудила.

От этих слов грудь стискивает от боли, потому что я все еще боюсь, что это не правда. После всего, что я наговорил, всего, что сделал… вдруг она уже не испытывает ко мне прежних чувств?

— Я тоже ее люблю. — Эти слова странно ощущаются у меня на языке. Странно, но правдиво.

Дин пронзает меня серьезным взглядом.

— Ты любишь Линси?

Я киваю.

— Иначе я бы тебя не ударил.

Брови Дина взмывают вверх, и, что удивительно, уголки его губ приподнимаются в улыбке.

— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что ты будешь за нее бороться.

Посещение другого дома оказывается гораздо более плодотворным, потому что Кейт открывает дверь с широкой улыбкой.

— Наконец-то, черт возьми.

Я тяжело выдыхаю и смотрю мимо нее в дом.

— Линси здесь?

Майлс, сидя на диване в гостиной, ловит мой взгляд и виновато улыбается.

— Как дела, доктор Мудак?

В ответ на его приветствие я поджимаю губы.

— Мог бы сказать, что она здесь.

Он мотает головой.

— Всегда принимай сторону своей дамы. Если бы ты это знал, то не оказался бы в таком затруднительном положении.

— Могу я увидеть Линси? — Я с головы до ног вибрирую от напряжения при мысли о том, что снова ее увижу. Кажется, прошли месяцы, хотя на самом деле всего неделя.

Кейт кивает и, не сводя с меня глаз, голосит во всю глотку:

— Линси, твой широкий жест здесь! — Лицо Кейт искажается, когда она тычет пальцем мне в грудь и, прищурившись, говорит: — Тебе лучше иметь наготове громкую речь, или я упаду на колени и буду бить по твоим причиндалам так сильно, что у тебя месяц не встанет.

Я поднимаю руки вверх, сдаваясь, и тут мое внимание отвлекает появившаяся за спиной Кейт Линси.

На ней пижамные штаны в цветочек и розовая кофточка, она слишком красива, чтобы быть сейчас так далеко от меня.

— Мы можем поговорить? — спрашиваю я, когда она подходит ближе к двери.

Она бросает нервный взгляд на Кейт, которая ободряюще потирает ее руку. Глубоко вздохнув, Линси выходит на крыльцо. Желтый свет фонаря отбрасывает на нас тусклый свет посреди жаркой летней ночи.

Я смотрю на живот Линси, мне не терпится прикоснуться к нему, и я нерешительно спрашиваю:

— Как ты?

— В порядке. — Она потирает руки и проходит мимо меня, чтобы встать перед качелями на крыльце.

— Тебе холодно? — спрашиваю я, указывая большим пальцем на дверь. — Мы можем войти внутрь.

Она отрицательно качает головой.

— В последнее время мне все время жарко.

— Гормоны, — поясняю я.

Она прикусывает нижнюю губу и жует ее.

— О чем ты хотел поговорить?

— О нас. — Я пожимаю плечами. — Я скучаю по тебе, Джонс. Мне безумно тебя не хватает.

Надув щеки, она с силой выдыхает.

— Я тоже скучаю по тебе, Джош, но...

— Но, — прерываю я, вставая перед ней. У меня руки чешутся обнять ее. Мой язык жаждет ощутить ее вкус. Тело отчаянно хочет почувствовать ее. — Но я был гребаным мудаком.

Она печально кивает.

— Мудаком с большой буквы.

— Доктором Мудаком, — добавляю я в надежде заставить ее улыбнуться.

Она не улыбается.

— Джош, это не смешно.

— Знаю, и я пришел сюда не смешить. Я пришел сюда, чтобы вернуть тебя.

— Это будет не так просто, Джош. Я хочу большего, чем мы были раньше. Я люблю тебя, безумно, и не хочу быть с тобой лишь наполовину. Я хочу тебя всего — хорошего и плохого. Хочу, чтобы ты разобрался со своим прошлым. Вот почему я девятнадцать раз звонила в больницу Джона Хопкинса, пока не связалась с Кайлой, с которой, кстати, чертовски трудно связаться.

— Почему ты пыталась дозвониться до Кайлы?

— Потому что хотела связаться с Марком. Тебе нужно поговорить с ним и разобраться с демонами прошлого.

— Подожди... что? — сдавленно спрашиваю я. — Это ты уговорила Марка навестить меня?

Она удивленно поднимает брови.

— Марк приходил к тебе?

— Да. — Я смеюсь. — Вчера вечером он пришел в больницу, чтобы поговорить со мной.

— Я не знала, — отвечает Линси, с любопытством моргая. — Кайла сказала, что сделает несколько звонков. Она так и не сообщила мне, чем все закончилось.

Мое сердце воспаряет к женщине передо мной, которая еще не отказалась от меня. Теперь я хочу показать ей, что это не зря.

— Я тебе кое-что принес.

Я роюсь в заднем кармане и достаю письмо Марка, полученное больше года назад. Письмо, которое я нашел в развалинах детской. Письмо, которое я слишком боялся вскрыть из-за слов, которые могли в нем содержаться.

— Я хочу, чтобы ты прочла его. — Я протягиваю ей письмо. — Я не открывал его, потому что в нем хранится очень темная часть моего прошлого. Прошлого, которое, как мне казалось, я смогу стереть, изменив себя и отбросив всех, кто мне дорог, на безопасное расстояние. Но мое прошлое — часть меня, и ты — часть меня, и этот ребенок — часть меня. Я не хочу больше никаких секретов, Джонс.

Я касаюсь ее живота, и она судорожно втягивает воздух. Немного отстраняюсь, потому что не хочу разжигать ее привязанность. Линси сама должна принять решение, диктуемое собственным разумом. Она заслуживает такого уважения.

— На прошлой неделе я понял, что без тебя мне не жить. Я хочу, чтобы мою жизнь озарял твой щедрый и до безумия яркий свет.

— Джош...

— Просто прочти письмо. Пожалуйста. Я его не открывал. Поэтому даже не знаю, что там написано. Вероятно, что-то ужасное, но если ты сможешь принять ужасные части меня, тогда, возможно, у нас, в конце концов, есть шанс.

Она кивает и начинает вскрывать конверт. Я отступаю на шаг и нервно хватаюсь за шею, когда та начинает читать вслух.

Дорогой Джош,

прости, что пишу тебе это в письме, но ты не отвечаешь на мои звонки и электронные письма, и, похоже, это единственный способ рассказать тебе все, что мне нужно.

Хотя письмо должно начинаться с моих извинений, я приберегу их для другого раза, потому что это письмо благодарности.

Я благодарю тебя за то, что ты любил моего сына, как родного. Благодарю за то, что ты сделал его последние дни на этой земле незабываемыми и сердечными. Его жизнь стала богаче благодаря тебе. Спасибо тебе за то, что ты был его врачом, товарищем и, главное, лучшим другом.

Джулиан был болен... мы знали это много лет. Никто из нас не ожидал того, что произошло, но в этом не было ничьей вины.

Было нелегко добраться до этого состояния покоя, в котором я пребываю, но Сиерра беременна. И с новой жизнью приходят новые начала. И новые возможности почтить память Джулиана.

Я хочу, чтобы ты знал: мы пустили деньги от иска на создание стипендиального фонда имени Джулиана для студентов-медиков, которые нуждаются в финансовой помощи. Я сделал это потому, что миру нужно больше таких хороших врачей, как ты. А ты, мой друг, великий врач. Один из лучших.

Я не могу отблагодарить тебя за то, что ты подарил нам время, которое мы провели с Джулианом. Надеюсь, ты сможешь обрести покой, зная, что мы сделали все возможное для Джулиана, и он хотел бы, чтобы мы были счастливы. Ты не подвел Джулиана, Джош. Ты любил его. Прости себя и выйди на связь. Я скучаю по своему лучшему другу.

Марк

Линси поднимает глаза от письма, и охрипшим голосом произносит:

— Похоже, он удивительный друг.

Я киваю с прерывистым выдохом.

— Я сидел с этим письмом, мучая себя столькими ужасными вещами, которые, как я думал, оно мне скажет. Честно говоря, я потерял дар речи.

— Письмо совсем неплохое. — Она протягивает его мне, ее глаза блестят в тусклом свете. — Но настоящий вопрос в том, можешь ли ты на самом деле отпустить прошлое? Способен ли на это?

Мне на грудь давит тяжесть, когда я подхожу ближе. Подняв руки, я заключаю в ладони ее лицо, на котором написаны искренность и нежность.