Солдаты в кольчужных рубахах, с мечом в одной руке и щитом в другой, разошлись по сторонам, собираясь взять её в клещи. Гундар, который и сам слыл неплохим воином, двинулся прямо на женщину. Его секира, шепчущая и потрескивающая от собственной магии, предательски скользила из стороны в сторону.

Шамур так сосредоточилась на воинах, что пропустила, как чародей — сгорбленный огрызок человека, едва превосходящий ростом своего нанимателя и совсем не так крепко сложенный,— нацелил на неё свой резной жезл. Неожиданно левое плечо женщины охватила боль, как от поцелуя раскалённого добела железа, и её тесная рубаха из чёрного шёлка вспыхнула пламенем. Она упала и перекатилась по разбросанным монетам и камням, зная, что у неё есть лишь несколько секунд, чтобы потушить пламя, прежде чем подоспеют воины.

В отчаянии Шамур вскочила обратно на ноги. Плечо ныло, и та часть женщины, что уже пережила эти моменты, знала, что она до конца своих дней будет носить необычный шрам в форме звезды. Это было неважно. Важно было, что её маска развязалась, пока она каталась по полу.

Гундар в изумлении уставился на её открывшееся лицо. Не стоило и надеяться, что он не узнает Шамур Карн! Всего десять дней назад они с семьёй посещали банкет в этом самом особняке. Тогда Шамур и определила расположение его сокровищницы.

Воспользовавшись изумлением Гундара, она бросилась мимо, сшибла волшебника и побежала к окну, через которое проникла внутрь. Впервые она не получила удовольствия от  рискованного побега. Да и как? Теперь кто-то знал, что взрослая дочь Явиса Карна и самый знаменитый селгонтский грабитель — один и тот же человек, и ей придётся бежать из города навсег...

Шамур вернулась обратно в зал, туда, где обезумевший слуга вот-вот должен был наброситься на неё. Она заставила себя думать об этом и только об этом.

Её тело рефлекторно пыталось принять боевую стойку, но Шамур остановила себя. Спутницы понятия не имели, что она умеет постоять за себя в потасовке, и было важно, чтобы всё так и оставалось. К счастью, ей не требовалось себя выдавать — по крайней мере, чтобы разобраться с этим увальнем.

Мужчина с рогами поднял меч и бросился на неё. Шамур притворилась, что застыла от страха, а затем, в самый последний миг, сдвинулась в сторону. Пытаясь изобразить, что споткнулась, она упала, упёрлась руками и вытянула ногу. Нападавший споткнулся о её лодыжку. Длинный меч зазвенел по полу.

Тази схватила с пьедестала почти бесценный фарфоровый бюст Сьюн и обрушила его на голову безумца. Тот распростёрся без движения. В его рогах застряли осколки разбитой скульптуры.

Сестры Фоксмантл схватились друг за друга.

- Благословенный Ильматер, благословенный Ильматер, благословенный Ильматер, - хныкала Пеленза. Не следовало ожидать от них чего-то другого с учётом той изнеженной жизни, которую они вели, но Шамур испытала приступ презрения. В текущих обстоятельствах их подавленное состояние плохо смотрелось на контрасте с самообладанием Тази, когда девушка подобрала длинный меч, затем взмахнула им, чтобы испытать вес и баланс.

Не то, чтобы Шамур собиралась сказать что-нибудь, что поощрит дикие привычки дочери или даст ей возможность воспользоваться новой игрушкой.

- Хватит ныть, - рявкнула она на Долеру с Пелензой. - Никто из нас не пострадал, а теперь мы уходим. Идите за мной.

Они вчетвером проследовали к выходу, хотя Тази тащилась угрюмо, бросая тоскливые взгляды назад, где ждали захватывающие опасности и тайны.

Она так увлеклась этими взглядами, что пропустила ядовитого с виду шафранно-жёлтого паука с раздутым пузом размером с грецкий орех, спрятавшегося в деталях окружающей двери затейливой резьбы. Дрожащие сёстры Фоксмантл, в глазах которых стояли слёзы, тоже не заметили создание. Арахнид припал к стене, готовясь к прыжку.

Шамур прихлопнула паука, прежде чем тот успел прыгнуть на кого-то из них, и почувствовала, как его тело лопнуло под её ладонью. Долера и Пеленза вздрогнули и завизжали. Тази резко обернулась.

- Что случилось? - спросила она.

- Ничего, - сказала Шамур. - Я потеряла равновесие, пришлось схватиться за стену. Простите, что всех напугала.

Откуда взялся этот паук? Она никогда не видела подобных особей прежде, а в своё время Шамур пришлось немало попутешествовать по южным берегам Лунного моря. Она незаметно вытерла руку о свою тёмно-синюю юбку.

Тази распахнула дверь, и мелкие загадки вроде происхождения паука — или отрастившего рога и спятившего слуги — напрочь вылетели у Шамур из головы.

Дверь, конечно же, должна была выходить на тёмную, мощённую, озарённую светом факелов дорожку, где высадила их карета. За дорожкой они должны были увидеть огни и башни Селгонта, а вовсе не заросли кустов и огромные деревья, перевитые лианами. Вовсе не лучи солнечного света, пронзающие кроны леса и влажный воздух.

Лишившись наконец дара речи, Тази присела, потянулась через порог, подняла опавший, завялый лепесток орхидеи и поднесла его близко к глазам. Шамур подозревала, что таким образом дочь убеждает себя в реальности джунглей.

- Всё... смешалось, - наконец сказала девушка. - Всё меняется. Люди принимают новые формы или сходят с ума. В мгновение ока тебя переносит из одного места в другого. Места, которые были расположены рядом... больше не рядом.

- Да, - ответила Шамур. Про себя она добавила, что не только пространство пришло в беспорядок. Время тоже смешалось, даже если это случилось лишь у неё в голове. Может быть, она проживала моменты из прошлого, потому что укрепилась в настоящем не так прочно, как большинство людей.

- Как такое возможно? - захныкала Долера.

- Я не знаю, - ответила Шамур, - но если мы будем сохранять спокойствие...

- Тихо! Слушайте, - сказала Тази.

Когда Шамур послушалась, она услышала всхлипы, звериный рёв и безумный смех откуда-то из глубин здания. Но самым зловещим звуком были диссонирующие аккорды и дрожащие ритмы оперы Геррена Кровопёра.

- Разве мы должны слышать музыку? - спросила Тази. - Через все эти стены между нами и амфитеатром?

- Кажется, нет, - ответила Шамур. - Это добавляет веса предположению, что сама по себе опера — волшебная, и стала причиной феномена, который мы испытываем. Из этого в свою очередь следует решение. Раз мы не можем покинуть здание — по крайней мере, через этот выход — вы трое укроетесь в подходящей комнате. С дверью, которую можно запереть или забаррикадировать. Тем временем я вернусь в театр и заставлю Андета или самих певцов и музыкантов прекратить выступление. Будем надеяться, что когда это произойдёт, наше окружение вернётся в норму.

Тази насмешливо цокнула.

- Ты что, тоже спятила?

- Едва ли, - сказала Шамур.

- Я понимаю, почему ты хочешь избавиться от этих двоих, - продолжала Тази, указав на сёстёр Фоксмантл небрежным взмахом меча. - От них никакого толку.

В её голосе было столько презрения, что Долера вскинула голову, несмотря на свой ужас.

- Но из нас с тобой сражаться умею только я. Я нужна тебе для защиты.

- Чушь. Я могу постоять за себя, и мне будет проще, если ты будешь в безопасности.

- Никто не будет в безопасности, пока не спадут чары, - парировала Тази. - В любом случае, я не собираюсь пропускать всё веселье. Я иду с тобой, и точка.

Никакие аргументы не могли её переубедить. Шамур оставалось просто надеяться, что они больше не встретят опасностей.

- Ну ладно, - сказала она и повернулась к сёстрам Фоксмантл. - Мои дорогие, мы найдём вам подходящее убежище, если вы соизволите последовать за нами.

Четыре благородных дамы свернули в коридор, который казался многообещающим, и вскоре обнаружили небольшую кладовую с прочной дверью. Рыдающая Пеленза вцепилась в Шамур, когда та попыталась уйти. Матриарх Ускевренов отстранила её настолько нежно, насколько позволяло её нетерпение, затем они с Тази вышли.

- А ты хочешь, чтобы я тоже была такой, - сказала Тази, когда они с матерью направились обратно в зал. - Как две этих слезливых тупых гусыни.

- Признаю, они весьма чувствительные, - ответила Шамур, выглядывая за угол в поисках возможных угроз. До сих пор им ничего не повстречалось, хотя температура в коридоре с каждым шагом как будто колебалась — в одно мгновение было холодно, в следующее жарко. - Несмотря на это, они никогда не позорили семью, напиваясь в самых дешёвых и грязных тавернах на пристани или задирая юбки перед первым встречным проходимцем.

- Как ты превратилась в такую чопорную зануду? - парировала Тази. - Ревнуешь отца к его интрижкам? Представить не могу, почему. Ты не совсем не скрываешь, что не хочешь видеть его в своей постели.

Они вернулись в главный зал, на полу которого по-прежнему валялся безумец.

- Мы не будем обсуждать мои отношения с твоим отцом, - ледяным тоном сказала Шамур.

В центре помещения раздался стонущий, скрежещущий звук.

Шамур повернулась. Цветные полосы — сверкающие, железно-синие и чёрные — текли сквозь мрамор горгоньей половины статуи Ротовира. Через пару мгновений она превратилась в живое существо, покрытый чешуёй ужас, который почти лениво сошёл с пьедестала. Алые глаза мерцали, хвост дёргался, а зелёный пар из ноздре...

Неожиданно Шамур оказалась лицом к лицу с другим чудовищем — огромным, немного похожим на человека существом, как будто сотканным из мрака. Свет фонарей отражался только от его клыков и длинных, зазубренных когтей.

Оно появилось из ниоткуда вскоре после того, как исследователи вошли в древний склеп. Каждый их них всё равно отреагировал мгновенно. Бойцы приготовили оружие, а жрецы и чародеи прочли заклинания.

Дух-сторож прыгнул в гущу авантюристов и начал убивать. Ни клинки, ни магия как будто не причиняли ему никакого вреда. Но какой-то эффект от магии всё-таки был. Посреди зала возвышалась огромное и очень сложное сооружение из бронзовых прутьев и гранёных хрустальных сфер.  Никто в отряде, даже старый Анакс, жрец Огмы, не знал о его предназначении. Теперь, однако, стало очевидно, что это были некие приборы, заряжавшиеся волшебной энергией. Чары авантюристов пробудили их к жизни. Потрескивающие разряды вспыхнули на сферах и заплясали по залу, усугубляя хаос.