Глава 13

Я хотела дать ему поспать.

Нельзя будить человека так рано два дня подряд, ведь он не привык просыпаться в такое безбожное время. Я понимала, что не так много людей наслаждаются таким утром. Фиона приходила на работу на полтора часа позже меня и жаловалась на то, что это «пытка» — вставать с восходом солнца.

Роуэн весь день тяжело работает… ему не нужно вставать так рано. Я не ожидала, что кто-то будет вставать так же, как я. Это несправедливое ожидание.

К тому же, он выглядел таким умиротворенным.

До восхода солнца оставалось еще много времени, но ночная тьма отступила, освещая его красивое лицо.

Роуэн любил обниматься, и это приводило меня в восторг. Я проспала в его объятиях всю ночь, прижавшись спиной к нему. Хотя меня точно никто не назвал бы стройной, он был таким большим, что словно укутал меня собой, как будто я создана для этого.

В какой-то момент ночи мы оба перевернулись, он на спину, а я на него, как на подушку.

Итак, когда я проснулась, увидела, что он спит. Полуголый.

А там есть на что посмотреть.

Хотя его лицо по-прежнему имело резкие, мужественные черты, теперь все было мягче, расслабленнее. Его волосы спадали на едва заметные складки на лбу, что только делало его более привлекательным, и загорелая кожа — от работы на улице, как я предположила. Его полные губы были расслаблены, как и все остальное в нем. Он крепко спал. И он это заслужил.

Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы впитать его вид, осознать, что Роуэн Деррик действительно спит в моей постели, затем я встала с кровати.

Или, по крайней мере, попыталась.

Как только я повернулась, чтобы лечь на бок, его рука схватила меня за бедро и притянула обратно.

Я издала приглушенный крик удивления и восторга, когда Роуэн прижал меня к своему теплу.

— Милая ночнушка, кексик, — сонно пробормотал он, проводя руками по моему обнаженному бедру, затем вверх, по розовому шелку.

Мое тело покалывало от желания.

— Спасибо, — прошептала я с придыханием.

— Это была особая пытка — возвращаться в постель и видеть, как ты в ней крепко спишь, — прохрипел он, утыкаясь носом в мою шею.

Еще больше мурашек.

На самом деле, я была почти уверена, что мое тело превратилось в желе.

— Я не хотела засыпать, — проворчала я.

Его рука прошлась по шелку прямо под выпуклостью моей груди.

— Я так и думал. Но тебе нужно было выспаться.

Он прав. Мне нужно было выспаться.

Я же обычная девушка. Девушка, которая рано ложится спать.

И мой распорядок дня, и ранние ночи нарушились с того момента, как в моей жизни появился Роуэн.

Не то что бы я жаловалась.

— Тебе тоже нужно поспать, — сказала я ему. — Еще слишком рано, я не хотела тебя будить.

— Я раньше не имел удовольствия спать рядом с тобой. Так что теперь я точно буду замечать, когда ты попытаешься встать с постели, — он обнял меня крепче, его голос все еще был хриплым со сна.

Мое горло сжалось, когда его твердость прижалась к моей спине, показывая, насколько он проснулся.

Хотя я думала, что утренний секс — выдумка голливудских режиссеров — потому что те, кто действительно хотел секса, только проснувшись, не почистив зубы или не опорожнив мочевой пузырь, — смельчаки. Я, конечно, не против. Хотя мне действительно понравилось бы мятное свежее дыхание.

Меня пробрал озноб, когда Роуэн осыпал нежными поцелуями мое ухо.

— Я могу привыкнуть просыпаться рядом с тобой каждое утро, — сказал он, вдыхая. — Черт, как же ты пахнешь.

Мой позвоночник восхитительно покалывало. От него самого чертовски хорошо пахло. И хотя раньше меня не интересовали совместные ночевки, я поняла: это потому, что я никогда не спала с подходящим мужчиной.

Послышался шорох, затем звон когтей по деревянному полу.

Роуэн застонал мне в шею.

— Очевидно, Мэгги уже привыкла к твоему расписанию.

Словно соглашаясь, она положила две передние лапы на кровать, приподнимаясь, будто желая доброго утра.

Это самая очаровательная вещь, которую я когда-либо видела.

— Я спущусь и выпущу ее, приготовлю кофе, — Роуэн еще раз обнял меня, прежде чем скатиться с кровати.

Я уставилась на его спину, на шрамы, прослеживая, как двигались мышцы.

Желание провести руками по каждому дюйму его кожи, прижаться губами к этим шрамам и узнать, откуда они взялись, сильно и быстро охватило меня.

Я не знала, откуда они. Через что он прошел. Да, было тяжело; я слышала это в его голосе прошлой ночью. Но этот мужчина, которого я впустила в свою жизнь, в свою постель, такой чужой.

И он ничего не знал обо мне. Мы все еще незнакомцы, которые спали вместе, выпускали собаку на улицу и готовили кофе.

Но слишком ранее время, чтобы думать об этом. Поэтому я смотрела, как они выходят из комнаты, Роуэн бросил на меня один долгий взгляд, от которого загорелась кожа. Затем, как только они спустились вниз, я пошла душ, чтобы подготовиться к своему дню.

Роуэн не спускал с меня глаз, когда я спустилась вниз в платье. И да, я, возможно, надела его для него.

На самом деле для меня не норма — надевать платье на работу. Хотя я одевалась в зависимости от своего настроения, и каждая женщина должна иметь возможность носить красивое платье, когда, черт возьми, ей этого захочется. Но да, сейчас я это сделала в интересах Роуэн.

Милое платье от Дианы фон Фюрстенберг, черное, усыпанное крошечными маргаритками. Оно открывало декольте, идеально облегало мою фигуру в форме песочных часов и заканчивалось до середины икры.

Я сочетала платье с парой туфель на танкетке, бретельки которых доходили до щиколотки.

Этим утром я потратила немного больше времени на волосы, пытаясь сделать так, чтобы мой растрепанный пучок выглядел непринужденно и сексуально. И все знали, что на приготовление неаккуратного пучка уходит примерно в три раза больше времени, чем на ровный. Затем я распустила прядки, чтобы они выглядели небрежно вокруг моего лица. Нанесла немного тонированного увлажняющего крема, который придал моей бледной коже сияющий вид, а щекам — яркий румянец.

Да, я нарядилась для Роуэна. Подайте на меня в суд.

Роуэну понравилось.

Он дал это понять взглядом. И по тому, как он вцепился в меня, целуя, как только я добралась до кухни.

Затем он сказал, пробормотав:

— Мне чертовски нравится это платье, детка.

Казалось, Роуэн был не из тех, кто скрывает свои чувства, и не из тех, кто держит похвалу при себе.

И он приготовил мне кофе.

Отличный кофе.

Мы пили в тишине, пока он не пошел наверх заканчивать одеваться, а я собрала свои вещи.

Я привыкла к тому, что утро было моим. Тихим. Ощущение, что я — единственный человек в мире. Это было одно из многих оправданий, которые я использовала, чтобы Нейтан не оставался на ночь. Хотя это и было правдой, поскольку он «чутко спал» и всегда жаловался на то, что я слишком рано будила его.

В тех редких случаях, когда он оставался на ночь, мое утро не казалось священным. Я осознавала, что он там, наверху, спит, и мне приходилось ходить на цыпочках по собственному дому.

Сейчас все по-другому. Я была сверхчувствительна к присутствию Роуэна и Мэгги. Но это не казалось так уж плохо. Лишь придавало месту ощущение наполненности, завершенности.

Особенно когда я увидела, как Роуэн спускается по лестнице, одетый в одежду с прошлой ночи, надевая кепку задом наперед.

— Кип заберет меня из пекарни, — сказал Роуэн, пока я изо всех сил старалась не пускать на него слюни.

— Разве ему не проще забрать тебя отсюда? Ты можешь еще поспать. Не думаю, что ты встаешь так рано, и у тебя впереди долгий день. Тебе нужен отдых.

Глаза Роуэна блеснули.

— Ценю твою заботу, детка, но ты встала, и я встал. Я ни за что, блять, не вернусь спать в эту кровать без тебя.

От этого заявления моя грудь наполнилась теплом. Он планирует снова спать со мной в моей постели.

И я тоже на это надеялась, даже несмотря на то, что это противоречило всем разумным правилам, которые у меня были относительно парней.

Никакого секса до четвертого свидания.

Никаких ночевок две ночи подряд, если мы не встречаемся больше двух месяцев.

И все такое.

Я была непоколебима в отношении этих правил, цеплялась за них, в основном из-за детских травм.

Правила существовали для моей защиты. Ни один из мужчин, с которыми я встречалась, не нанес мне реального вреда. Из-за правил. Потому что я держала их на расстоянии вытянутой руки, выбирала мужчин, в которых никогда не могла по-настоящему влюбиться, чтобы мне не было потом больно.

Если когда и было время придерживаться этих правил, то именно сейчас. Если и был мужчина, который мог по-настоящему причинить мне боль, то это мужчина передо мной.

— Тебе до работы еще несколько часов, — возразила я. — Сначала я подброшу тебя домой, — я не хотела, чтобы Роуэн и Мэгги часами торчали в пекарне от нечего делать. Мне также было невероятно любопытно посмотреть, где живет Роуэн.

— Нет, — возразил Роуэн. — Ты не останешься одна в этой пустой пекарне.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Я там каждое утро одна.

Он натянуто кивнул.

— Да, но до этого ты не выводила из себя мужчину, у которого, как мы уже знаем, нет проблем с причинением боли женщинам.

У меня пересохло в горле. Я не думала о Ронни. Ни разу. И не думала о том, что утром окажусь одинокой и уязвимой в своей пекарне. Роуэн прав. Только через несколько часов откроется магазин дальше по улице. Даже те, кто рано вставал и бегал по пляжу, ждали восхода солнца, особенно с наступлением холодов.

Мне нравилось быть одной. Ощущение, что это мое время, когда не существует никаких других обязанностей. Просто перемешивать сахар, масло, муку и шоколад.

Я не хочу, чтобы кто-то все портил.

— Я сильно сомневаюсь, что Ронни Кокран сможет вставать в пять утра, чтобы преподать мне урок, — возразила я. — Он, наверное, только после обеда встает.

Страхи о нем ничем не отличающимся от страхов, которые были у каждой женщины в голове по поводу жуткого парня в продуктовом магазине, который слишком долго пялился на нее, парня на работе, который всегда приглашает ее на свидание, или бывшего, который плохо перенес расставание.