Черты его лица изменились, выражение лица не было ни мягким, ни напряженным, ни похожим ни на одно выражение, которое я когда-либо видела. Все мое тело горело, особенно между ног.

Роуэн не ответил.

Не словами.

Он поднял меня. Перекинул через плечо.

Я этого не ожидала. Кто ожидает, что мужчина буквально поднимет ее, и как пожарный понесет к лестнице?

Я слегка взвизгнула, но заговорила только тогда, когда мы были на полпути вверх по лестнице.

— Что ты делаешь?

Роуэн мне не ответил. Он продолжил свое восхождение, проводив нас в мою спальню, прежде чем поставить меня на пол.

Я чуть не ахнула, когда мои ноги коснулись пола, и увидела его лицо. Его лицо, раскаленное добела. И голодное.

— Покажи мне, — потребовал он.

Я чувствовала его голос так, словно он ласкал каждый дюйм моего тела.

— Ч-что?

Опять же, если бы мои ноги слушались, я бы убежала. Но моя потребность быстро превзошла смущение.

Он не прикасался ко мне. Нет… хотя я отчаянно хотела.

— Покажи. Мне, — повторил он, его рот был в нескольких дюймах от моего. — Покажи мне, как ты заставляешь себя кончать.

У меня задрожали колени.

— Роуэн, — прошептала я. — Я не могу этого сделать, — я колебалась между возбуждением и застенчивостью, мне хотелось свернуться калачиком и исчезнуть. Это было волнующее и невероятно некомфортное чувство.

Твердый взгляд Роуэна не ослабел ни от моих слов, ни от невысказанной мольбы, сквозившей в них.

Он требовал от меня слишком многого. Мы всего лишь целовались. И почему-то это казалось более интимным, чем секс. Чертовски намного более интимным. Я никогда не делала этого с другим мужчиной. Никогда.

— Где ты его хранишь, кексик? — спросил он тихим шепотом.

Мне не нужно было спрашивать, о чем он говорил. Я знала.

— В тумбочке, — я кивнула в сторону кровати, на тумбе громоздились книги в мягких обложках, мой вчерашний стакан для воды, розовая антикварная лампа и поднос для безделушек с брошенными серьгами и кристаллами.

Роуэн не колебался. Не спрашивал разрешения. Он подошел к тумбочке и открыл верхний ящик. Я зажмурила глаза, меня захлестнуло смущение. Но это было не просто смущение. А что-то еще.

Огонь, который горел внутри меня. Огонь, который Роуэн разжигал с того дня в пекарне, когда улыбнулся мне и спросил, похожа я на Бет или нет.

Ящик закрылся, когда его мягкие шаги вернулись в мою сторону.

— Нора.

Тело содрогнулось, когда мое имя слетело с его губ.

Мои глаза инстинктивно открылись.

И там был Роуэн. Передо мной. В моей спальне. Держит мой вибратор.

— Ты хочешь быть хорошей девочкой для меня? — спросил он шелковистым голосом, протягивая его.

Моя киска пульсировала.

Я не думала, что у меня есть склонность к похвале. На самом деле, я всегда мысленно закатывала глаза всякий раз, когда смотрела или читала о мужчине, просящем женщину быть его «хорошей девочкой». В подобной просьбе было слишком много женоненавистничества. Отнимало у женщины власть, требуя, чтобы она была «хорошей», подчиняясь командам мужчины.

По крайней мере, я так думала.

Но никогда не чувствовала себя более могущественной, чем сейчас. В этот момент.

Моя рука дрожала, когда я брала вибратор. Наши пальцы соприкоснулись, но это был единственный контакт. Он повернулся вместе со мной, когда я на нетвердых ногах подошла к своей кровати, скинула каблуки, прежде чем сесть на мягкое розовое одеяло.

Я отдавала себе отчет в каждом своем движении. Каждом вздохе.

Это должно быть неловко. Я держу вибратор и готовлюсь использовать его перед полностью одетым мужчиной.

Но нет.

Конечно, была здоровая доля беспокойства, страха, но это лишь усиливало мое желание.

Я расстегнула штаны, приподнимая бедра, чтобы снять.

Роуэн наблюдал за каждым моим движением, низкое шипение сорвалось с его губ, когда его глаза увидели мои молочные кружевные трусики. Они были совершенно прозрачными, демонстрируя каждый дюйм моей киски, ухоженную полоску волос, которую я тщательно натирала лосьоном, хотя кроме Нейтана никто этого не видел и не ценил.

— Черт, детка, — пробормотал он, потирая рот рукой.

Конечно, созерцание его лица, искаженного желанием, когда он смотрел на меня в трусиках, было достойным, но кое-что еще привлекло мое внимание… Выпуклость в его джинсах.

Чертовски большая выпуклость.

Моя хватка на вибраторе усилилась, когда мои бедра потерлись друг о друга, отчаянно нуждаясь в трении.

Но я не пошевелила рукой, не включила вибратор и не дала себе разрядку, в которой так отчаянно нуждалась.

— Я покажу тебе, как… кончаю, — прохрипела я, мои щеки пылали, когда я произносила эти слова, устанавливая зрительный контакт с Роуэном. — Если и ты покажешь мне, — я кивнула на выпуклость в его джинсах.

Я глубоко вздохнула, пытаясь найти в себе мужество, правильные слова, чтобы сообщить, чего еще я хотела. Вместо этого, я наклонилась, стягивая блузку через голову, показывая свой прозрачный бюстгальтер, мои ноющие соски прижались к кружеву.

Еще одно сдавленное шипение признательности вырвалось у Роуэна.

Здесь было мало места для смущения, даже несмотря на то, что я лежала в своей постели почти голая, а он стоял надо мной полностью одетый. С самого начала Роуэн ясно дал понять, что ему нравится мое тело. Он его желал. Итак, я не стала отшатываться, беспокоиться о ямочках на бедрах, лишнем весе на бедрах и животе. Во взгляде Роуэна не было никакого осуждения. Только желание.

— Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты кончаешь, — повторила я хриплым тоном. — И сделай это… на мне, — мои щеки запылали еще жарче от этой просьбы. Я не была сильно смущена. Но чувствовала себя наглой, произнося это вслух. Не той робкой кондитершой, какой была все то время, что мы знали друг друга.

Глаза Роуэна расширились от моей просьбы.

Возможно, тогда я бы занервничала. Возможно, я бы снова погрузилась в ту кроткую версию себя, которая не выражала свои желания словами.

Но на это не было времени.

— Я, блять, словно выдумал тебя, — прорычал Роуэн, потянувшись руками к своему поясу.

Я сжала бедра в предвкушении, наблюдая, как он освобождается от джинсов.

И пришло время моим глазам широко раскрыться, когда он обхватил большой рукой свою длину. Я не верила во всеобщее правило об огромных руках у мужчин, но сейчас… большие руки… большой, великолепный член.

Я облизнула губы, думая о том, чтобы прикоснуться к нему, ощутить его внутри себя.

— Нора, — прорычал он.

Мое внимание переместилось обратно вверх, туда, где его напряженный, голодный взгляд был прикован ко мне.

— Если ты не перестанешь пялиться на мой член и не включишь вибратор, я забуду обо всем на свете и трахну тебя, — он сделал прерывистый вдох. — И как бы сильно я ни жаждал это сделать, я не хочу торопиться.

Я чуть не выбросила вибратор и не залезла на него. Суровость его черт, низкий и напряженный тон голоса сказали мне, что он не будет сопротивляться. Даже самую малость. Мы оба хотели, чтобы он был внутри меня. До безумия.

Сексуальное напряжение пронеслось между нами, как заряженные частицы в электрическом силовом поле.

Итак, я нажала кнопку на вибраторе, едва слыша гул из-за своего бешеного сердцебиения.

Я вскрикнула, когда он коснулся моего клитора, в то же самое время, когда Роуэн начал трогать свой член. Мои глаза следили за каждым движением. Ну, пока Роуэн не заговорил.

— Посмотри на меня, — приказал он, его голос был грубым, хриплым, почти животным. — Подними на меня свои гребаные глаза, Нора.

Мой взгляд мгновенно внял его команде, устремившись вверх. Мое тело содрогнулось, когда я встретилась с его глазами: чистый, дикий голод усиливал и без того сводящее с ума удовольствие, которое испытывало мое тело.

Моя спина выгнулась на кровати, пальцы ног зарылись в одеяло. Я почувствовала предательское нарастание оргазма, когда тело изогнулось, готовясь взорваться. Но это было не то же самое, когда я дрочила в одиночку. Хотя тогда тоже было все замечательно. Этот вибратор лучший на рынке, по моему мнению и мнению тысяч рецензентов. У него была мягкая всасывающая головка, от давления которой можно сойти с ума.

Я еще не встречала человека, способного воспроизвести хотя бы четверть того удовольствия, которое я испытывала от этой машины.

До сих пор.

Я хорошо знала свое тело. Думала, что я исследовала всякое удовольствие. Но нет. Я даже не поцарапала поверхность.

Роуэн даже не прикасался ко мне. Стоял надо мной, наблюдал, трогал себя и дарил самый эротический опыт в моей жизни.

— Ты такая чертовски великолепная, — выдавил он, все еще работая над собой.

Я взорвалась, мое тело выпустило все напряжение, все удовольствие, накопившееся внутри. Может быть, я закричала. Может быть, я издала какой-то звук. Не уверена. Мое тело не принадлежало мне, а Роуэну, его глаза не отрывались от моих, пока оргазмы захлестывали меня, сливаясь друг с другом.

Затем он зарычал, и я почувствовала, как он кончает на обнаженную кожу моего живота. Мое тело снова расслабилось от плотского, первобытного акта.

Мир расплылся, земля подо мной сдвинулась, и тело обмякло, конечности отяжелели.

Ремень Роуэна зашуршал, когда он выпрямился. Я мельком увидела это, все еще наслаждаясь последствиями одного из самых интенсивных переживаний в моей жизни.

Фигура Роуэна шевельнулась, когда его ноги слабо застучали по полу.

И снова едва заметила это, моя грудь быстро поднималась и опускалась.

Когда он вернулся, у него были салфетки, и он осторожно обтирал меня.

Сам акт был нежным, интимным.

Раньше мне было так жарко, что я думала, мое тело вот-вот вспыхнет от его внимания, от того, что он получал удовольствие, наблюдая за мной.

Но единственный способ описать, что я сейчас чувствовала, — это тепло. Удобно. Он заботился обо мне, относился с почтением.

Я смотрела на него сквозь ресницы, все еще не в силах понять, что это было. Он настоящий? Да. Это реально.