Святое. Дерьмо.

Он только что это сказал?

Да, он только что это сказал. Я находилась не в своем теле.

Шагнула вперед на трясущихся ногах.

Тело Роуэна заметно напряглось еще больше при моем приближении. Его челюсть была гранитной.

— Нора, — предупредил он.

Его низкий хриплый голос был для меня как гребаная кошачья мята.

Не знаю, чего я добивалась, продолжая приближаться к нему. Я не была инициатором. У меня не было сексуальной уверенности. Конечно, я лелеяла множество фантазий, в которых у меня была сексуальная уверенность. Где я не боялась брать на себя ответственность, позволять себе верить, что я желанна для всех без исключения мужчин.

Но я бы никогда не воплощала эти фантазии в жизнь. Я никогда не была с мужчиной, с которым ощутила себя в безопасности, дабы исследовать эту часть себя. Ни с кем из моих бывших. Особенно не с мужчиной, за которого я согласилась выйти замуж.

Но Роуэн… Человек, которому я едва сказала два слова за последние сорок восемь часов… он заставил меня так себя почувствовать. Желанной. Сильной. Мужчина выглядел так, словно мог разлететься вдребезги от того, что он не может себя себя в руках.

— Тебе не нужно ничего контролировать, — сказала я, останавливаясь в нескольких дюймах от него. Мои босые пальцы почти касались его носков.

Он выпрямился, теперь выглядя еще более напряженным. Если бы человек мог превратиться в камень, он бы сделал это. Но он был из плоти и крови.

— Ты можешь попробовать, — пригласила я, облизывая губы.

Вена на шее Роуэн запульсировала. Его брови были сведены вместе, и я видела, как он стиснул зубы.

— Черт, — выдавил он. — Из-за тебя мне чертовски трудно поступить благородно.

Я ухмыльнулась, поднимаясь на цыпочки, так что наши губы почти соприкасались.

— Что, если я хочу, чтобы ты совершил бесчестный поступок? — мой голос был почти неузнаваемый. Даже знойный.

И это сработало. Я видела, как выражение лица Роуэна изменилось с жесткого на что-то совершенно другое.

Что-то первобытное. Мужчина, готовящийся заявить права на женщину.

Мое тело гудело от ожидания и потребности.

Я закрыла глаза, готовясь к поцелую и ко всему, что последует за ним.

Но вместо того, чтобы руки схватили меня за шею, талию или задницу, вместо того, чтобы прижаться губами к моим, руки Роуэна легли мне на плечи, твердо и целенаправленно отталкивая назад. Он не сжимал меня сильно, чтобы причинить боль, но жало отказа оказалось мучительнее.

Мои мышцы напряглись от необходимости бежать, сражаться или исчезнуть.

Но руки Роуэна все еще были на моих плечах, удерживая на месте. Он хмуро смотрел на меня, и слезы, которые наполняли мои глаза.

Я проклинала себя за то, что не могла их контролировать. Первой реакцией моего тела почти на что угодно были слезы. Гнев. Разочарование. Отказ.

Стремно пытаться соблазнить мужчину и потерпеть неудачу, но когда он видит, как ты плачешь после этой неудачи, — просто фиаско.

Роуэн поднял руку, чтобы большим пальцем стереть слезу с моей щеки.

— Это самый неловкий момент в моей жизни, — прохрипела я. — А еще тот раз, когда я врезалась в сетчатую дверь на вечеринке Жасмин в десятом классе, и все, включая мальчика, который мне нравился, смеялись надо мной.

— Пусть этот момент остается на вершине. Сейчас меня ничего не смущает.

— Я пыталась быть сексуальной, но потерпела неудачу, — теперь я рыдала, рыдала как дура, из носа текли сопли. — И теперь я плачу. Поверь, это смущает.

— Ты не потерпела неудачу не в этом, — проворчал Роуэн. — Ты сексуальна, черт возьми, когда просто дышишь. И я должен получить медаль за то, что сопротивляюсь тебе сейчас, — то, как он посмотрел на меня, остановило слезы. — Я сейчас тверд, как гребаный камень, Нора. Лягу спать, думая, что могло бы случиться, будь я чуть хуже. Как я могу воспользоваться женщиной, которую хотел годами, когда она выпила слишком много вина, и когда у нее синяки от другого мужчины?

Я открыла рот, чтобы поспорить об этой незначительной детали, поскольку технически Нейтан не сделал этого. Но палец Роуэна скользнул к моему рту, заставляя замолчать.

— Я не позволю защищать его, кексик, — мягко сказал он. — И не буду говорить о нем в этот момент, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Это не отказ, Нора. Это я жадничаю, хочу, чтобы у тебя были все способности на трезвую голову… По крайней мере, в первый секс, — его губы зависли в нескольких дюймах от моего рта. — Потом я с удовольствием посмотрю, как ты пьешь вино, зная, что может произойти позже ночью, — его рука призрачно скользнула вниз по моему телу в едва заметном прикосновении.

— Теперь иди, — прошептал он. — Прежде чем я забуду все, что сейчас сказал.

Ремни на американских горках заскрипели, и хотя часть меня хотела, чтобы они разорвали, я держалась крепко. Повернулась на пятках и вышла из комнаты.