Черный пушистый шарик зашевелился, поднял голову и встретился со мной взглядом.

— Это собака или медведь?

— Это собака. Сейчас она очень круглая. Она будет больше похожа на собаку, когда немного подрастет.

Меня это не убедило. Она выглядела как медведь. Я осторожно протянула руку, пока не коснулась ее. Такая мягкая шерсть — смесь грубой и шелковой. В нетерпении пушистый шарик двигался внутри коробки, пока она не прижалась своей холодной, влажной мордочкой к моей руке, втираясь в меня с потребностью, чтобы ее трогали, держали.

— Она настырная.

— Ты бы знала.

Я бросила взгляд на Шесть.

— Что я должна делать с собакой, Шесть? — спросила я в отчаянии, несмотря на то, что щенок отчаянно лизал мою руку.

Он подошел, взял щенка и протянул ее мне.

— Люби ее. Вот и все.

Я закатила глаза.

— Это не то. — Но я взяла ее у него, позволила ей устроиться у меня на коленях, полностью ожидая, что щенок спрыгнет с моей ноги и начнет есть мой диван. Но она просто двигалась кругами на моих коленях, ее обрубленный хвост вилял так сильно, что сотрясал всю заднюю половину ее тела.

Она была милой, неохотно призналась я себе. Я прижала руку к ее шерсти и смотрела, как мои пальцы погружаются в этот пух, пока они не исчезли.

— Что это за вид? — спросила я его.

— Собачий.

— Ни хрена себе. Я имею в виду породу.

Он провел рукой по ней и посмотрел на меня.

— Это ньюфи.

Я сморщила нос.

— Что это за чертова собака?

— Ньюфаундленд.

У меня не было никакой информации о породах, но это звучало достаточно безопасно.

— Насколько большой она станет?

— Не очень.

— Хорошо. — Потихоньку я начинала теплеть к этой идее. И не потому, что мне особенно хотелось иметь собаку, а потому, что эта собака свернулась клубочком у меня на коленях, глубоко вздыхая, как будто она была чем-то удручена, хотя я не заставляла ее оставаться у меня на коленях. Я гладила ее снова и снова, размышляя о том, что, черт возьми, я собираюсь делать с собакой.

— Как ее зовут? — спросила я у Шесть.

Он поднял ошейник и показал мне блестящую бирку.

— Гриффин? — спросила я, читая его.

— Да. Как мифическое существо. Частично лев, частично орел.

— Почему Гриффин?

— Потому что. — Он улыбнулся. — Ты тоже мифическое существо, я думаю.

— О, точно. Урсула. — Гриффин перекатилась на бок, подставляя мне лапы. — Даже не похоже, что они принадлежат такому крошечному существу, — сказала я, показывая ему подушечки ее лап.

— Тебе нравится ее имя?

— Мне кажется, она больше похожа на медведя, чем на льва, но, думаю, Гриффин лучше, чем имя, которое я бы выбрала.

— И какое бы это было имя?

— Афера.

— О. — Он кивнул. — Верно. Владение собакой — это афера.

— Именно. — Я провела рукой по ее шерсти, ненавидя то, что уже привязалась к ней. — Итак, как этот подарок относится и к тебе?

— По целому ряду причин, но единственная, которую я готов сказать тебе прямо сейчас, это то, что он дает мне некоторое утешение, зная, что если или когда меня не станет, ты не останешься совсем одна.

— Я могу позаботиться о себе сама, — сказала я ему, хотя ни один из нас не верил в это до конца.

— Возможно, это и так, — сказал он очень дипломатично, — но тебе не нужно этого делать. Я думаю, она будет для тебя отличным компаньоном.

Пока Гриффин дремала у меня на коленях, Шесть застегнул ошейник на ее шее.

— Ей очень идет.

— Не могу поверить, что ты подарил мне собаку. — Мне не нравилось, что я уже привязалась к ней. Но в отличие от Брук, мамы и всех остальных, эта собака могла уйти от меня, только если я не возьму ее на поводок. — Ты купил поводок?

— Он на дне коробки.

— Хорошо.

Он склонил голову набок

— Все в порядке?

Я долго ждала, прежде чем, наконец, согласиться.

— Все в порядке.