ГЛАВА 4

ХАННА

— Спасибо за ужин. — Мы на небольшой парковке сбоку от здания, стоим рядом с тем, что, как я предполагаю, является машиной Рекса. — Тебе не нужно было платить, учитывая...

— Учитывая что? — спрашивает он, ожидая, пока я закончу предложение. Ждет, когда я еще раз скажу ему, что это было не свидание.

— Учитывая, эм… Учитывая... — В этот момент я смотрю на него, стоящего там в рубашке на пуговицах — той, которая теперь пахнет жирной едой из бара, и в дурацких туфлях-лодочках, более подходящих для яхтенной палубы, — и мое сердце делает что-то странное.

Оно трепещет.

Желудок переворачивается, и не от жирного бургера.

Я съела мятный леденец, пока была в ванной и переписывалась со Скайлар, на всякий случай.

«На всякий случай, что Ханна? Думаешь, этот парень собирается тебя поцеловать?»

— Учитывая, что мы были здесь только для того, чтобы научить меня ходить на свидания. Я имею в виду, технически, мне следовало заплатить, а затем получить налоговый вычет. Ха-ха.

Я серьезно только что это сказала? Ему нужно поцеловать меня, чтобы я заткнулась; избавить меня от моих проклятых страданий, прекратить это.

— Ты милая. — Рекс улыбается мне, взгляд нежный.

Он тоже милый, но у меня не хватает смелости сказать это, даже с пивом, бурлящим у меня в животе.

Вместо этого говорю «Хм» и смотрю в землю. Так банально, я должна пнуть камень, засунуть руки в карманы и покончить с этим.

Рекс с любопытством оглядывает парковку.

— Ханна, где твоя машина?

Моя машина?

— У меня её нет.

— Тогда как ты сюда попала?

— Шла пешком. — Но на улице все еще было светло, и было безопасно гулять по городу без сопровождения. Сейчас солнце село, и только уличные фонари обеспечивают безопасность.

— О. — Рекс замолкает, переминаясь с ноги на ногу на гравийной дорожке. — Я могу отвезти тебя домой.

Не собираюсь спорить о бесплатной поездке или о большем количестве времени с ним. Нам было весело сегодня вечером, и, если не ошибаюсь, у нас возникла химия. Не думаю, что я единственная, кто это почувствовал, хотя и унижала себя всю ночь, ляпая всякую чушь.

Если не ошибаюсь, я нравлюсь Рексу.

Весь вечер, вместо того, чтобы быть застенчивой или шутить, я честна — как он сказал мне вести себя с парнем, с которым буду на свидании.

— Хорошо. Я бы с удовольствием прокатилась.

Мой желудок переворачивается, и я кладу ладонь на пресс, успокаивая нервы. Будь то алкоголь или жирный бургер, который съела в баре, но собираясь садиться в машину Рекса, чувствую неловкость. Странно, ведь я обычно так уверена в себе.

Неловкая — иногда. Уверенная в себе — всегда.

Уверенность, которая, по словам Рекса, является просто ложной бравадой и показухой.

Хм.

Эта мысль заставляет меня скрестить руки на груди, борясь с собой, чтобы быть храброй перед лицом его предыдущих слов. Слова, которые абсолютно правдивы, если быть честной сама с собой.

Он был прав. Весь вечер.

«Так что же ты собираешься с этим делать?»

Я проскальзываю в его машину, когда он вежливо открывает мне дверь со стороны пассажира. Рекс обходит машину и садится за руль. Одаривает меня ухмылкой, когда нажимает кнопку «Старт» на приборной панели — о-ла-ла, здорово! — радио автоматически подключается к музыке на его устройстве.

Я узнаю звучащую песню. Это ремикс с мягким бэкбитом, наполняющий кабину романтической мелодией. Уверена, что это непреднамеренно, и песня заставляет меня дрожать.

— Холодно? — Рекс смотрит на меня, кладя руку на спинку моего сиденья, чтобы дать задний ход и тронуться с места. Об этом жесте есть что сказать: парень, держащий свою большую руку у вашего затылка, близко к вашему телу, во время работы с тяжелой техникой.

Ладно, хорошо — да, это машина, а не погрузчик или экскаватор. Но все же. Это сексуальный ход.

— Нет, это... песня.

Если он и думает, что это странно, то не показывает этого, сдает назад, а затем движется вперед, останавливаясь у тротуара, прежде чем выехать на дорогу.

— В какую сторону?

— Туда. — Я показываю налево.

Рекс поворачивает налево.

Еще один поворот налево. Направо к знаку «Стоп» возле моего дома. Еще два квартала. Замедляет ход, приближаясь к моей подъездной дорожке.

В начале нового семестра мы со Скайлар отказались от нашей квартиры в кампусе и сняли небольшой дом, удобно расположенный недалеко от кампуса — в нескольких минутах ходьбы — из-за большего уединения и внутреннего двора.

Это маленький домик: две крошечные спальни, которых едва хватает для наших кроватей. Одна ванная комната, уютная кухня (вернее микроскопическая) и малюсенькая гостиная. Это первый раз, когда кто-то из нас арендовал собственное жилье, поэтому мы были в восторге, узнав, что можем себе это позволить, и съехали с нашей квартиры в кампусе, как только нашли двух студентов, которые взяли на себя аренду.

— Вот здесь. — Внутри темно, свет выключен в девять вечера. Скайлар не говорила, что уйдет, но это неудивительно — она проводит большую часть своего свободного времени с Эйбом, даже в будние дни, когда у нас занятия.

Предполагаю, что она либо в библиотеке, либо у него дома.

— Мило.

Мило. Это второй раз за сегодняшний вечер, когда он использует это слово, и я снова дрожу, зная, что он также считает меня милой.

— Мы только что переехали — моя соседка по комнате Скайлар и я. — Несколько волосков выбились из моего хвостика, и я пользуюсь возможностью заправить их за ухо. С опаской облизываю губы. — Ты, эм, хочешь войти?

Вот. Я сказала это без дрожи в голосе.

Рекс наблюдает за мной в темноте, свет от уличных фонарей и от его причудливой приборной панели отбрасывает отсвет на его выжидающее выражение лица. Это трудно считать. Парень смущен, удивлен и позабавлен одновременно. Он великолепно скрывает это, но, когда чувства вспыхивают в его глазах одно за другим, я могу прочитать это громко и ясно: он не знает, что, черт возьми, думать.

— Ты приглашаешь меня внутрь?

— Ты не обязан, — быстро добавляю я. — Я просто... я имею в виду. Если ты хочешь продолжить разговор или что-то еще.

Или что-то еще, или что-то еще, или что-то еще.

Любопытно, каково это — поцеловать его. Я понимаю, что могла бы просто наклониться и узнать это простым способом — нет необходимости приглашать парня внутрь.

— Уже поздно. Я пойму, если ты хочешь попасть домой.

Рекс смотрит на часы на приборной панели.

— Сейчас девять.

Я отступаю, жалея, что не могу забрать приглашение, которое он так и не поспешил принять. Почему я так ужасна в этом? Почему так нетерпелива? Почему не могу просто позволить событиям происходить с их естественной скоростью?

— Тебе, наверное, нужно куда-то идти утром, да? — Я продолжаю копать еще более глубокую яму.

— Да, я нянчусь с ребенком, а потом мне нужно быть в спортзале на тренировке по борьбе.

Все верно — он здесь, чтобы работать. Мы почти не говорили о нем; о его личной жизни и о том, чем он занимается в Айове. Все, что мы делали, это говорили обо мне, и мне стыдно за это.

— Со своей племянницей?

— Да, дочерью моей подруги и ее парня.

— Часто сидишь с ней?

— Иногда. В основном мне просто нравится проводить с ней время — это дает мне повод посмотреть детские фильмы и сходить в зоопарк.

Он любит детские фильмы и зоопарк.

Вздох.

— Но мне не нужно присматривать за ней до одиннадцати, так что... — Парень длинными пальцами постукивает по рулевой колонке, и мои глаза устремляются туда, изучая его большие руки. Он прослеживает за моим взглядом, смотря на свои руки. Шевелит пальцами. — Ты как Лилли. Она знает, что хочет сказать, но не всегда знает, как это сделать.

— Ты сравниваешь меня с трехлетним ребенком?

— Нет. Вообще-то, ей два.

Ой.

— Ты говнюк.

Рекс смеется — впервые он смеется так громко, запрокидывая голову, звук глубокий и баритонный.

— Я знал, что это тебя разозлит. — Он снова смеется. — Тебя слишком легко просчитать, Ханна.

Ханна, Ханна, Ханна.

Мое имя в его устах звучит... лучше, чем мелодия в песне, которую мы слушаем.

— Лилли — самое очаровательное создание на свете?

— Да, очень похожа на меня. — Его глаза сияют.

— Я думала, вы не родственники.

— Мы не... Я пошутил. — Он так терпелив со мной, когда я пропускаю каждый кульминационный момент, каждую шутку, которую он рассказывал, чтобы подразнить меня.

— Что ж. — Я делаю глубокий вдох. Выдох. — Думаю, это справедливое замечание.

Вот. Я подразумевала, что он очарователен.

— Подожди. Ты хочешь сказать... ты только что... — Он притворяется ошеломленным, прерывая свои слова. — Ты только что… только что… назвала меня очаровательным?

Это заставляет меня смеяться. Он заставляет меня смеяться.

— Может быть.

— Вау. Стой, стой, стой. Я чувствую, что мне нужно кому-нибудь позвонить. Позвонить другу. Предупредить прессу.

Я похлопываю его по плечу, щеки горят горячим, пылающим румянцем от жара, поднимающегося по моей шее и согревающего мое тело.

— Прекрати.

— Нет. Ничего не могу поделать, Ханна считает меня очаровательным. Кто-то должен услышать об этом. — Он берет свой телефон и притворяется, что нажимает на кнопки. Бросает его себе на колени. Поднимает его и снова роняет. — Фух, это... это. Это слишком много.

Теперь я смеюсь, прикрывая рот руками, приступы хихиканья охватывают верхнюю часть моего торса, сотрясая плечи.

— Прекрати. Ладно, просто прекрати это — ты же знаешь, что ты милый.

— МИЛЫЙ?! — кричит он. — Я еще и милый! — В этот момент он распахивает свою дверь и выпрыгивает, стуча каблуками по лужайке перед моим домом. Он прижимает ладони ко рту и кричит в ночь: — Ханна... — Рекс замолкает, наклоняясь и заглядывая на переднее сиденье. — Как твоя фамилия?

Я закатываю глаза.

— Питерсон.

Он выпрямляется.

— Эй, все! Ханна Питерсон считает меня милым! И очаровательным! Ханна Питерсон думает, что я...

— Чувак, заткнись нахуй! — кричит кто-то с улицы. — Всем насрать!

Руки Рекса опускаются по бокам.