ГЛАВА 3

РЕКС

Ханна уже здесь, когда я прихожу. Сидит в угловой кабинке, как и сказала. Почему это меня удивляет, я не знаю. Прохожу мимо бара, по пути снимаю куртку, и киваю головой в угол, чтобы бармен знал, что нужно прислать официанта.

Умираю с голоду, и мне срочно нужно поесть.

Я немного прибрался у себя дома, но после разговора с Ханной потерял мотивацию, полностью отвлечённый идеей свидания. Нет, не свидания — она ясно дала это понять. Мы здесь для занятий, а не для того, чтобы сблизиться.

Меня это устраивает. Возможно, я ищу что-то непринужденное, поскольку меня не будет здесь после осеннего семестра, но я бы предпочел, чтобы этот «кто-то непринужденный» был милым. Не девушка с недостатком опыта, которая обращается с мужчинами как с боксерскими грушами для своих острот и оскорблений.

«Тогда почему ты здесь? Чтобы наказать себя?»

Признаюсь, долгое время я думал, что влюблен в Анабелль. Дочь тренера по борьбе. Я провел три года в команде в качестве их менеджера, сблизившись с игроками и отцом Анабелль, тренером Доннелли. Когда она перевелась в Айову, нас предупредили, чтобы мы держались от нее подальше.

Я послушал?

Нет.

Я заключил глупое пари с другим парнем из команды, что он не сможет с ней переспать — он этого не сделал, — и ущерб был нанесен. Тренер узнал об этом и опустил долбаный молоток.

Заплатил ли я за это свою цену?

Да.

Меня выгнали из команды, я переехал домой на лето, чтобы пожить со своими родителями и зализать раны от смущения. Вернулся в начале семестра и случайно оказался на занятии ни с кем иным, как с Анабелль Доннелли.

Она простила меня. Была добра. Мила.

И беременна.

Беременна в возрасте двадцати лет и отчаянно нуждающаяся в друге, поскольку ее бывший сосед по комнате — он же отец ребенка — понятия не имел, что она залетела, и учился в аспирантуре за сотни миль отсюда.

Она позволила ему уехать, ничего ему не сказав, чтобы парень мог устроить свою жизнь без бремени новорожденного ребенка.

Чертова Анабелль. Всегда думает обо всех остальных.

Я был там, когда она рассказала тренеру. И был там, чтобы придерживать ее волосы, когда ее рвало в два часа ночи. Был рядом, когда девушка плакала, пока не засыпала, гладил ее по спине и говорил, что все будет хорошо.

Я стал ее лучшим другом в месте, где она никого не знала. Не было никого. Только я был рядом с ней.

А Эллиота не было.

Честно говоря, я долгое время возмущался его повторным появлением.

Ну, да ладно.

Узнаю Ханну, как только переступаю порог заведения, и это не имеет ничего общего с тем фактом, что я знал, что девушка будет в угловой кабинке.

Она выглядит точно так же, как на своих фотографиях.

Даже лучше.

Верная своему слову, на Ханне серые спортивные штаны, но это спортивная одежда ни в малейшей степени не безвкусная. Даже сексуальная. Когда девушка встает поприветствовать меня, я замечаю штаны для йоги, обтягивающие ее пышную задницу. Свободная серая хлопчатобумажная толстовка никак не скрывает ее полные груди.

Серые кроссовки. Волосы собраны сзади в конский хвост.

Серебряные серьги-кольца.

Просто, но красиво.

— Ты обычно приходишь вовремя? — Это первое, что я спрашиваю, проскальзывая в кабинку с противоположной стороны от нее. Она заказала нам обоим воды, и два меню лежат на столе.

— Честно? Нет. — Поскольку я не обнял ее и не пожал ей руку, на мгновение девушка кажется потерянной, а затем тоже проскальзывает внутрь. — Эм. — Ханна занята тем, что кладет бумажную салфетку себе на колени, а затем улыбается. — Обычно нет. Я почти всегда опаздываю.

— А я наоборот. — Годы работы в команде по борьбе под бдительным присмотром Джо Доннелли научили меня ценить пунктуальность. Он не потерпел бы ничего подобного; до сих пор не терпит. — Знаешь, как говорят: если не пришел на десять минут раньше, то опоздал.

— Кто это сказал?

— Все. — Как она могла раньше не слышать эту цитату?

Ханна закатывает на меня свои красивые глаза, подчеркивая это выражение улыбкой. Я замечаю, что у нее на щеке сбоку небольшая вмятина.

Ямочки на щеках.

Боже, как я их люблю.

Девушка ерзает, пока я изучаю ее. Мой взгляд задерживается на волосах, которые она убрала с лица; на ее гладкой коже, которая, кажется, светится под мягким светом паба. Это не самое классное место для первого свидания, но опять же — это не свидание.

Это не свидание, но и не урок. На самом деле, не знаю, какого черта мы делаем, но именно в этот момент я замечаю на столе синюю записную книжку и ручку.

— Ты принесла блокнот? Зачем?

— Конечно, принесла! — Она выглядит удивленной моему вопросу. — Хотела быть готовой на случай, если выдашь настоящую мудрость. У меня плохая память.

С улыбкой на губах, она пододвигает блокнот кончиком пальца.

Не думаю, что она флиртует. Трудно сказать наверняка, но, похоже, девушка просто дружелюбна.

Последнее, что мне нужно, это чтобы Ханна записывала ту глупую чушь, которая слетает с моих губ. Я уже видел в записанном виде то, что говорил, и поверьте мне, когда говорю: никому не нужно это записывать.

Я пролистываю меню, в животе урчит.

— Знаешь, не будем забегать вперед. Давай сначала закажем что-нибудь? Я чертовски проголодался.

Ханна подтягивает к себе меню, открывает его, как книгу, взгляд скользит вверх и вниз по колонкам. Каждые несколько секунд из ее горла вырывается негромкий звук «Хммм», нерешительность морщинами отражается на ее лбу.

— Хочу ли я бургер? Или макароны? — Ее взгляд скользит вверх и вниз по странице. — Куриные котлеты звучат так аппетитно, и мне хочется заправку «ранчо». — Вверх и вниз. — Вот дерьмо, у них есть начос. — Она смотрит на меня поверх меню. — Подожди. Что ты закажешь?

Я был так занят, пялясь на нее, что ни разу не взглянул в меню, хотя, честно говоря, и так знаю все, что там есть, и уже выбрал гамбургер.

— Наверное, бургер с картошкой фри.

Ханна прищуривается.

— Ты половинщик?

— Что за «половинщик»?

— Ну, знаешь, не станешь злиться, если я украду немного твоей картошки фри?

— Э-э, нет. Можешь взять немного моей картошки фри.

Девушка кивает, снова уставившись в меню.

— Хорошо, ладно, в таком случае, я возьму... Я буду… — Пауза. — Э... Эм. Черт, я прямо в растерянности.

Официант даже не подошел к столу, чтобы забрать наш заказ на напитки, не говоря уже о том, чтобы узнать, что мы хотели бы съесть.

— Не делай этого на своем следующем свидании.

— Что не делать?

— Не сходи с ума из-за того, что съесть.

Ханна бросает на меня снисходительный взгляд.

— Да, точно. Парни не хотят приглашать девушек на ужин, хотят просто выпить. Это дешевле.

Она права, большинство из нас так и делает.

Легко набрать очки на ужине, когда вы пытаетесь встречаться или просто заниматься сексом, приглашая девушек поесть. Но что, если это не сработает, а вы выложили пятьдесят долларов за ужин, когда могли бы просто потратить десять долларов на выпивку? Неоправданные расходы.

— Парни в наши дни так же пресыщены, как и девушки, — замечает Ханна, все еще не отрывая глаз от первой страницы меню. — Пожалуй, я их не виню, но, черт возьми, приложите немного усилий. Может быть, это окупится.

— Хорошо, ладно. Я просто хотел сказать, что будь более хладнокровна, когда заказываешь еду, когда ты на свидании.

— Я? Я всегда спокойна. — Могу сказать, что Ханна испытывает искушение закатить глаза в мою сторону по тому, как она дергается. Из нее получился бы ужасный игрок в покер.

Я хихикаю в свой стакан с водой.

— Точно. Чертовски спокойная, я вижу.

Совсем наоборот, но я не собираюсь с ней спорить. Девушка выглядит слишком голодной — на самом деле, на грани того, чтобы откусить мне руку, если судить по ее остекленевшему взгляду.

— Я тоже буду бургер, — объявляет она, закрывая меню и кладя его обратно на стол. — С луком, сыром и майонезом. И с маринованным огурцом.

Лук, сыр, маринованный огурец и майонез?

— Ну, вот и всё. Плакали мои шансы на то, что сегодня мне повезет. Ты определенно будешь вонять.

— Ха-ха, очень смешно. Это не свидание.

— Знаю, я просто дразнил.

— Но, если бы это было так, — продолжает Ханна, — я бы все равно заказала то же самое. Я не воняю луком.

— Ты хвастаешься?

Девушка пожимает плечами.

— Нет, констатирую факт. А еще я могу есть спаржу, и она не будет вонять.

Она определенно хвастается.

— Возможно, сейчас самое подходящее время записать: не обсуждай физиологические процессы на первом свидании.

Ханна наклоняет голову.

— Физиологические процессы? Я говорю о запахе изо рта, а не о пердежах или испражнениях. Это плохо?

Она только что сказала «пердежах или испражнениях»? Господи, а мне говорили, что у меня нет хороших манер на публике.

— Нет. Я имею в виду… Нет, но... есть миллиард вещей, о которых можно поговорить, а мы обсуждаем это.

Ее губы кривятся.

— Опять же, не я подняла эту тему.

Черт, она права. Снова. Но только потому, что собирается заказать лук и маринованные огурцы. Отвратительная комбинация.

Я легонько постукиваю по ее блокноту и подталкиваю его в ее сторону.

— Думаю, что смогу запомнить эти несколько вещей, не записывая их, но спасибо. — Ее фраза пронизана сарказмом.

— Правда? Потому что список продолжает расти. Заказывать пахнущую еду, упоминать о пердежах и испражнениях, паниковать по поводу того, что заказать, и расспрашивать свою пару о том, что он заказывает и делится ли он.

— Вау, Рекс, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь. — Она ставит локти на стол и наклоняется вперед. — Я действительно настолько ужасна?

Черт, теперь я чувствую себя плохо. Девушка внезапно выглядит немного подавленной, а это не входило в мои намерения. Ханна слишком милая для этого; честная и прямолинейная. Красивая. Умная. Находчивая, остроумная и полностью в моем вкусе.

Чертовски жаль, что я явно не в нее. Девушка просто использует меня для получения информации. Как бы то ни было, я буду брать то, что смогу получить, пока не найду кого-то, кто захочет использовать меня для своего тела.