21

ТОБИ

Стелла и Себ вылезают из ее нового Porsche, когда я влетаю на больничную парковку вскоре после того, как оставил обеспокоенную Джоди в коридоре ее дома.

Она умоляла меня позволить ей пойти со мной, но я уже давно отключился, услышав слова Стеллы.

Единственное, что было у меня на уме, — это добраться до мамы и выяснить, что происходит.

Чистый леденящий кровь страх бежал по моим венам, когда я мчался, как дикий зверь, через город туда, где, как я знаю, она будет лежать на больничной койке.

Я глупо позволил себе поверить, что после всего, через что она прошла, с ней все будет в порядке. Что ее дни больниц, лечения и вообще несчастья закончились. Очевидно, я был неправ.

— Что происходит? — Кричу я и бегу туда, где они меня ждут.

Стелла бледная, она цепляется за Себа, как за спасательный круг, и это мало помогает справиться с паникой, поднимающейся во мне.

— Мы не знаем. Папа позвонил за секунду до того, как я позвонила тебе и сказал, что она в машине скорой помощи и едет сюда. Она потеряла сознание, но это все, что он мог мне сказать.

— Блядь, — рявкаю я, проводя рукой по лицу. — Какого хрена мы тогда стоим здесь?

Прорываясь мимо них, я направляюсь к дверям, которые приведут к отделению неотложной помощи.

Когда я врываюсь внутрь, головы поднимаются, но я не обращаю на них никакого внимания, пока ищу в толпе людей Галена.

Он вскакивает, как только видит меня, его лицо разбито, глаза налиты кровью, а волосы в гребаном беспорядке. Он совсем не похож на собранного мужчину, к которому я привыкл за последние несколько месяцев.

— Тоби, — зовет он, приближаясь ко мне.

В ту секунду, когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, он потрясает меня до чертиков, притягивая в свои объятия, сжимая так сильно, что становится больно, в то время как все его тело дрожит от страха. То самое душераздирающее чувство, которое я сейчас более чем разделяю.

— Папа, — кричит Стелла позади меня. Гален отпускает меня и притягивает ее в наши объятия.

Несмотря на ситуацию, то, что они оба здесь, когда они обнимают меня, делает это намного более терпимым. Раньше мне приходилось справляться с болезнью мамы только при поддержке моей тети Пенни и холодного и извращенного ублюдка, который называл себя моим отцом.

Я знаю, что это была моя вина. Я мог бы рассказать ребятам, что происходит. Я мог бы заручиться их поддержкой, когда она столкнулась с лечением и справилась с побочными эффектами всего этого, но я знала, что, если я откроюсь, они окунутся в мою жизнь глубже, и, честно говоря, все было и так достаточно плохо, даже если бы они не узнали правды. Я полагал, что мы все можем сражаться только в одной битве за раз, и мама была самой насущной из этих проблем.

— Что ты знаешь? — Спрашиваю я, когда Гален наконец отпускает нас.

Стелла всхлипывает, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на нее, когда она поднимает руку, чтобы вытереть слезу со щеки. Если я увижу, как она разваливается, то я уже знаю, что это сломает меня.

— Ничего, — говорит Гален низким и хриплым голосом, борясь с эмоциями, перекрывающими горло. — Они забрали ее сразу, как мы приехали сюда, и с тех пор я ничего не слышал.

— Господи, — бормочу я, отступая на шаг от них двоих и направляясь к стойке регистрации.

— Тоби, — зовет Стелла. — Ничего не поделать. Просто дай им время. — Но, несмотря на то, что я знаю, что ее слова верны, я не могу смириться с мыслью о том, что буду бесполезен, поэтому продолжаю идти вперед и перебиваю человека, разговаривающего с женщиной за столом.

— Мне нужно знать, что происходит с Марией Арити, — требую я, не обращая внимания на протесты женщины, которая на полпути объяснила, в чем ее проблема.

— Простите, сэр. Если бы вы могли просто…

— Нет, мне нужно знать, что происходит. Вызовите врача?

— Сэр, пожалуйста…

— Тоби, братан. Просто расслабься, ладно? — Голос Себа прерывает мое отчаяние, и его теплая рука ложится мне на плечо. — Просто позволь им делать свою работу.

— Но—

— Я знаю, мужик. Я, черт возьми, знаю. — Другой рукой он обхватывает мое плечо и, извинившись за мою грубость, утаскивает меня в тихий коридор, ведущий к двойным дверям.

Он стоит передо мной, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд, его руки сжимают мои плечи для поддержки.

— Я знаю, что ты сейчас волнуешься, чувак. Но перекладывание своего веса на других не поможет.

— Как ты делал, когда Стелла была здесь? — Я огрызаюсь, слишком хорошо помня, как он действовал.

— Точно. Меня это никуда не привело, но чуть не выбросило. Они присматривают за ней. Я знаю, что это чертовски отстойно, но тебе просто нужно подождать.

— Я не могу потерять ее. Только не после всего этого дерьма.

— Не потеряешь, — уверенно говорит он.

— Как ты вообще такое мог сказать? Возможно, она уже… — Я оборвал себя, прежде чем разразился всхлип.

— Потому что у нее слишком много того, ради чего стоит жить. Смотри, — он отпускает меня и выбрасывает руку, указывая туда, где Гален и Стелла сбиваются в кучу и с беспокойством наблюдают за нами. — Она не оставит их, когда только что получила обратно.

— Черт, надеюсь, ты прав.

— Я всегда чертовски прав.

— Ты придурок, — усмехаюсь я.

— Да, это часть моего обаяния. А теперь, ты собираешься остыть, или мне придется вышвырнуть тебя, чтобы спасти работу медсестер?

Я киваю, на самом деле, не чувствуя себя спокойнее, но зная, что он прав. Я нужен ей здесь, а не расхаживаю по автостоянке с охраной, следящей за каждым моим движением.

— Отлично. А теперь иди и будь с ними. Ты им нужен. Я пойду найду нам всем какой-нибудь дерьмовый кофе.

Расправив плечи и высоко подняв голову, я следую его совету и возвращаюсь в зону ожидания, где сидит Гален, обняв Стеллу, и они оба осторожно смотрят на меня.

Не говоря ни слова, я опускаюсь с другой стороны от Стеллы и беру ее за руку.

Ее озабоченный взгляд обжигает мое лицо, но я не спускаю глаз с дверей, из которых, как я видел, выходили врачи и медсестры, выкрикивая имена близких пациентов, которых они лечат.

— Мне жаль, что ты снова проходишь через это.

Мои зубы скрипят, когда я пытаюсь не позволять себе думать о худшем варианте.

Если операция прошла не так успешно, как они сначала думали, если лечение не помогло… Все это было напрасно. Все, что она перенесла от рук этого монстра, было бессмысленным.

— На этот раз я не один. Что бы это ни было, мы справимся с этим вместе.

Рука Галена сжимает мое плечо.

— Ты все правильно понял, Сынок. — От его слов у меня в горле образуется гигантский комок эмоций.

В конце концов Себ возвращается, на удивление, с приличным кофе, который он раздает, прежде чем упасть рядом со мной и попытаться устроиться поудобнее на дерьмовом пластиковом сидении.

Я хочу отметить, что ничего хорошего из того, чтобы ждать так долго, не выйдет, но воздержусь. Ни Галену, ни Стелле не нужно слышать мой негатив.

— Как прошли выходные? — Наконец спрашивает Стелла. — Маленькая птичка сказала мне, что у тебя были грязные выходные с новой девушкой.

— Стелла, — рычу я, чувствуя, как интерес Галена к ее словам оживляется.

— Что? Отвлеки нас. Пожалуйста, — умоляет она, заставляя меня таять.

— Она потеряла работу в четверг. Я отвел ее в хижину Эвана, чтобы она отвлеклась.

— У Эвана есть хижина? — Повторяет Стелла, свирепо глядя вокруг меня на Себа. — Я чувствую, что это то место, где мы должны были быть. — Она изгибает бровь, и он в ответ закатывает глаза.

— Все было немного… безумно, если ты не заметила, принцесса.

Она отшвыривает его.

— Мы поедем. Или, если ты не хочешь идти, я заберу девочек.

Гален смеется над своей дочерью.

— Тебе бы это понравилось. Это в глуши. Горячая ванна, открытый огонь. — Ее глаза расширились еще больше после моего описания. — Мы пойдем. Все мы, когда дерьмо уляжется, — предлагаю я, надеясь, что Эван не будет возражать. — Давненько мы все туда не ходили.

— Я видел фотографии, они впечатляют, — добавляет Гален.

Среди нас воцаряется тишина. Даже узнать побольше о моих выходных с Джоди уже недостаточно, чтобы отвлечь Стеллу.

Секунды тикают, каждая кажется длиннее предыдущей, пока я смотрю на двери, мое сердце подпрыгивает к горлу каждый раз, когда кто-то проталкивается в них.

Рука Стеллы по-прежнему крепко сжата в моей, и, к счастью, я могу получить от этого немного силы.

Я молюсь о том, чтобы каждый раз, когда появляется врач или медсестра, они искали нас и сообщали какие-то новости.

Разочарование и тоска переполняют меня, когда они неизбежно обращаются к кому-то другому, но как только имя мамы слетает с губ врача, мной овладевает только ослепляющий страх.

У меня кружится голова. Кровь шумит у меня в ушах с такой силой, что я едва слышу слова, слетающие с губ доктора, когда он объясняет состояние мамы.

Я выделяю несколько слов, но этого недостаточно, чтобы полностью понять, что происходит на самом деле.

— Усталость… стресс… обезвоживание… не торопитесь…

Я смотрю на Галена и Стеллу, они кивают, и на их лицах появляется облегчение.

— П-подождите, — говорю я, поднимая руку. — Она в порядке?

Доктор пристально смотрит на меня, вероятно, удивляясь, зачем он потрудился объяснить все, что он только что сделал, чтобы я не слушал, но к черту все это. Он не тот, кто прошел через все, что я пережил.

— Я не могу сказать этого на сто процентов. Мы ждем, когда ей сделают еще одно сканирование, но, судя по всем нашим тестам, так оно и есть. Твоей маме сделали серьезную операцию, за которой последовало довольно интенсивное лечение. Ее организм все еще восстанавливается. Ее прогноз может показаться положительным, но ей все равно нужно будет привыкнуть к побочным эффектам и истощению.

— Вот дерьмо, — вздыхаю я, прислоняясь спиной к стене, мое сердце бешено колотится в груди.

Стелла тут же появляется, ее мягкое успокаивающее прикосновение касается моего плеча.

— Все нормально. Она в порядке.