— Возможно, тебе лучше не думать об этом. Просто наслаждайся побегом.

— Это полное безумие, Тоби. Когда я сказала, что хочу уйти, я…

Остановившись перед дверью, я поворачиваюсь к ней, взяв ее щеки в свои руки.

— Ты нуждаешься в этом. Все, что тебе нужно сделать здесь, это расслабиться. Хорошо?

— Я этого не заслуживаю. Тебя.

— Позвольте мне судить об этом, — говорю я ей, целуя кончик ее носа.

— Серьезно? — Задыхается она, когда я прижимаю руку к биометрическому сканеру у двери. — Кто ты, черт возьми, такой, ребенок гребаного агента МИ-6 или что-то в этом роде?

— Если бы только. Насколько это было бы круто? — Шучу я, открывая дверь и заходя внутрь.

Тепло окружает нас, и я быстро закрываю нас, оставляя горькую зимнюю ночь позади.

— Вау, — выдыхает Джоди, шагая дальше в огромное жилое пространство открытой планировки. Здание представляет собой шестиугольник, построенный вокруг огромной центральной колонны, вокруг которой вьется винтовая лестница.

Я помню, как пришел сюда в первый раз с Нико и Эваном, когда он строился, и был совершенно очарован тем, как все это было собрано. Это действительно произведение искусства.

— Кто развел огонь? — Спрашивает она, останавливаясь перед горящим камином.

— Тут есть персонал.

Она оглядывается через плечо, выражение полного недоверия на ее лице.

— Ты живешь в совершенно другом мире, чем я.

— Деньги — это еще не все, детка. Это корень всего зла. — И я не сомневаюсь, что это главный фактор, побудивший Джонаса сделать многое из того, что он сделал.

— Так что же делает семья Нико, чтобы иметь такое место, как это?

— Его отец… второй человек в огромной компании.

— И я предполагаю, что твой отец тоже работает на них.

Я киваю, не желая больше говорить об этом ублюдке.

— Вы голодна? — Спрашиваю я.

Джоди качает головой, печаль снова застилает глаза.

— Тогда выпьем? В баре Эвана есть почти все напитки, которые только можно пожелать.

От этого ее лицо светится.

— Укажи путь к забвению.

Протягивая ей руку, я веду ее к алкоголю.

— Какой у тебя яд, Демон?

Ее глаза сканируют цветные бутылки.

— Текила. Там ведь есть лайм и соль, верно?

— Конечно. — Я смеюсь, открывая еще один шкаф.

Я быстро нарезаю лайм, пока Джоди наполняет два стакана очень щедрыми порциями.

— Оближи, — говорю я, протягивая ей руку. Ее глаза почти сразу темнеют, когда она следует приказам. Часть меня задается вопросом, не оттолкнет ли ее состояние моей руки, но она даже не дрогнула, чтобы сделать то, что ей сказали. Ее мгновенное подчинение заставляет мой член подергиваться.

Ее язык скользит по моей коже, и мне приходится заставить себя отстраниться, прежде чем я толкну ее на колени, чтобы лучше использовать ее рот.

Посыпав солью то место, которое лизнула Джоди, я хватаю ее за руку, чтобы вернуть услугу, и покрываю ее тыльную сторону.

— Готова стать дикой и безрассудной?

— Да, черт возьми, — соглашается она, хватая свой стакан.

Снова поднося ее руку к своему рту, я слизываю соленый след, вызывая рычание желания, рвущееся из ее горла, прежде чем залпом допить текилу, схватить дольку лайма и откусить ее.

Джоди следит за каждым моим движением, приоткрыв губы и вздымая грудь.

— Твоя очередь, Демон, — говорю я, поднимая руку.

— Д-да.

Она идет по моим стопам, пока не потянется за лаймом и не найдет его. Ее глаза метнулись ко мне, опускаясь к моему рту, где он ждал ее.

— Ты плохой, — рычит она.

Улыбка появляется на моих губах, когда я обхватываю ее рукой за талию и притягиваю к себе. Ее тело прижимается к моему, вызывая порыв воздуха, когда ее губы обхватывают лайм.

Я выпускаю его и выплевываю на стойку, прежде чем захватить ее рот

Подняв ее с пола, кряхтя от боли, я сажаю ее обратно на стойку.

Наш поцелуй углубляется, становясь все более неистовым из-за нашей потребности друг в друге.

В ту секунду, когда она прикусывает мою нижнюю губу, рассечение снова раскрывается, вкус меди наполняет мой рот, и голодное рычание вырывается глубоко из моей груди.

— Уже переходишь к выпивке с тела? — Спрашивает она, когда я начинаю покрывать поцелуями ее шею.

Одобрительный стон наполняет воздух вокруг нас, когда образы ее обнаженной, лежащей передо мной, заполняют мой разум.

— Теперь, когда ты упомянула об этом…