ГЛАВА 30

Я отсиживалась в своей квартире и игнорировала все звонки, текстовые сообщения и электронные письма целых два дня. Они были неумолимы — моя семья, мои друзья, средства массовой информации. У одних были добрые намерения, у других менее. Как бы то ни было, я не могла собраться с силами, чтобы встретиться лицом к лицу с кем-либо из них.

Единственный раз, когда я общалась с внешним миром, это была моя работа с Алессандрой, которая, к счастью, поддерживала наш профессиональный обмен мнениями и не спрашивала об откровениях Национальной звезды. После раскрытия личности таблоид продолжил публиковать статьи и слухи, большинство из которых были откровенной ложью.

Я ходила на реабилитацию из-за кокаиновой зависимости (я была там волонтером во время учебы в колледже). Я переспала с предыдущими работодателями, чтобы устроиться на работу (они, блять, пожелали). Несколько лет назад у меня была оргия со всей командой MLB после Мировой серии (я обслуживала их во время праздничной вечеринки и выпила с ними по стаканчику).

Претензии были настолько нелепыми, что я сразу же отмахнулась от них. Если кто-то был достаточно легковерен, чтобы подумать, что у меня был тайный ребенок от любви, вызванный оргией, спрятанный в Канаде, это была их проблема.

Однако проглотить правду было гораздо труднее.

За исключением череды недолгих работ барменом и еще более непродолжительных случайных заработков, у нее до смешного мало достижений…

Наследница она или нет, но она далека от его обычного типа, образованного в «Лиге плюща».

Тошнота скрутила мой желудок.

Я подложила одну руку под бедро и покачала коленом, когда Кай вернулся из кухни с двумя кружками чая.

Под его глазами залегли темные круги, а его обычно аккуратные волосы были взъерошены, как будто он слишком много раз проводил по ним пальцами. Напряжение скривило его рот и очертило широкие плоскости плеч.

Мое сердце сжалось от его очевидной усталости.

В тот день он вернулся в Нью-Йорк и написал мне смс с просьбой о встрече. Это был первый раз, когда мы поговорили после последней стать. Национальной звезды, который не сулил нам ничего хорошего.

Я молча приняла чай.

Кай сел рядом со мной на диван, нахмурив брови.

— Как у тебя дела? — спросил он.

Неловкая волна эмоций поднялась на вершину при звуке его голоса. Его не было меньше недели, но казалось, что прошла целая жизнь.

— Все в порядке. — Я издаю слабый смешок. — Я стала знаменитой, пока тебя не было. Известность берет свое.

Он не улыбнулся моей неубедительной попытке пошутить.

— Я работаю с Блэком. Звезда откажется от своих историй.

Мой наигранный юмор ускользнул.

— Но не о моей семье, — тихо сказала я. — Это правда.

На его челюсти дрогнул мускул.

— Нет. Только не это... — Он поставил свой напиток на кофейный столик и провел рукой по лицу. — Почему ты мне не сказала?

— Потому что я... — Я запнулась. — Не знаю. Я так долго держала это в секрете, что мне даже в голову не приходило что-либо говорить. Знаю, что скрывать это кажется глупым, но моя семья чрезвычайно закрыта. Прошедшая неделя, должно быть, убила их.

Вина и стыд бурлили тревожным варевом в моем животе.

— Когда я впервые переехала в Нью-Йорк, я была довольно необузданной, и не хотела, чтобы мои действия плохо отразились на них. Если бы люди знали, кто я такая, я была бы на всех сайтах сплетен. Я также поклялась, что не буду полагаться на имя своей семьи и деньги, чтобы проложить себе путь, и я этого не сделала. Некоторые люди могут подумать, что я глупа из-за того, что не воспользовалась тем, что у меня было, но я не хотела быть одной из тех богатых детей, которые жили за счет богатства своих родителей, ничего не делая.

Моя мать десятилетиями скрывала нашу личную жизнь от прессы. Даже Феликс, мой самый известный брат, во время интервью сосредоточился на своей работе. Я хотела исследовать город и просто жить, не беспокоясь о том, что могу запятнать имя семьи, и я не хотела, чтобы люди относились ко мне по-другому из- за того, что я была наследницей.

Никакого контроля, никаких ожиданий, никакого давления.

Это сработало ... Пока этого не произошло.

— Кто-нибудь знал до выхода статьи? — Спросил Кай, его лицо было непроницаемым.

— Вив и Слоан. — Я обхватила руками свою кружку и нашла утешение в тепле. — Они узнали об этом естественным образом, когда моя мать неожиданно приехала с визитом несколько лет назад. Слоан узнала ее. Паркер тоже знала, так как она проверила мою биографию перед приемом на работу, но обещала ничего не говорить.

Мой трастовый фонд был одновременно и благословением, и проклятием. У меня еще не было к этому доступа; это сработало бы, если бы я устроилась на карьере, которую любила, как определили моя мать и Габриэль. Если к тому времени, когда мне исполнялось тридцать, я все еще переходила с работы на работу, я должна буду пожертвовать деньги на благотворительность.

Теоретически, было приятно знать, что у меня есть деньги, на которые я могу опереться. На самом деле возрастное ограничение усиливало давление. Я старалась не думать слишком много об этом, потому что, когда я это делала, у меня перехватывало дыхание.

Дело было даже не столько в трастовом фонде, сколько в символизме. Если бы я потеряла его, это означало бы, что я потерпела неудачу, а неудача, когда передо мной были открыты все двери, казалась мне особым видом ада.

— Я разговаривал с твоим братом, когда был в Калифорнии.

Признание Кая вырвало меня из нарастающей жалости к себе.

Моя голова дернулась вверх.

— Что?

Я слушала с растущим недоверием и гневом, когда он объяснял, что произошло, начиная с ультиматума Рохана Мишры и заканчивая появлением Габриэля в баре.

Неудивительно, что он выглядел таким напряженным. Последние несколько дней были для него такими же дерьмовыми, как и для меня.

— Он не имел права, — кипятилась я. — У него не было абсолютно никакого права устраивать тебе такую засаду.

— Он твой брат и он хочет тебя защитить, — мягко сказал Кай.

Защищает? Габриэлю лучше научиться защищать себя, потому что я собиралась задушить его одним из тех дурацких шелковых галстуков, которые он так любил.

— Он также упомянул кого-то по имени Истон. — Взгляд Кая оставался твердым, в то время как моя кровь застыла в лед. — Кто это?

Мое сердце стучало у меня в ушах.

Забудьте об удушении. Это было слишком хорошо для моего брата. Я собиралась заставить его смотреть, как разорву садовыми ножницами каждый костюм в его шкафу, прежде чем задушить его заживо обрезками.

Горький привкус подступил к моему горлу. Моим первым побуждением было солгать и сказать, что я не знала никого по имени Истон, но я устала жить в тени того, что произошло. Я позволила этому мудаку слишком долго диктовать слишком многое в моей жизни. Пришло время отпустить прошлое, раз и навсегда.

— Истон — мой бывший. Последний мужчина, с которым я была до тебя, и причина, по которой я ни с кем не встречалась в течение двух лет. — Горечь разлилась по моей груди и животу. — Я встретила его в баре. В тот вечер я не работала, просто веселилась и знакомилась с новыми людьми. Я была одна, так как Слоан и Вивиан обе уехали из города, и когда он подошел ко мне, я подумала, что он идеален. Умный, симпатичный, успешный.

Глаза Кая потемнели, но он молчал, пока я говорила.

— Наши отношения быстро наладились. В течение двух недель после встречи он брал меня с собой на выходные и покупал все эти дорогие подарки. Думала, что любила его, и я была настолько ослеплена своим увлечением, что не обратила внимания на тревожные сигналы, которые так очевидны в ретроспективе. Например, то, что он брал меня с собой только в отдаленные места на наши свидания, или то, что я никогда не встречалась с его друзьями и коллегами, потому что он хотел, чтобы я еще какое-то время «была вся для него». — Я поморщилпсь от наивности своего юного «я». — Он превратил свои оправдания в романтические намерения, когда правда была так проста. У него были жена и двое детей в Коннектикуте.

Горький звук, наполовину смех, наполовину рыдание, застрял у меня в горле.

— Что за клише, не так ли? Пресловутый женатый мошенник с семьей, спрятавшейся в пригороде. Но это было не самое худшее. Хуже всего было, когда упомянутая жена вошла к нам в разгар секса.

Кай побледнел.

— Да, я знаю. Она заподозрила, что у него роман, и наняла частного детектива, чтобы следить за ним. В ту ночь она немного перебрала с выпивкой. Стала агрессивной, когда частный детектив сообщил ей местонахождение ее мужа. Она появилась, крича и плача. Как ты можешь себе представить, я была в ужасе. Я понятия не имела... — Я протолкнула кислород через свои сжимающиеся легкие. — Истон и его жена сильно поссорились. Я попыталась уйти, потому что мое присутствие ухудшало ситуацию, и это было тогда, когда она ... она достала пистолет.

Я все еще помнила холодный блеск металла под гостиничными огнями. Пронизывающий до костей ужас, от которого у меня перехватило дыхание, и холодная, всепроникающая тишина, которая опустилась на комнату, как белая простыня на труп.

— Истон и я оба пытались уговорить ее успокоиться, но она была слишком пьяна и расстроена. Следующее, что я помню, это то, что он пытался отобрать у нее пистолет. Это сработало случайно, и это... — Мое дыхание участилось.

Крики. Плачь. Кровь. Так много крови.

— Пуля каким-то образом попала в нее. Она жива, но никогда больше не будет ходить. — Знание пронзило меня, как разрушительный шар, разбрасывая зазубренные осколки и сокрушая горе в моей груди. — Она не, я имею в виду, ей не следовало доставать пистолет, но это…это была не ее вина. Ее муж изменил ей со мной, и это она страдает из-за этого.

Рыдание сотрясло мои плечи. Я так давно не говорила об этом. Даже мои друзья не знали всей правды о том, что произошло. Они просто подумали, что у меня был тяжелый разрыв с изменяющим мудаком.