Холодная ярость вонзилась зазубренными осколками в мою грудь и окрасила комнату в багровый цвет. Черты лица Виктора превратились в карту уязвимых точек — глаза, нос, челюсть и виски. Хорошо нацеленный удар мог бы разнести вдребезги любого из них.

Присутствие Изабеллы было единственным, что держало меня на полу-поводке. Чрезмерная реакция подтвердила бы подозрения Виктора, и кратковременное удовлетворение от изменения его лица побледнело бы рядом с долгосрочными последствиями.

Должно быть, он пришел к тому же выводу. Несмотря на укол страха, заливший его глаза, он не отступил.

— Конечно. — Его голос звучал высоко и пронзительно из-за сдавленного горла. — Ты прав. Несомненно, великий Кай Янг слишком умен, чтобы совершить такую глупость, как отношения с барменом из Вальгаллы, который так близок к выборам генерального директора. — Он выдохнул еще один болезненный вздох, когда я крепче прижал руку к его шее.

— Кай.

Багровый цвет исчез из моего поля зрения при звуке встревоженного голоса Изабеллы.

Я опустил руку и уставился на Виктора. Он выпрямился и кашлянул, прежде чем продолжить:

— Члены с правом решающего голоса — настоящие приверженцы, когда дело доходит до скандала. Один из кандидатов на пост главного исполнительного директора Greentech потерял эту должность несколько лет назад из-за романа с няней. Пятнадцать лет напряженной работы пошли насмарку.

Я вспомнил. Скандал доминировал в новостях в течение нескольких месяцев.

Разница была в том, что я не был женат. Я мог встречаться с кем хотел.

Скажи это Вальгалле и совету директоров, — прошептал коварный голос.

Я стиснул зубы. Триумф медленно сменился опасением на лице Виктора. Он достиг своей цели, и он знал это.

— Ты генеральный директор, — сказала Изабелла, подходя ко мне. — Итак, очевидно, что корпоративные советы директоров не слишком заботятся о скандалах. Разве твоя машина не была взорвана ранее в этом году?

Лицо Виктора покраснело. Огненное разрушение его Porsche попало в заголовки газет весной. Он так и не нашел ответственного за это человека, но список его врагов был очень длинным. Это мог быть кто угодно.

Обычно я испытывал отвращение к бессмысленному уничтожению собственности, но мне было трудно вызвать к нему сочувствие. Никто не умер. Единственные вещи, которые пострадали, — это его эго, его машина и его репутация, не то чтобы последнее с самого начала было замечательным.

— Иза! — Мужчина в льняной рубашке и брюках вошел в комнату, прервав ответ Виктора. — Вот ты где. Я искал тебя.

Я сразу узнал в нем Оскара, одного из признанных художников галереи. Высокий и худощавый, с черными волосами до плеч, собранными в конский хвост, и ниткой ракушек пука, украшающей его шею, он выглядел так, словно ему следовало бы повеситься на Гавайях, а не быть хедлайнером эксклюзивной художественной выставки в Челси.

Он протиснулся мимо удивленно выглядящего Виктора и положил руку на плечи Изабеллы. Мой позвоночник напрягся.

— Скоро я выступаю со своей речью. Подумал, что возьму тебя туда с собой, учитывая, что ты вдохновила меня на одно из произведений.

Она сморщила носик.

— Нет, спасибо. Я ненавижу речи, и это твоя ночь.

Назревавшее ранее насилие рассеялось, сменившись другим типом напряженности.

— Изабелла, я не знал, что ты знакома с Оскаром, — сказал я с натянутой улыбкой, борясь с желанием вырвать у нее его руку.

— Мы более чем знаем друг друга. Он один из моих любимых людей на планете. — Она просияла, глядя на него снизу вверх.

На моей челюсти дрогнул мускул.

— Как мило.

И кто я такой? Рубленая печень?

Мне не нравился ревнивый пещерный человек, обладающий территорией, которым я становился всякий раз, когда видел, как она улыбается другому мужчине, но ничто в моем влечении к ней никогда не было рациональным.

Изабелла моргнула от моего резкого тона, прежде чем в ее глазах появилось веселье.

— Оскар — это...

— О, мне так жаль! — Красивая азиатская женщина резко остановилась рядом со скульптурой «волна». Виктор исчез. Я не заметил, как он ушел, но скатертью дорога. — Мы не хотели прерывать. Мы не ожидали, гм, что кто-нибудь вернется сюда. — Нежный розовый цвет окрасил ее щеки.

Рядом с ней знакомо выглядящий мужчина с каштановыми волосами и ледяными зелеными глазами оглядел нас, как будто это была наша вина, что мы прервали их, хотя мы были здесь первыми.

Типичный Волков.

— Алекс, Ава, рада вас видеть. — Я замаскировал свое раздражение из-за Оскара и Изабеллы улыбкой. Почему его рука все еще обнимает ее за плечи? — Не знал, что ты был в городе.

— Ава хотела посмотреть выставку, так что мы здесь — За исключением легкой нотки мягкости в имени его жены, голос Алекса Волков был достаточно холодным, чтобы температура в комнате резко упала.

Печально известный своим отчуждением миллиардер, занимающийся недвижимостью, обладал теплом арктической ледяной пещеры, но он значительно смягчился с тех пор, как начал встречаться с Авой несколько лет назад.

Мы были дружелюбны, если не сказать дружны. Ему принадлежал небоскреб, в котором располагалась штаб-квартира Young Corporation в Нью-Йорке, а также половина улицы, где я жил. Я относился к нему так же, как к Кристиану Харперу, но, по крайней мере, с Алексом я знал, что получаю. Кристиан был волком, одетым в сшитую на заказ овечью шкуру. Данте еще несколько раз предлагал ему раскопать компромат на Рохана Мишру и других кандидатов в генеральные директора, и я каждый раз отказывался.

Данте было комфортно раздвигать этические границы, но я отказывался выигрывать обманом. В ложных победах не было славы.

Кстати, о дьяволе.

— Здесь тайная вечеринка, и нас никто не пригласил? Я оскорблен. — Глубокий протяжный голос Данте предшествовал его появлению из-за угла с Вивиан рядом с ним. — Мне было интересно, куда все подевались.

— Я полагаю, что подавляющее большинство гостей все еще находятся в главной выставочной зоне, — сухо сказал я, задаваясь вопросом, как моя интимная встреча с Изабеллой превратился в этот цирк.

Затем, как будто в комнате было недостаточно людно, Кларисса ворвалась как шторм, выражение ее лица было суровым.

— О-о-о. — Оскар, наконец, убрал руку с плеч Изабеллы. — Я думаю, у меня неприятности. — Он не казался особенно обеспокоенным.

— Вот ты где, — сказала она сдавленным голосом. — Твоя речь через три минуты. Ты должен пойти со мной. Сейчас же.

Я никогда не слышал, чтобы Кларисса звучала так раздраженно, хотя, честно говоря, я не разговаривал с ней много лет, прежде чем она переехала в Нью-Йорк.

— Я буду там. — Оскар не пошевелился. Она не сдвинулась с места.

После минутного молчания он вздохнул и последовал за ней к выходу. Остальная часть комнаты потекла за ними.

Я отступил назад, чтобы идти рядом с Изабеллой.

— Вы двое казались дружелюбными, — сказал я. — Как вы снова узнали друг друга?

В ее глазах заплясал возобновившийся смех.

— Кай, Оскар мой брат. Его настоящее имя Феликс, но он использовал имя нашего отца в качестве своего артистического псевдонима. Это его способ отдать дань уважения.

Ее брат?

Волна шока прокатилась по мне. Я взглянул на затылок Оскара-Феликса.

— Как...

Несмотря на свой темный цвет кожи, Оскар/Феликс был явно белым. Изабелла была филиппинкой.

— Его родители умерли, когда он был младенцем, — сказала она. — Мои родители были его крестными до того, как законно усыновили его. Он был частью семьи еще до моего рождения. — На ее щеках снова появились ямочки. — Видишь? Нет причин для ревности.

Тепло коснулось моей кожи.

— Я не ревновал.

— Конечно, нет. Ты смотришь на каждого мужчину так, словно хочешь разорвать его в клочья и поджарить на гриле.

— Если бы мы не были на людях, — сказал я низким и спокойным голосом, — я бы перекинул тебя через колено и наказал только за твою дерзость.

Дыхание Изабеллы заметно участилось.

— Ты этого хочешь.

Улыбка тронула мои губы, но это была пиррова победа, потому что неспособность выполнить свою угрозу была такой же пыткой для меня, как и для нее.

Мы ввалились в главный выставочный зал, где Оскар /Феликс уже начал свою речь.

Я сунул руку в карман и попытался сосредоточиться на его словах, а не на женщине, стоящей рядом со мной. Прохладный прилив удивления затопил меня, когда мои пальцы коснулись чего-то, на ощупь похожего на клочок бумаги.

Я осторожно достал и развернул его. Другие гости были слишком заняты, слушая выступления артистов, чтобы заметить, как я напрягся, когда прочитал записку.

Ни имени, ни подписи, только два простых предложения.

Будь осторожен. Не все являются теми, кем кажутся.