ГЛАВА 25

Как только я увидела Алессандро, я упала в его объятия.

Он крепко прижал меня к своей груди с такой яростью, с какой никто и никогда не держал меня раньше. Я слышала его голос, говорящий людям, что я устала и мне нужно отдохнуть. Я не стала спорить, просто прижалась к нему лицом, слушая стук его сердца.

Алессандро отвез меня домой, помог переодеться в пижаму и уложил в постель. Он сел на край матраса, поглаживая мои волосы.

— Хорошая была вечеринка? — спросил он.

Я кивнула, вздохнув: — Да. У меня была очень хорошая вечеринка.

— Твоя сестра пришла? Поэтому ты так расстроена?

— Не только она. Твой брат тоже.

— Сальваторе? — его голос стал мрачным и жестким, — Что он сделал?

Я рассказала ему, что произошло в коридоре. Как я подслушала, что он ослаблял охрану, как он делал это много раз, включая нападение в пентхаусе. Когда Алессандро так разозлился, что я думала, он выпрыгнет в окно, чтобы выследить своего брата, я быстро рассказала ему о беременности Аделазии и о том, почему Сальваторе соблазнил ее.

Это его не успокоило.

Чтобы отвлечь его, я быстро перевела разговор на то, что произошло с моей сестрой.

— Я не расстроена, правда, — прошептала я, глядя на него слипающимися глазами. Моя тушь потекла, придав мне ужасный вид енота. Алессандро было все равно. Его никогда не волновало, как я выглядела. — Я... я, ну, полагаю, мы попрощались. Мы обе выбрали свою сторону.

— Какую сторону выбрала ты, София? — спросил он, все еще злясь на своего брата.

Я слегка улыбнулась, чувствуя, как подушка смялась под его движением: — Ту, на которой я родилась, ту, где отец моего ребенка. Сторону, где мое будущее.

Алессандро наклонился и прижался мягкими губами к моему виску. Мое сердце ускорило свой ритм: — У меня есть для тебя последний подарок на день рождения.

— Ничто не может превзойти машину. Прости.

Он улыбнулся, коснувшись моей кожи, его щетина коснулась меня: — Ты хочешь его?

— Конечно, — я повернула голову, встретившись с его взглядом. Наши дыхания смешались; наши губы были так близко, что могли бы соприкоснуться: — Что это за подарок?

— Это история.

— С картинками?

— Нет, — размышлял он. — Помолчи, чтобы я мог ее рассказать.

Я переместилась на середину кровати, давая ему возможность присоединиться ко мне. Алессандро сбросил обувь и вытянулся рядом со мной. Я положила голову на его бедро, чувствуя, как он проводит пальцами по моим волосам.

Я глубоко вздохнула.

— В начале...

— Когда-то давно, — перебила я.

— Что?

Я подняла на него глаза, но смогла увидеть только нижнюю часть его подбородка: — Все истории начинаются с когда-то давно.

Алессандро посмотрел на меня сверху вниз, сжав губы: — Тебе повезло, что ты получаешь историю. Больше не перебивай.

Я закатила глаза: — Это не лучше, чем моя машина, но продолжай, я думаю.

Он хмыкнул и продолжил гладить мои волосы: — Три года назад мы обнаружили среди нас предателя. Информация, которая была конфиденциальной, вдруг стала общеизвестной для Федерального бюро расследований. Мы долго думали об этом — кто бы это мог быть? Мужчина? Женщина? Солдат? Или даже один из нас, один из Роккетти. Но ни одна из наших версий не подтвердилась.

Пока однажды мы не поймали девушку, выходящую из закрытого сообщества. Она прошла по улице полмили, прежде чем сесть в Dodge Charger без опознавательных знаков. Мы наблюдали, как она оживленно разговаривала с мужчиной в машине, передавая ему флешки и документы. Затем она вышла из машины и вернулась в дом Падовино, поприветствовав отца и сестру, как будто она не сделала ничего плохого.

Моя сестра. Я молчала.

— Мы планировали противостоять ей, — продолжил Алессандро. — Предателей наказывали смертью, особенно тех, кто напрямую поставлял информацию ФБР. Нам не терпелось узнать, что мы сможем из нее вытянуть, узнать, чему она научилась, чтобы мы могли содрать это с ее разума, как кожуру с винограда.

Но прежде чем мы смогли добраться до нее, она погибла в автокатастрофе. Ее отец опознал тело. Состоялись похороны. Стоматологическая карта совпала с данными жертвы — наш предатель был мертв. Мы радовались несколько минут, пока не прошел слух, что ФБР недавно получило бесконечную энциклопедию Наряда, которую они собирались использовать, чтобы уничтожить нас.

Мы обследовали их здание, выслеживали их членов. Побывали в их штаб — квартире в Вирджинии. Наблюдали, ждали и охотились. Но мы не нашли ни угрозы, ни так называемой энциклопедии. Пока однажды мы не увидели ее. Кэтрин Падовино. Сначала мельком, через окно под неудобным углом, потом еще несколько раз. Наш предатель был жив, здоров и работал над тем, чтобы нас уничтожить.

Мы допросили вашего отца. Помогал ли он ей? Знал ли он кого-нибудь, кто помогал? Но он ничего не знал, утверждая, что его первенец всегда был трудным. Мы поверили ему, в конце концов, Чезаре Падовино был солдатом во втором поколении. Он не посмел бы предать Наряд, особенно ради правительства или своей непутевой дочери.

Но от него мы узнали, что у Кэтрин было одно доверенное лицо, один человек, с которым она была ближе всего на свете. Ее младшая сестра. — Алессандро перестал гладить мои волосы, положив руку мне на голову.

Мой муж замолчал, погрузившись в собственные воспоминания.

Я нежно погладила его по бедру, привлекая его внимание: — Что случилось, когда ты узнал о младшей сестре? — прошептала я.

— Я знал тебя еще до нашей первой официальной встречи. Не только потому, что ты была одной из самых красивых девушек в Наряде, но и потому, что это была моя работа — следить за тобой, — внезапно сказал Алессандро, изменив точку зрения на свой рассказ. — Мы начали обращать на тебя внимание, когда твой отец рассказал нам, как вы двое были близки. Мой дедушка был зол на меня, я сделал что-то, что разозлило его. Он приказал мне нянчиться с тобой, что было ниже моего положения. Но я сделал это, желая отбыть наказание и найти еще предателей.

Я был удивлен тем, что нашел... Я ожидал найти глупую хорошенькую дочь, тщеславную и эгоистичную. Но вместо этого я нашел женщину, которая была хозяйкой в своем доме, но позволяла своему отцу думать иначе. Женщину, которую любили все женщины в Наряде, светскую львицу, которая никогда не пропускала ни одной встречи. Даже персонал смотрел на тебя большими обожающими глазами.

И я подумал... вот мое оружие. Вот мое преимущество. Вот как я буду побеждать своего отца, дядей, кузенов и брата, — голос Алессандро смягчился, когда он продолжил свой рассказ. — И когда Дон Пьеро сказал, что мы должны держать тебя рядом, не потому что мы считали тебя предателем, а потому что мы знали, что ты — наш счастливый билет в победе над ФБР, я понял, что ты должна достаться мне.

— Ты женился на мне, потому что тебе нужно было оружие?

— Я женился на тебе, потому что мне нужна была королева, — сказал он.

Я взглянула на него, убирая его руку. Мы встретились глазами, взгляд был таким интенсивным и горячим, что мои пальцы сжались в его руках, пока я не почувствовала его теплые мышцы в своей хватке.

Алессандро начал дышать тяжелее, но не прекратил рассказывать свою историю.

— Но потом ты переехала ко мне, заняла мое пространство... и сначала ты мне не понравилась. Я не верил, что ты не передаешь информацию в ФБР, моему деду и твоему отцу. Но потом я узнал о тебе больше. Я смеялся с тобой, я делил еду с тобой. Я приходил домой к твоим туфлям у двери и лирическому голосу наверху.

Его взгляд стал более пристальным: — Я разглядел хитрую женщину, которую я подозревал, но даже не предполагал, что она может быть настолько хитрой и проницательной. Я видел твои амбиции, твои желания, твои манипуляции... — его голос прервался. — И я не мог не влюбиться в тебя.

Воздух покинул мои легкие, высосанный вместе с его заявлением. Я не могла смотреть на него, но и не могла отвести взгляд. Мои мысли, казалось, сводились к одной конечной точке: Алессандро любил меня. Он любил меня, он любил меня, он любил меня.

Я поднялась, не обращая внимания на крик боли в спине, и приблизилась к лицу Алессандро. Я схватилась за спинку кровати, положив руки по обе стороны от его лица, и приблизила свое лицо к нему.

Очень мягко я прижалась к его губам.

Поцелуй был нерешительным и неуверенным, тайным и любовным. Мы медленно исследовали рот друг друга, выясняя, что нам не нравится, а что нравится. Медленно обжигающий жар начал подниматься к низу моего живота, становясь все жарче и жарче по мере того, как губы и язык Алессандро извивались вместе с моими.

Я отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. Черные глаза Алессандро смотрели на меня с такой силой, что я почувствовала, как плавятся мои кости.

Прежде чем поддаться вожделению, я сказала: — У меня тоже есть история.

— Продолжай, — выдохнул он.

— Когда-то давно, — прошептала я, — жила-была маленькая девочка. Она очень рано поняла, что мир и отец ожидают от нее определенного поведения. Она видела, как наказывали ее старшую сестру, когда она нарушала эти правила, как нападали на детей на детской площадке, когда они осмеливались бороться против правил. Поэтому она не нарушала правил, вела себя идеально, без упрека.

Но в то же время девочка начала понимать, что внутри нее есть что-то еще. Она знала, что так себя вести не должна, знала, что все, что у нее внутри, противоречит правилам. Но оно становилось все сильнее, все злее. Она использовала его, чтобы заставить окружающих делать то, что она хотела. Она использовала его, чтобы получить любовь отца, подарки от мачехи и золотые звезды от учителей.

В конце концов, решила девочка, они ожидали от нее определенного поведения — было бы справедливо, если бы она ожидала чего-то взамен. Отдавать, не ожидая ничего взамен, не было одним из уроков, которые она усвоила.

— Знаю ли я эту девочку? — пробормотал Алессандро.