ГЛАВА 10

На выходные я уехала в город.

Я не хотела возвращаться в пентхаус, но у меня были дела в Чикаго, и не было смысла мотаться туда-сюда несколько дней. К тому же, из-за своей трусости, я спланировала свою поездку так, чтобы она совпала с пребыванием Алессандро в Эванстоне. Надеюсь, я просто разминусь с ним.

Оскуро сопровождал меня, наши отношения постепенно восстанавливались. Я по-прежнему не хотела с ним общаться, не с такой легкостью, как раньше, но я не была готова продолжать игнорировать его. Поэтому я была милой, хотя и немного молчаливой.

К тому же, в моих интересах было быть добрее к Оскуро. Он лгал и обманывал меня раньше, но я надеялась, что больше он этого не сделает. Я не могла получить от него информации сейчас, но постепенно, со временем, я могла бы что-то узнать. Я была терпелива.

Прежде чем добраться до пентхауса, мы заехали в кабинет врача. У меня была ежемесячная встреча с доктором Парлаторе, и я с нетерпением ждала ее. На мой взгляд, она знала о детях все на свете, и всегда была рада ответить на мои вопросы, даже если они были немного глупыми.

У меня не было матери, не было женщины, которой я доверяла бы и которая была бы осведомлена о родах, поэтому визит к врачу всегда был долгожданным событием.

Оскуро уже начал привыкать к кабинету акушера — гинеколога, но все еще выглядел бледным при виде диаграмм, приколотых вдоль стен. Ходил ли он в школу? задалась я вопросом. Конечно, это был не первый раз, когда ему показывали изображение матки.

Мне пришло в голову, что я очень мало знаю об Оскуро. Возможно, именно это поможет мне войти к нему в доверие и узнать о нем больше. Это было бы трудной задачей — Оскуро не позволял называть его ни Ческо, ни Франческо.

— Доктор Парлаторе выйдет через минуту, миссис Рокетти, — сказала мне секретарша, милая девушка по имени Мэри Энн. Она уже знала меня и была рада поболтать со мной о своих последних попытках знакомств в Интернете, пока мы ждали доктора.

Вскоре вышла Доктор Парлаторе и провела меня в кабинет, прервав интересную историю Мэри Энн о том, как она случайно пошла на свидание вслепую со своим бывшим учителем английского языка.

— Как вы себя чувствуете? — спросила доктор, как только мы вошли в кабинет.

— Ну, у меня болит спина. И бедра тоже. И у меня сильные судороги в лодыжках и коленях...

Она засмеялась: — Значит, не очень хорошо.

— Я не чувствую себя так плохо, как в первом триместре, и это радует. Теперь я могу лучше удерживать пищу, хотя от некоторых запахов меня все еще тошнит.

— Это совершенно нормально, — заверила меня доктор.

Прием прошел без проблем: — Вы и ребенок абсолютно здоровы, — сказала мне доктор Парлаторе. — Все хорошо.

Вскоре я снова была на улице с Оскуро. На мгновение я просто остановилась и вдохнула его. Люди спешили мимо, машины сигналили, птицы ворковали. Так много звуков звучало одновременно, сливаясь в идеальную мелодию.

Я скучала по шуму в закрытом сообществу. Я любила свой новый дом и не скучала по пентхаусу. Но мне не хватало суеты, ощущения жизни вокруг меня. Наивно, конечно, но в городе я чувствовала, себя невидимкой и в то же время замеченной. Если я споткнусь, кто-нибудь бросится на помощь, но в остальном на меня не обращали внимания.

В закрытом сообществе все было иначе. Если я спотыкалась на тротуаре, это становилось главной темой для разговоров в течение последующих месяцев.

— Вы в порядке, мэм? — спросил Оскуро.

— Все хорошо. Просто наслаждаюсь, — я вздохнула. — Ты скучаешь по городу?

— Я часто бываю здесь, — я перевела на него взгляд. — Я предпочитаю тишину сообщества. Город... слишком шумный.

Я не согласилась, но больше не стала спрашивать.

Единственным светлым моментом в возвращении в пентхаус был швейцар Фред. Он доброжелательно встретил меня. Я была рада поговорить с ним, наслаждаясь беседой с человеком, у которого, скорее всего, не было никакого плана за нашими отношениями. Он рассказал мне о поступлении своей дочери в колледж и признался, что скучал по моим встречам.

Как и подобает джентльмену, швейцар Фред помог мне донести мои вещи до пентхауса, а Оскуро последовал за ним. Я не знала куда деть руки — обычно со мной был Фрикаделька, но он остался с Еленой на выходные, поэтому я стала нажимать на кнопки лифта и открывать все двери.

Как только я вошла в пентхаус, мне захотелось присесть.

Воспоминания обрушились на меня как поезд. От моей жестокой свадьбы до моих кровавых свадебных простыней. Я заметила холодильник и вспомнила Алессандро, прижавшегося ко мне. Я повернулась к термостату и вспомнила, как по утрам ругала эту штуку. Здесь я узнала, что беременна, здесь на меня напали, здесь я дважды спала с Алессандро.

Здесь я открыла для себя много нового, здесь я оплакивала, готовила и жила.

Но потом шок прошел, и я начала замечать другие вещи. По комнате были разбросаны коробки с надписями «КУХНЯ» и «ЖИЛАЯ КОМНАТА». При переезде я взяла несколько вещей, но не самое необходимое. В конце концов, я была в состоянии пойти и потратить деньги на новые вещи.

Фред поставил мои сумки: — Вы в порядке, миссис Рокетти? Вы выглядите так, будто увидели привидение.

— Просто немного устала, — я улыбнулась ему. — Передайте вашей жене привет от меня, хорошо?

— Конечно, — он ушел, не сказав больше ни слова.

Я чувствовала, как Оскуро держится позади меня, не зная, как поступить.

— Сегодня вечером у меня встреча с менеджером «Николетты», — я улыбнулась ему. — Я собираюсь немного вздремнуть. Я напишу тебе, когда надо будет уходить.

Он склонил голову и исчез.

Как только он ушел, я расслабилась и скинула неудобные туфли. Я направилась прямо к холодильнику, надеясь, что там меня ждет что-нибудь вкусненькое. Алессандро не обрадуется, если я украду его еду, но он это переживет.

Я распахнула холодильник, мое воображение ограничивало только то, что я хотела найти внутри, но тут же сделала паузу.

— Какого черта?

Внутри были полки с фастфудом, у многих из которых уже заканчивался срок годности. Или уже закончился, судя по неприятному запаху. Вместе с контейнерами стояла упаковка пива и половина пакета молока, которая тоже была просрочена.

На этом всё.

Я вздохнула и прислонилась лбом к дверце холодильника: — Мужчины.

Я не собиралась рисковать с едой на вынос. В конце концов, я была беременна, и кто знал, что, черт возьми, было в этой еде. Кладовка тоже была полупустой, лишь были найдены мука и сахар, которыми я заполнила ее несколько месяцев назад.

Я не увидела ни одного овоща. Неужели Алессандро пытался умереть от цинги?

Я чувствовал себя очень злой из-за этого. Если честно, я знала, что он не очень хорошо готовит, но так небрежно относиться к своему рациону после того, как я готовила ему каждый день, было... раздражающе. Я снабжала его белком и витаминами, потому что у него была очень тяжелая физическая работа. И вот он ест, как придурок.

Это не твое дело, что ест Алессандро, сказала я себе. Он взрослый человек. Он может о себе позаботиться.

Идиот, добавила я, больше для собственного удовлетворения.

Однако, из-за того, что Алессандро не сходил за продуктами, мне не из чего было готовить. Я могла бы заказывать еду в ресторане или где-нибудь поужинать. Возможно, мне удастся поесть в «Николетте». Это было бы неплохо. Даже если ужин в одиночестве на публике было социальным самоубийством.

Может быть, я смогу убедить менеджера поесть со мной?

Или, что еще лучше, я могла бы пригласить Беатрис. Мы скучали друг по другу, обе были так заняты своими жизнями. Было бы здорово наверстать упущенное — даже если единственное, что я сделаю, это проведу весь вечер, избегая вопросов о моей сестре и муже.

Отказавшись от готовки, я поднялась наверх в свою старую спальню. Она была почти пуста, за исключением нескольких коробок и постельного белья, которые я оставила. Все покрывал тонкий слой пыли.

Здесь уже давно никто не был.

Мой взгляд упал на то место на полу, где напавший схватил меня. Иногда я просыпалась, вздрагивая от его прикосновений. Клянусь, я чувствовала его липкие пальцы и влажное горячее дыхание. И не имея утешения от единственного в мире человека, который мог стереть это прикосновение, я очень редко засыпала после такого кошмара.

Часть меня хотела спуститься в спальню мужа и пошарить там. Я хотела проверить, действительно ли он здесь живет или это место заняли холостяки или еноты. Но я этого не сделала. Это было бы вторжением в его личную жизнь.

К тому же, дверь в его комнату была заперта.

В итоге я решила спать в гостевой комнате.

В «Николетте» было много народу, так что мне повезло, что я позаботилась о том, чтобы хорошо выглядеть. Даже если мне предстояла встреча с менеджером, я не могла рисковать тем, что меня поймают небрежно одетой. Рациональная часть моего мозга рассуждала, что неважно, что я надену, меня все равно осудят, но я не хотела рисковать.

Мода для беременных была для меня все еще предметом изучения, но в итоге я надела красивое кремовое платье с открытыми плечам, которое облегало мое тело и заканчивалось чуть ниже колена. Я сочетала его с туфлями на каблуках и золотыми украшениями. Я выглядела немного опухшей, мои лодыжки и пальцы, но с этим ничего нельзя было поделать.

Я покрутила свое обручальное кольцо. Если мои пальцы станут еще больше, его придется снять.

Я почувствовала легкий упрек за то, чтобы снять обручальное кольцо. Что скажут люди? Но также мне казалось, что я размахиваю символическим белым флагом, что я сдаюсь. Возможно, мои чувства были полной ерундой, но я не сняла кольцо.

Я полагала, что могу просто расширить кольцо.

У дверей меня встретил управляющий, красивый мужчина с уложенными волосами и золотыми кольцами. Мистер Маджио, вспомнила я. Он управлял «Николеттой» уже долгое время, тесно сотрудничая с Роккетти.