Мой муж хмыкнул: — Он — главарь банды, а не светская львица.

— Знаю, знаю, — я вытянула ноги, пытаясь избавиться от нарастающей боли между бедер. — Как ты думаешь, твой брат согласится на его предложение о союзе?

— Я не уверен, — честно ответил Алессандро. — Мой брат... Он из тех людей, чьи мотивы трудно расшифровать. Как ты.

Я вздрогнула: — Я знаю, что ты не просто сравнил меня с Льдиной из Наряда.

— Ты не польщена?

— Нет. Твой брат вызывает у меня странные чувства.

Он фыркнул: — Я бы сказал, что к этому привыкаешь, но это не так. — Алессандро резко свернул за угол. — Когда ты собирался рассказать мне о другом бизнесе, который ты убедила мистера Бальбоа создать для тебя?

Я посмотрела на Алессандро, пытаясь впитать его выражение лица. И снова у меня возникло внезапное желание выложить все начистоту, раскрыть свои планы относительно бизнеса, благотворительных организаций и всего остального. Я хотела рассказать ему о каждой жестокой и манипулятивной мысли, которая вертелась в моем мозгу, хотела сорвать свою красивую маску и показать ему существо, скрывающееся под ней.

Только Кэтрин видела монстра под маской и все еще любила меня.

Отвернется ли Алессандро? Не будет ли это для него слишком тяжело? Сможет ли он построить дом с другим монстром?

— Ты подтолкнул меня создать что-то свое, и я поговорила об этом с мистером Бальбоа, — сказала я, решив не говорить. Сейчас не время, заверила я себя.

— О?

— И это не бизнес, — добавила я. — Он зарегистрирован как некоммерческий.

Он нахмурился: — Зачем тебе это делать? Ты же знаешь, что некоммерческие организации не приносят денег.

— Я решила, что Наряд нуждается в обновлении, когда дело доходит до пиара. Поэтому я создала благотворительный фонд. Я просто еще не придумала, для чего.

Алессандро покачал головой, слегка улыбнувшись: — Я думаю, это хорошая идея. Моя семья не очень хорошо разбирается... во всей этой политике и прочем.

— Я начинаю в этом разбираться. Но меня ставит в тупик то, что моя сестра настаивает на том, что Эриксон работает на русских. Зачем ей все это? Или она отвлекала меня от того, кто прослушивал мой дом и заложил бомбу?

Челюсть Алессандро сжалась: — Может быть, она просто издевалась над тобой?

— Возможно... но это не похоже на Кэтрин, — я обдумала это заявление. — Хотя, я не совсем уверена, какой у нее стиль в наши дни.

— Возможно, она пытается отвлечь тебя. Или отделить тебя от других, — сказал он.

Я согнула одну из лодыжек, она громко хрустнула: — Обычно она немного более очевидна. — затем меня осенила внезапная мысль: — Как ты думаешь, Эриксон в союзе с ФБР? Она пыталась дать понять, что ФБР не хочет, чтобы Эриксон стал следующим мэром, поэтому я с большей вероятностью поддержу его. Тогда у федералов был бы контроль над мэром, что значительно усложнило бы жизнь Наряду.

— Это хороший мотив. Но Эриксон был арестован на вечеринке с группой секс — работниц несколько недель назад. Думаю, что федералы объединятся с кем-то более респектабельным, — заметил Алессандро, делая резкий поворот.

Я кивнула в знак согласия: — Ты прав. Но... я ничего не слышала в новостях о маленьком приключении Эриксона. Может, они стерли это из его послужного списка.

— А из общественной памяти? Это было бы непросто.

— Да, это было бы сложно, — я нахмурилась, не в силах увидеть перед собой полную картину. У меня были все детали пазла, но я просто не могла заставить их сложиться. Это невероятно расстраивало.

Машина внезапно затормозила у знакомого здания. Подпольный бар был темным и тихим, наполовину скрыт в тени. Единственный свет проникал наверх, в комнаты, которые, по моим представлениям, были офисом.

— Почему мы в «Подлом Сэле»? — спросила я.

Алессандро постучал по рулю. Он сжал челюсть: — Есть... — он резко сглотнул. — Есть один последний секрет, которым я должен с тобой поделиться.

— У меня только одна сестра, — пошутила я. — Какие еще есть секреты?

Он не улыбнулся.

У меня по позвоночнику пробежал холод. Выражение его лица не помогло успокоить мои нервы.

— Я уже видела подземелье пыток, — добавила я.

Алессандро отстегнул ремень безопасности: — Пойдем. Это не займет много времени. Но это то, что ты должна знать.

Во мне зародилось подозрение. Что он мог показать мне? Что бы это ни было, оно заставило его челюсть застыть, а глаза потемнеть. Очевидно, ничего хорошего.

Что было немного обидно. Какая-то часть меня надеялась, что это будет вечеринка-сюрприз.

Алессандро обошел машину, открыл дверь и помог мне выйти. Мы вышли на прохладную улицу, ветер усиливался. Я зажала юбки в руке, чтобы не мелькнуть перед глазами счастливого прохожего.

Муж повел меня внутрь, мимо бара из красного дерева и бархатных диванов. Я думала, что мы спустимся вниз, но Алессандро резко свернул и повел нас на второй этаж. Я никогда не была здесь раньше — всегда думала, что это просто офисы.

— Я думала, что мы очистили бар, когда федералы пытались его закрыть, — сказала я, думая о заключенных в подвале.

— Так и есть. Но теперь он под твоим именем, поэтому мы смогли вернуть некоторые вещи.

Наверху все было оформлено так же, как и в баре. С деревянными полами, скрипучими дверьми и старыми винтажными фотографиями вдоль стен.

Алессандро провел нас по коридорам, пока мы не достигли задней части второго этажа. Он остановился у старой двери с тяжелым золотым замком.

— Все в порядке? — спросила я.

Он не ответил.

— Алессандро, что находится за этой дверью?

Он посмотрел на меня, его рот сжался: — Ты никому не должна рассказывать о том, что я покажу тебе сегодня.

Внизу живота зашевелилось в предвкушении: — О?

— Я серьезно, София, — предупредил он. — Это самый большой секрет Наряда. Если мой дедушка узнает, что ты знаешь, он убьет тебя.

— Тогда стоит ли тебе показывать это мне?

Алессандро похоже, не знал ответ на этот вопрос. Вместо этого он просто достал ключ и отпер дверь. Прежде чем открыть ее, он тихонько постучал.

Я уже собиралась спросить, зачем, когда дверь распахнулась, и передо мной предстала незнакомая женщина. На ней был синий халат, ее грязные светлые волосы были убраны в низкий хвост.

Здесь мы держали женщин — заключенных? Эта мысль заставила меня напрячься.

Как только женщина увидела нас с Алессандро, ее глаза расширились.

— Сэр, я не знала, что вы придете. Она только что села за пианино.

— Спасибо, мисс Спирс. — Алессандро жестом велел мне войти в комнату, но мое внимание сосредоточилось на медсестре.

— Мисс Спирс? — спросила я. — Как Элизабет Спирс?

Она подмигнула мне: — Да, мэм, это я.

Было бы ужасно спросить ее, почему она не заперта в тюрьме с Нероном, наводящим на нее ужас? Я решила, что да, поэтому я просто улыбнулась ей и вошла в комнату.

Меня встретила небольшая квартира. С современной мини — кухней, старинными зелеными диванами и старыми мерцающими лампами. В дальнем конце комнаты была небольшая круглая ниша, под окнами которого стоял большой рояль.

Пожилая хрупкая фигура сгорбилась над клавишами, играя элегантную мелодию.

Я подошла ближе. На фигуре был старый розовый халат, в седых волосах — бигуди, на ногах — маленькие тапочки кролики. Она была повернута ко мне спиной, поэтому я не могла видеть ее лица, но при виде ее во мне поднялось ужасно знакомое чувство.

— Нонна, — сказал Алессандро, — я привел кое-кого, чтобы встретиться с тобой.

Мелодия внезапно прекратилась. Очень медленно фигура повернулась и быстро моргнула, глядя на нас с Алессандро.

Даже по морщинам и тяжелым мешкам под глазами я поняла, кто она.

Впервые я увидела ее над камином Дона Пьеро. А, моя Николетта, сказал он с фамильярностью, которую я не замечала.

Используйте, чтобы свести с ума мою Николетту — ну, еще больше с ума.

Я могу успокоить Николетту.

Голос Дона Пьеро вихрем пронесся у меня в голове. Все эти маленькие намеки и упоминания, которые я списала на то, что мужчина оплакивает свою жену. А на самом деле...

Ведь передо мной сидела Николетта Роккетти, старая и вполне живая, жена Дона Пьеро и бабушка Алессандро.

Пожилая женщина удивленно моргнула; — Пьерджорддио, — рассмеялась она, ее голос был высоким и четким, — что ты здесь делаешь?