Я щелкнула по следующему файлу.

Это было не видео, а скорее серия фотографий. Размытые снимки фасада дома моего детства, сделанные из окна второго этажа в темноте.

Я смогла разглядеть высокого светловолосого мужчину, папу и Тото Грозного. Они столпились вокруг машины, не одной из наших, и склонили головы друг к другу.

По ходу изображения Тото что-то передавал блондину, который взамен передал ему немного денег.

Это была какая-то незаконная сделка? Возможно. Но какая? Что мой свёкор дал незнакомому блондину?

Я увеличила изображение, пытаясь разглядеть лицо блондина. Затем у меня перехватило дыхание. По татуировках, выглядывающим из рукавов и по вежливой улыбке на лице, я узнала Константина Тарханова. Он выглядел на несколько лет моложе, но все еще неприкасаем. Как статуя в музее.

Какие дела у Тото и папы были с Братвой? С Константином Тархановым? Поэтому ли Тарханов был на вечеринке инвестора? Были ли они с Тото друзьями? Алессандро ничего не рассказывал об этом. Сюрприз, сюрприз.

Изображений тайной сделки в палисаднике больше не было, но было несколько видеофайлов. На следующем видео был кабинет Дона Пьеро. Все мужчины были одеты в смокинги, комнату украшали остролисты (прим. один из символов Рождества, им украшают дом). Снаружи на подоконниках лежал снег.

Рождество... точнее, рождественская вечеринка. Когда еще Кэтрин могла получить доступ в кабинет Дона Пьеро?

Я нажала на воспроизведение.

— Есть стукач, — предупредил Томмазо Палермо, держа в руке бурбон. На его щеке было несколько следов красной помады — он стал жертвой омелы, висевшей над каждым дверным проемом. — Как еще ФБР могло получить эту информацию?

Какую информацию? Я хотела спросить, но потом вспомнила, что нахожусь не в комнате с ними, а одна в своем кабинете.

— Кто бы это мог быть? — спросил Дон Пьеро. — Мои люди верны. Никто из них не осмелится пойти в полицию.

— Может быть, это не мужчина, — раздался знакомый темный голос. Алессандро шагнул вперед, открывая себя камере. Он выглядел моложе на несколько лет, но все еще беспокойным и дико красивым. — Вы болтаете со своими женами и дочерьми. Возможно, это была одна из них.

По кабинету разнеслись крики возмущения.

— Мальчик, — предупредил один из стариков. — Ты не будешь так неуважительно относиться к нашим женам. Это угроза нашей чести.

Алессандро махнул рукой: — Я не хотел проявить неуважение, если только ты не стукач. Или женат на ней.

— Алессандро, — предупредил Дон Пьеро. — Эти женщины, — благородные женщины... и не настолько умны, чтобы связаться с федералами.

Я мог бы поклясться, что слышала, как Кэт фыркнула от отвращения за камерой, но не была уверен.

— Возможно. Может быть, одну из них соблазнил детектив, — сказал мой муж. — Или, возможно, вдова винит нас в смерти своего мужа.

— Это не женщина, — возразил другой старик. — Это какой-то грязный солдат. Может, один из ваших? Беппе, бастард? Или даже этот Серхио? Он убил своих собственных родителей!

Алессандро повернул голову к человеку, который это сказал, глаза его пылали. Они находились за камерой, скрытые от моего взгляда, но я все равно ему сочувствовала. Взгляд Алессандро никогда не был приятной вещью.

— Мои люди вдвое лучше, чем ты когда-либо будешь, Джино, — предупредил Алессандро. — Ни один из них никогда не предаст меня.

В этом я была вынуждена согласиться с Алессандро. Габриэль, Серхио, Оскуро, Беппе и Нерон, казалось, в высшей степени уважали моего мужа. Честно говоря, я видела их не так часто, но в те моменты, когда видела, было ясно, что они считают Алессандро королем.

— Я сомневаюсь, что кто-то из нас предатель, — сказал Дон Пьеро, пытаясь снять напряжение. Вероятно, он не хотел, чтобы на его мебели была кровь. — Должны быть подслушивающие устройства... Мы должны проверить их на наличие жучков. Когда пойдете вечером домой, проверьте свет.

Ракурс видео внезапно сместился, но воспроизведение не прекратилось. Вместо этого казалось, что прошло какое-то время. В кабинете не было никого, кроме Дона Пьеро и Давиде Дженовезе. Через окна я видела, как вдалеке встает солнце, освещая снег, словно блестками.

— …слишком слаб, — говорил Дон Пьеро. — Линия Карлоса слаба. Лучше служить, чем править.

— Вы не предлагаете Тото быть вашим наследником... при всем уважении, сэр, но Тото... — Давиде выглядел так, будто кусал губы.

— Не в себе. — ответил Дон Пьеро. — Маниакальный. Он не заботится ни о чем, кроме собственного сиюминутного удовольствия.

Давиде поерзал в своем кресле: — Вы предлагаете... Сальваторе — младшего?

— Нет. Сальваторе... слишком холоден. Он не заботится об этой семье, не испытывает достаточного сочувствия к окружающему миру, чтобы быть королем.

— Ты же не рассматриваешь всерьез... Алессандро? — спросил Давиде. — Он вспыльчив и слишком груб со своими вещами. Мы бы пошли за ним, но он еще не готов к лидерству. Я не знаю, будет ли он когда-нибудь готов. В нем есть неугомонность Тото.

Дон Пьеро зажег сигару, дым взвился к потолку: — Он молод. Возможно, он перерастет это.

— А Тото?

— Знаешь, они получили это от Николетты. Этот... зуд, который им нужно почесать. Это сводит их с ума. — Дон Пьеро выпустил еще немного дыма. Я почти чувствовала его запах. — Я могу успокоить Николетту... но я больше не могу успокоить этих мальчиков. Они вышли из-под моего влияния. Только страх держит их в узде.

Давиде поерзал в своем кресле, казалось, ему было не по себе от откровенности Дона:

— Тебе лучше было бы женить мальчиков и подарить себе правнука.

Я практически увидел лампочку над головой Дона Пьеро. Все его лицо сияло от восторга. — Правнук... да, это может сработать. Кто-то, кого я мог бы вырастить сам и создать по своему образу и подобию.

— Тогда, возможно, у этой семьи появится шанс, — пробормотал Давиде.

Лицо Дона Пьеро стало суровым: — Следи за своими словами. Мы — Роккетти, а не простые Дженовезе. Ты не поймешь мою родословную, даже если попытаешься.

Младший босс покраснел: — Я не хотел проявить неуважение, сэр. Я просто беспокоюсь о будущем Наряда. В Нью-Йорке столько проблем с их постоянной сменой руководства... В Чикаго уже много лет царит мир. Я не хочу снова войны. Я слишком стар для этого.

— Я тоже не хочу войны, Давиде, — сказал Дон Пьеро. Он сделал еще одну затяжку своей сигары. — Но с мотоклубами, картелями и семейными кланам... Грядет война. Будем надеяться, что я оставлю Наряд с кем-то, кто сможет провести нас через нее...

Видео оборвалось.

Я выключила видео, не обращая внимания на колотящееся сердце.

Слова Дона Пьеро проносились у меня в голове со скоростью километра в минуту. Правнук... да, это может сработать. Кто-то, кого я мог бы вырастить сам и создать по своему образу и подобию.

Мое дыхание участилось.

Мне пришли на ум слова Тото. Если бы ты не была беременна, ты бы уже умерла...

Я осторожно положила руку на живот. Он крутился в своем домике, проснувшись. Возможно, его разбудило мой оглушительный стук сердца.

Я наклонилась, максимально приблизившись к своему животу.

— Не волнуйся, малыш, — прошептала я. — Я не подпущу их к тебе. Я не подпущу к тебе ни одного из этих старых ублюдков. И я не оставлю тебя. Я не оставлю тебя одного, как моя мать оставила меня. Это... это я могу обещать.

Я спрятала флешки в другое место, не желая больше рисковать сейфом. Я не хотела расставаться с ними. Что-то в секретной информации, к которую я была посвящена, было слишком манящим, чтобы расстаться с ней. Я хотела часами слушать все, что они скажут, впитывать каждую улику, собранную Кэт.

А потом я бы убедилась, что никто из них не прикоснется к моему ребенку.