Пока они подшучивают, я проверяю время на телефоне.

— Честно говоря, как бы чудесно ни звучало предложение позавтракать, — не то, чтобы я могла позволить себе поесть где-нибудь, — разве занятия не начинаются через пятнадцать минут?

Губы Хантера растягиваются в ухмылке.

— Боишься опоздать, милая Рейвен?

Отлично, он дал мне прозвище. И хотя это хорошее прозвище, оно совершенно не подходит.

— Нет, — отвечаю я. — Но в отличие от вас, я не могу очаровать секретаршу, чтобы она дала мне разрешение. И, милая Рейвен? Ты серьезно?

— Что? — Он бросает на меня невинный взгляд. — Я думаю, это вполне уместно.

— Нет, это не так. Так что, если хочешь называть меня как-то иначе, чем Рейвен, придумай что-нибудь получше.

— Хм… — Он потирает губы, стягивая с головы вязаную шапочку, пряди светлых волос торчат во все стороны. — Я постараюсь, но как только что-то застревает у меня в голове, оно обычно надолго там задерживается. Ничего с этим не поделаешь.

Когда я игриво прищуриваюсь, он ухмыляется и поворачивается на сиденье.

— И я могу избавить тебя от выговора за опоздание.

— Как?

— Предоставь это мне, — неопределенно отвечает он. — Мне просто нужно знать, согласна ли ты позавтракать и немного опоздать в школу.

Я пожимаю плечами.

— Я не против задержаться, если не будет последствий.

Он показывает мне большой палец. Затем начинает писать сообщение на своем телефоне.

Зей, кажется, остается доволен тем, что ведет машину в полной тишине, что немного странно. Почему он не может включить радио? Поговорим о неловкости.

— Ты так и не сказала, какая твоя любимая еда на завтрак, — Джекс наклоняется и тихо говорит мне так неожиданно, что я вздрагиваю. — Ты в порядке? — спрашивает он, нахмурив брови.

— Да. Я просто немного странная, вот и все. — Я перематываю назад то, о чем он меня спросил… Ах да, моя любимая еда на завтрак… — Это французский тост. Но я не ела его целую вечность. — С тех пор, как умерли мои родители. Не то чтобы моя тетя не готовила французские тосты. Просто меня обычно не приглашают на семейные завтраки, и мне приходится готовить самой. Знаете, замороженную пиццу и все такое.

Он улыбается.

— Это и мой любимый завтрак. А в заведении, куда мы едем, самые лучшие французские тосты.

Я улыбаюсь в ответ, но внутри меня снова что-то озаряет. У меня нет денег. История моей жизни.

Я бы с удовольствием устроилась на работу, но я не умею водить машину, а мои дядя и тетя не хотят давать деньги на такси. А так как здесь нет общественного транспорта, я в значительной степени пролетаю с работой.

— Тогда мне определенно придется попробовать. — Когда-нибудь, когда у меня будут деньги.

Улыбаясь, Джекс открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но мой телефон издает сигнал о сообщении, заставляя его остановиться. В замешательстве, потому что кто, черт возьми, будет писать мне так рано или вообще, я достаю свой телефон из кармана.

Джекс смотрит на него, подняв брови.

— Это твой телефон?

Я киваю.

— Я знаю, что он очень устарел.

— Устарел — это полнейшее преуменьшение, — замечает Хантер, отправляя сообщение на своем телефоне. Он уже видел мой телефон вчера, когда пытался выяснить, кто шлет угрозы с неизвестного номера, так почему же он ничего не сказал тогда? — Тебе действительно нужен новый.

— Эй, он нормально работает, — протестую я. — Это все, что действительно имеет значение.

— Нам нужно купить ей новый, — заявляет Джекс. — Если она собирается нам помогать, то в некоторых обстоятельствах он понадобится.

Я изумленно смотрю на него.

— При каких обстоятельствах этот телефон не сработает? Он принимает сообщения и звонки. Что еще ему нужно делать? Это же телефон.

Он бросает на меня сочувствующий взгляд, который я не вполне понимаю.

— Мы должны быть уверены, что можем безопасно отправлять файлы друг другу, чтобы никто не смог взломать наши телефоны и увидеть их. Для этого нужен телефон, который может вместить довольно большую программу, и я предполагаю, что, — он показывает на телефон, — в нем не так много места для хранения.

Он совершенно прав, но все же…

— Я поняла. Ну, вроде того… Я все еще немного не понимаю, что я буду делать для вас, ребята… В любом случае, это единственный телефон, который у меня есть, и я не могу позволить себе новый прямо сейчас, так что… — Я пожимаю плечами, мол, что с этим делать?

— Никто не просит тебя покупать новый телефон, — говорит Зей, сворачивая на главную дорогу, ведущую в центр города, где находятся все магазины, закусочные и магазины. — Мы сами купим его тебе.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, не надо.

Зей бросает на меня тяжелый взгляд, который, вероятно, напугал бы многих. Но я не из пугливых.

— Это было не предложение, — твердо говорит он. — Теперь ты работаешь на нас, так что мы купим тебе новый телефон.

Мои губы приоткрываются в знак протеста, потому что я не хочу, чтобы мне что-нибудь покупали. Из-за этого я чувствую себя благотворительной организацией, нуждающейся в помощи. Но прежде, чем я успеваю что-то сказать, первым заговаривает Хантер.

— Она вела себя также и со мной вчера за обедом, — говорит он Зею, положив телефон на колени. — Я угостил ее обедом, и она устроила из-за этого скандал.

— Я не просила тебя угощать меня обедом, — протестую я, обхватив себя руками. Я чувствую смущение и дискомфорт, шевелящиеся внутри меня.

— Он ничего такого не имел в виду, — говорит мне Джекс, словно чувствуя, что происходит у меня в голове. — Он просто пошутил. Просто плохая шутка.

— Мои шутки не так уж плохи, — настаивает Хантер, поворачиваясь на сиденье. На его лице появляется улыбка, но когда он смотрит на мое лицо, улыбка исчезает. — О, черт. Я ничего такого не имел в виду. Клянусь, я просто пошутил. И это определенно была очень плохая шутка.

Зей смотрит на меня через плечо, и я вдруг чувствую себя фриком, каким все меня считают.

Вот они, такие милые со мной, а я начинаю защищаться из-за всяких глупостей.

— Все в порядке. — Я опускаю взгляд и начинаю ковырять сколотый лак на ногтях. — Мне просто не нравится чувствовать себя нуждающейся в благотворительности, и когда люди покупают мне вещи, я чувствую себя именно так. Но я слишком остро среагировала. — Я тихо вздыхаю. — Прости.

Когда они ничего не говорят, мне хочется сжаться внутри себя. Потрясающе. Мой первый день с настоящими друзьями, а я уже все испортила.

Я чувствую, как чьи-то пальцы касаются моего подбородка, заставляя меня слегка вздрогнуть и поднять взгляд.

Хантер убирает руку с моего лица и дарит мне самую добрую улыбку на свете.

— Тебе не нужно извиняться. Ты не сделала ничего плохого.

— Я веду себя странно, — замечаю я, — из-за глупостей.

Он ослепляет меня улыбкой.

— Если кто и эксперт по странностям, так это я. И я думаю, ты уже знаешь это, потому что вчера ты назвала меня странным по меньшей мере десять раз.

— Верно. — Я тихо выдыхаю, приказывая себе успокоиться.

— Мы все довольно странные, — добавляет Джекс, привлекая мое внимание к нему. Слабая улыбка трогает его губы.

— Зей хуже всех.

— Конечно, — с усмешкой соглашается Хантер.

Когда я смотрю на Хантера, он подмигивает мне, вызывая у меня слабую улыбку.

Зей, кажется, уже не так удивлен.

— Отлично, конечно. Давайте поиздеваемся над Зеем, чтобы произвести впечатление на новенькую. История моей чертовой жизни.

Я приподнимаю бровь, глядя на Хантера.

— Вы, ребята, проводите много времени, пытаясь произвести впечатление на новых девушек?

— Нет, — Хантер становится серьезным. Ну, серьезным для него. — Честно говоря, ты первый человек, которого мы приняли в нашу компанию.

Хотя Кэти упомянула, что парни никогда никого не пускают в свой круг, это все еще удивляет меня, в основном потому, что я просто предположила, что Кэти сумасшедшая.

Мои брови сходятся.

— Вы никогда ни с кем не общаетесь? Совсем?

Он отрицательно качает головой.

— Не совсем. Конечно, мы ходим на вечеринки и всякое такое дерьмо, и болтаем с людьми, но на этом все.

— Это одно из наших правил. — Джекс закатывает рукава толстовки. — Мы никого больше в нашу команду не берем.

— У нас вроде как проблемы с доверием, — говорит мне Хантер без капли юмора в голосе.

Он говорит совершенно серьезно, и я задумываюсь, почему. Почему бы им не подружиться с кем-нибудь еще?

Но что я действительно хочу знать, так это почему они решили подружиться со мной. Я могла бы просто спросить у них, но, по-моему, я вела себя достаточно странно сегодня.

— Господи, посмотрите на очередь, — замечает Зей, въезжая на парковку у закусочной.

Она выглядит старомодно с шатром и неоновыми вывесками в окнах. В таких местах обычно довольно хорошая еда, по крайней мере, из того, что я помню с тех времен, когда мои родители были живы, и мы часто выбирались поесть. Впрочем, Зей прав: вереница машин, стоящих друг за другом, тянется почти до самого въезда на парковку.

Зей подъезжает к концу очереди, но не спешит ставить машину на паркинг.

— Может быть, нам стоит выбрать какое-нибудь другое место.

— Ни за что, — говорит ему Хантер. — Это наш первый раз, когда мы завтракаем с милой Рейвен, и это лучшее место в городе.

— Не страшно, если мы поедем куда-нибудь еще, — вмешиваюсь я. — Я не так уж и голодна. — Полная ложь. Я не могу позволить себе завтрак, но не собираюсь возвращаться к этому разговору с ними.

Хантер бросает на меня подозрительный взгляд, как будто точно знает, о чем я думаю.

— Это настоящая причина?

— Да, — отвечаю я, не мешкая ни секунды.

Он вздыхает и смотрит на Джекса. Джекс оглядывается на него, и они обмениваются непроницаемым взглядом. Затем Хантер смотрит на Зея, который уже ждал взгляда.

Гм... Что же все-таки происходит? Они телепатически разговаривают?

Затем Зей кивает и ставит машину на стоянку, в то время как Хантер поворачивается на сиденье, чтобы посмотреть на меня.

— Мы хотим заключить с тобой сделку, хорошо? — говорит он. — И я хочу, чтобы ты хорошенько подумала, прежде чем ответить. Ты можешь сделать это для меня, милая Рейвен?