- Так прогони его, - взволнованно сказал Джулиус, склоняясь в кровати. – Прошу, продолжай.

- Такого я прогнать не могу, - она раздраженно выдохнула. – Но это, наверное, к лучшему. Я не хотела говорить это по телефону. Мы закончим это, когда я вернусь завтра, без зрителей.

Странное карканье прозвучало с ее стороны, но Джулиус едва его слышал. Как только Марси пообещала, что они продолжат это завтра, наедине, его бедное сердце забилось так сильно, что он поражался, как не запищал монитор пульса у его кровати.

- Я буду ждать тебя, - быстро сказал он. – Клянусь, Марси, как только голосование закончится, мы устроим отпуск от всего. Я полечу с тобой, куда захочешь.

- Звучит райски, - с тоской сказала она. – Не могу дождаться, - странное карканье повторилось, и Марси закатила глаза. – Мне нужно идти. Удачи с голосованием. Позвонишь мне, когда это пройдет?

- Хорошо, - пообещал он. – И, прошу, будь осторожна.

- Эй, - сказала она. – Это я. Я – всегда профессионал, и я – человек. Мы не пульсируем магией, как вы, и нас в СЗД девять миллионов. Я буду стеклянной иглой в стоге сена. Алгонквин даже не узнает, что я там.

Джулиус надеялся, что она была права. Ему все еще не нравилось, что она летела в СЗД, но, как она и сказала, выбора не было. Частью любви к Марси был уважение к ее связи с ее духом, и если Призраку нужно было помочь, он не будет ей мешать. Он только надеялся, что не сойдет с ума от тревоги.

- Просто… прошу, будь осторожна, - повторил он. – И звони. Когда есть время, даже если нечего сказать, я буду рад послушать твой голос и знать, что твоя голова не на копье Алгонквин.

- Оу, это мило и ужасно, - сказала она, смеясь. – Это и тебя касается. Восстановись и постарайся больше не давать драконам трепать тебя, иначе ничего не останется к моему возвращению.

- Я постараюсь, - пообещал он.

Одному из них пора было прощаться, но Джулиус не хотел делать это. Марси тоже медлила, не хотела это делать. Но, хоть Джулиус был рад сидеть и смотреть на нее вечность, было ясно, что она уже не была одна. Они избегали прощания, а большое черное пятно, мелькавшее раньше, запрыгнуло на спинку сидения Марси. Силуэт склонил голову к камере ДР, и Джулиус увидел, что это была птица. Точнее, ворон, и большой. Куда больше, чем могла быть птица. Он уже открывал рот, чтобы спросить, был ли это Ворон, дух, когда птица стала тянуть нетерпеливо Марси за волосы.

- Ты можешь прекратить? – рявкнула она, отмахиваясь от птицы. Она повернулась к Джулиусу с виноватым видом. – Мне пора. Береги себя. Увидимся завтра.

- До завтра, - ответил он. – И, Марси, я…

Звонок оборвался, не дав ему закончить, и он лег на кровать со вздохом. Он смотрел на телефон, пытался подсчитать, когда будет приемлемо позвонить ей еще раз, когда дверь открылась.

Он с улыбкой поднял голову, ожидая, что это был Фредрик с добавкой, но порог пересек не Ф. И не Иен, пришедший забрать его, даже не Челси или Боб. Это был последний дракон, кроме Бетезды, которого Джулиус ожидал тут увидеть, но это явно Дэвид прошел в его комнату, на красивом лице была непоколебимая улыбка политика. Джулиус невольно потянулся к мечу.

*

- Это было необходимо? – Марси потирала голову.

- Абсолютно, - Ворон спрыгнул на кожаное сидение напротив нее в конце шикарного военного самолета генерала Джексон. – Я видел, как твой вид проходит ритуал ухаживания миллионы раз, и я видел, что ты собиралась сделать критическую ошибку.

Она вздохнула.

- Какую?

- Не признавайся дракону в симпатии первой, - мудро сказал он. – Даже если это правда, эти слова дарят им власть над тобой, а ты знаешь, какими становятся драконы, когда им даешь власть.

Марси вздохнула сильнее. Это не касалось Джулиуса, но было бессмысленно объяснять их уникальные отношения старому и далекому от нее Ворону. Наверное, так было даже лучше. Если она хотела набраться смелости и признаться Джулиусу, она хотела сделать это в лицо, чтобы получить то, что произойдет дальше. Она не хотела, чтобы у этого были зрители, так что Марси сказала себе радоваться, что им придется подождать. Она повернулась к Ворону, чтобы узнать, чего он хотел.

- Задать вопрос, - он повернул к ней каждый черный глаз по очереди. – Ты, похоже, знакома с Пророком Хартстрайкеров. Ты хорошо его знаешь?

- Мельком, - она тряхнула головой. – Он любит врываться порой в наши жизни и приносить загадки.

- Это фишка пророков, - Ворон кивал. – А его… спутница, скажем так? Ты видела ее раньше?

- Ты про голубку? – Ворон кивнул, и она задумалась. – Она с ним, сколько я его знаю. Около шести недель, если честно, но никто не удивлен ей, значит, она с ним уже какое-то время.

Или драконы так привыкли к странностям Боба, что не реагировали уже на такие вещи, как голубь на его плече. Но Джулиус легко воспринял ее, значит, голубка была стандартным украшением Боба. Но настоящим вопросом было:

- Почему ты хочешь знать?

- Потому что она не голубка, - сказал Ворон. – Я хорошо знаю Голубя, и он глупый, как птицы, которые его создали. Точно не в состоянии дружить с гением-предсказателем Хартстрайкеров. И дух голубей не покидал Центральный парк Нью-Йорка с тех пор, как проснулся, когда магия вернулась шестьдесят лет назад, так что это не он.

Марси нахмурилась. Глупо, что она даже не подумала о духах до вопроса Ворона. Она всегда думала, что голубка Боба была просто птицей. Она бы не сказала это при нем, но Боб казался Марси одиноким драконом. Выведение нового вида умного и волшебного голубя как питомца казалось ей подходящим для него занятием. Но Ворон не спрашивал бы ее, если бы голубь Боба был просто птицей, так что, если голубка была не зверем и не духом, то кем?

- Ты назвал ее Безымянным Концом.

- Да? – невинно каркнул дух. – Не припоминаю…

- Я помню, - сказала она. – Ты это сделал. Ты сказал, что она – Безымянный Конец, и что нам нужно бежать. Почему? Понятно, что название «Безымянный Конец» добра не обещает, но насколько все плохо?

- Ты – очень любопытная смертная, - буркнул Ворон. – Обычно мне это нравится, но любопытство убивает не только котов. Учитывая состояние твоего кота, я бы не давил.

- Не трогай Призрака, - Марси прижала ближе тонкую связь с бедным угасшим духом. – Это ты поднял тему. Я все время вижу Боба. Если он ходит с чем-то опасным, я хочу знать.

- Будто быть близко к величайшему пророку в истории драконов в этом измерении недостаточно опасно, - буркнул Ворон, закатив глаза. – Ты не хочешь задать другой запрещенный вопрос? Я могу рассказать тебе о Мерлинах, какими они были раньше.

Это манило, и Марси чуть не согласилась на смену темы, но сдержалась. Ей не нужно быть драконом, чтобы знать, что Боб был теневой рукой за подъемом Джулиуса. Он был силой, толкающей все это, и если он был вместе с чем-то зловещим, это могло стать их проблемой.

- Нет, я не хочу задать другой вопрос, - твердо сказала она. – Я хочу знать, что это за Безымянный Конец, и я хочу знать, почему ты этого испугался. Смысл этой затеи в том, что я могу быть Мерлином, а Мерлины – достаточно сильные маги, чтобы защитить людей от серьезных проблем. Если это так, тогда то, что пугает тебя, считается тем, о чем должен знать первый Мерлин.

- Ты еще не Мерлин, - напомнил ей Ворон. – Но ты права.

Он выглянул из-за сидения на генерала Джексона. Она сидела впереди, махала руками среди гор невидимых экранов ДР. Через ряд напротив нее сидел Мирон, завалил стол бумагами и писал что-то, при этом гневно говоря по телефону на немецком.

Когда стало ясно, что они не обращают на них двоих внимания, Ворон хлопнул крыльями и прыгнул на колено Марси.

- Хорошо, возможно Мерлин, - прошептал он, глядя на нее мудрыми черными глазами. – Ты хочешь знать о Безымянных Концах? Вот, что я могу тебе рассказать.

Он притих, и Марси склонилась, прислушавшись, ждала его слова.

И ждала.

И еще немного подождала.

- Эм… - сказала она. – Что ты можешь мне сказать?

- Это все, - сказал Ворон. – Ничего.

- О, иди ты!

- Не надо, - рявкнул дух, хмуро глядя на нее. – Попытайся увидеть это с моего места. Я люблю людей. Когда вы начали говорить, вы стали самыми интересными на этой планете. Вы развлекали меня тысячи лет, но это не отменяет факта, что вы очень юны. Самые старые из твоего вида – лишь миг для многих духов. Это не ваша вина. Уверен, вы бы не умирали, если бы вы выбирали. Но, к сожалению, вы умираете, и эта смертность не дает вам прожить достаточно долго, чтобы приобрести то, что мой вид считает взрослой и ответственной натурой.

Марси выпрямилась, возмущенная.

- Если мы живем не тысячи лет, мы не можем быть взрослыми?

- Именно, - сказал Ворон. – Для нас вы будете всегда детьми, и многие духи, считая Алгонквин, говорят, что потому вам нельзя доверить ничего важного. Судя по тому, какой бардак вы устроили с нашей планетой, пока мы спали, я не могу их винить за такие мысли, но я всегда ощущал, что людей нужно оценивать отдельно, а не целым. Стада людей неизменно опускаются для наименьшего общего знаменателя, но я встречал тысячи, а то и миллионы личностей, которые отличались умом, учитывая краткость ваших жизней. Но в этом мире есть то, что люди еще слишком юны, чтобы понять. И дело не в уме, смертности или знаниях в магии. Дело в опыте и способности смотреть вдаль, и взгляд духов куда дальше, твой вид просто не понимает время так, как нужно для этого.

Она это ненавидела, но Марси признавала, что он был прав. Люди работали годами, десятками или веками, если были организованы. Но духи жили миллионы лет. Они функционировали на геологической шкале времени, и не было оскорблением то, что люди не могли понять всего. Как можно было понять миллион лет, когда люди с деньгами и лучшим здоровьем умирали в сто двадцать? Но, хоть Марси не спорила с ним тут, это не объясняло, почему Ворон не мог рассказать ей о Безымянном Конце.

- Хорошо, - сказала она. – Мы не ценим время на том уровне, что вы. Справедливо. Но если это так опасно, как ты думаешь, неведение нам не поможет. Почему ты не можешь попытаться мне объяснить? Я могу не понимать всего, но я видела голубку больше, чем ты. Тебя может потрясти то, на что я способна, несмотря на мой недостаток смертности.