Он снова улыбнулся своей горьковатой улыбкой.

— Мой лорд — Пендрагон.

Горонви аж задохнулся от такого ответа. Пендрагон у нас Артур ап Утер, «Император Британии», как раньше говорили. У него лучшее войско во всех западных землях. И двух лет не прошло, как Пендрагон остановил саксонские орды, а потом разбил их в великой битве при Баддоне. С того времени некоторые члены его знаменитого Братства вернулись в свои земли, некоторых король отрядил для борьбы с бандитами, которых немерено развелось на западе, а некоторые отправились в Галлию помогать тамошним союзникам Артура. Однако довольно их осталось и в Камланне с Императором. Все воины Братства славились высоким происхождением, так что свободно говорили с любыми королями Острова, следили за выплатой дани Артуру, как Верховному Королю. Некоторые из них и сами правили своими королевствами. Вот уж никак не ожидал, что встречу одного из них на нашей земле, да еще в середине зимы. Ведь первое, что мне пришло в голову, когда я его увидел, — вот герой из баллады. А если он и впрямь из Братства Артура, то так оно и есть.

— Тогда тебе великий почет, господин, — сказал я. — Не сочти за дерзость мои расспросы…

— Значит, ты не винишь Пендрагона за то, что он поднял налоги? — Всадник пристально посмотрел на меня.

— Конечно, нет, милорд! — воскликнул я. — Как можно? Ведь Император избавил нас от саксов!

Вот теперь он улыбался уже повеселее.

— Если ты действительно человек Пендрагона, что тебе понадобилось в наших краях? — Горонви от волнения говорил требовательным тоном, то и дело поглядывая на меня, словно в поисках поддержки.

— А вот это тебя не касается, парень. — Воин снова стал холодным и гордым. — Занимайся своим волами. — Всадник отвернулся и всматривался в дорогу впереди.

Про себя я подосадовал на Горонви и с удовольствием пнул его в ответ. Он опять насторожил воина в тот момент, когда тот уже немного расслабился. Про волов он сказал только для Горонви. Вот так-то лучше. В конце концов, ведь это мой отец — глава клана, а не отец Горонви. А мой отец поддерживал Императора, пусть и не во всем одобрял его указы. Мы обязательно должны принять воина потеплее, может, тогда он разговорится, а мне страсть как хотелось послушать его. Как любому мальчишке, мне было интересно все, что касалось Братства Артура, его сражений, его борьбы с варварской тьмой. Конечно, я пока не понимал разницы между балладами и настоящей жизнью, которую ведут суровые мужчины, которых так ценят короли. Понятно, что я — фермер, член фермерского клана, и мне не по чину интересоваться делами, которые меня не касаются. Но интересно же! Одно время я даже хотел стать воином. Но воины обучаются своему ремеслу с детства, а в четырнадцать многие из них уже сражаются наравне со старшими. Правда, и живут они недолго. Двадцатилетний воин — уже редкость. Но, может, жизнь, проведенная в сражениях и подвигах, стоит ранней смерти? Нет, наверное, пусть лучше ничего не рассказывает. У меня и так хватает проблем с моими желаниями. Незачем будить старых демонов. Все-таки мне уже двадцать один год, старость еще далеко, но в моем возрасте уже не до детских фантазий.

Три мили до дома мы проехали молча. Солнце зашло в облаках, на небе проглянули первые звезды. Холодный ветер дул в лицо, выбивая слезы из-под век. Воин плотнее закутался в плащ и, наконец, вложил меч в ножны. Я заметил, что он пользуется только одной рукой. Когда мы добрались до первых построек, зубы у меня выстукивали мелкую дробь. Но до тепла и еды оставалось совсем немного. Я выпрыгнул из телеги возле дома моей семьи и велел Горонви подождать. Он, конечно, согласился, но ворчал при этом и с недоверием поглядывал на нашего спутника. Незнакомец просто остановил коня и стал смотреть на дверь дома.

Мама и старшая из сестер хлопотали возле огня, что-то готовили. Младший брат Дэфидд играл с собакой, а дед что-то выговаривал ему. Все посмотрели на дверь, когда я вошел.

Мать улыбнулась.

— О, Рис, а мы уж думали, ты в лесу заплутал. Как раз к ужину поспел. Дрова привезли?

— Да, мама, все в порядке. Мы не только дрова привезли. А где отец?

— В конюшне. А что вы там такое еще привезли?

— Скоро узнаете. Оставайтесь дома. — Наверное, зря я это сказал, потому что братишка тут же пристал с расспросами, откуда-то из темного угла выскочили два кузена, намереваясь посмотреть, о чем это я говорю. Не сказав больше ни слова, я повернулся и выскочил на улицу.

В конюшне отец чистил нашу маленькую гнедую кобылку, ту, что летом запрягают в телегу. Он тихо напевал что-то, а руки так и мелькали. Я остановился на пороге, положив руку на косяк, глядя на его коренастую фигуру и пытаясь отгадать, как он отнесется к новостям. Отец — глава нашего клана, всех потомков Хув ап Селина до четвертого колена, а это ни много, ни мало, тридцать семь человек. Наш клан не высокороден, но хозяйство у нас зажиточное, и нас уважают в Думнонии на землях к югу от Мор Хафрена. К словам отца прислушиваются люди из других кланов, советуются насчет урожая, налогов и того, как мирно жить с соседями. Отец всегда поддерживал Пендрагона, и всякий раз, когда другие ворчали на повышенную дань, говорил, что Артур защищает Империю. Но одно дело — политика, другое — отношение к нежданным гостям, хотя бы и от самого Пендрагона. Конечно, у нас хватит сил, чтобы справиться с одним-единственным всадником, но мы все-таки христиане, и в пределах разумного никогда не откажем путнику. Я прикрыл дверь и подошел к отцу по глинобитному полу.

— А-а, Рис! Ну что, разгрузил уже дрова? — не оборачиваясь, спросил отец.

— Да Бог с ними, с дровами, отец. Тут такое дело… Мы с Горонви встретили всадника. Он говорит, что служит Артуру, и просится на ночлег. Он сам и его конь...

Отец отложил пучок соломы, которой чистил лошадку, и неторопливо повернулся.

— И где вы его встретили?

— Возле брода. Мы только что переправились, а тут и он из леса выехал.

— Из леса, говоришь? Один?

— Да. Но вооружен он не как бандит.

— Вооружен, говоришь? — Отец насторожился.

— Хорошо вооружен. А конь у него! Я таких не видал никогда.

— И где он?

— Стоит перед домом. И Горонви там, с телегой.

Отец взял фонарь и вышел из сарая. Я последовал за ним.

Воин так и сидел на своем жеребце, и Горонви выглядел все так же обеспокоенно. Когда мы подошли, я заметил, что дверь приоткрыта. Семья наблюдала.

Отец высоко поднял фонарь, чтобы лучше разглядеть лицо воина на коне. Я видел, что отец настороже, но по его спокойному лицу никто бы этого не сказал. Свет лампы освещал его рыжие волосы, уже побитые сединой, а глаза оставались в тени. Он совсем не выглядел старым, скорее, наоборот, уверенным и властным.

Воин смотрел на отца из-под спутанных черных волос. Потом он неторопливо спешился и оперся одной рукой на холку лошади.

— Привет тебе, Сион ап Рис, — хрипло проговорил он.

— И тебе привет, Гавейн ап Лот, — ответил отец потеплевшим голосом. — Вот уж не думал, что ты вспомнишь свое обещание.

— Я же сказал, что навещу тебя. Стало быть, это и есть твое хозяйство?

— Да, я здесь заправляю. — Отец подошел к воину. — Лорд Гавейн, можешь свободно пользоваться всем моим достоянием. Прими почтение от всей моей семьи! — Отец повернулся ко мне и приказал: — Рис! Разгрузите с Горонви дрова и загоните волов. Лорд Гавейн, — повернулся он к воину, — входи в мой дом и отдохни.

— Нет, сначала конь, — отозвался воин. — Надо о нем позаботиться.

— Рис все сделает.

— Нет. Я сам за ним ухаживаю.

— Как скажешь. Вот конюшня, господин. Рис, скажи маме, чтобы приготовила на ужин что-нибудь особенное. Что у нее там есть… ветчина, яйца, да побольше яиц, яблоки… ну, она сама сообразит. И обязательно горячей воды. И побольше. Иди. — Отец повернулся и пошел впереди гостя. Лорд Гавейн двинулся за ним, ведя коня в поводу. Я заметил, что он немного прихрамывает.

В том, чтобы передавать отцовский наказ, не было никакой необходимости, все всё слышали, так что я запрыгнул на телегу и поторопил Горонви.

— Ничего не понимаю, — пожаловался тот. — Дядя Сион его знает?

Я и сам был изрядно удивлен. Отец много говорил о Пендрагоне, его отряде и его политике, но однажды он рассказывал, как вез пшеницу в Камланн на продажу, и встретил молодого человека. А потом узнал, что это был Гавейн, сын короля Лота, правителя островов к северу от Каледонии. По дороге они разговорились. Потом отец заплатил за своего попутчика в монастыре, потому что у того не было при себе денег, но тогда он еще не знал, кого встретил на дороге. Некоторое время спустя выяснилось, что Гавейн ап Лот бежал из плена у саксов, и направлялся в Камланн, намереваясь присоединиться к Артурову Братству. «Я знал, что он будет великим воином, — говорил отец, рассказывая эту историю. — А тогда я попросил его вспомнить меня. Уж очень мне хотелось, чтобы когда-нибудь меня узнал такой знаменитый человек. Правда, тогда он был просто хорошим парнем. Тихий, вежливый, щедрый, может, странный немножко… И все эти годы я думал, вспомнит ли он обо мне. И сомневался…»

Впервые отец рассказал эту историю девять лет назад. Он тогда только вернулся из поездки, а Гавейна ап Лота вообще мало кто знал. Но уже к концу того лета слава о нем разнеслась по всей Британии. Чего только о нем не говорили! Например, рассказывали, что ему удалось приручить коня Светлого Народа, бессмертное животное, быстрое, как ветер, и скакать на нем мог только он. Еще рассказывали, что он владел зачарованным мечом, который утраивал его силу в битве. Он мог одним ударом сразить троих. Никто не мог устоять перед ним. Учтивость и красноречие сделали его лучшим посланником Императора. Ну, и еще всякие небылицы: дескать, пчелы сами носили ему мед, а воду он мог добыть даже из камня. Как бы там ни было, со временем он стал одним из лучших воинов Британии, хотя все соглашались, что в его облике есть что-то жутковатое. Но восхищались им повсеместно, от Каледонии до Галлии. И вот вам, пожалуйста: он, оказывается, помнит моего отца. И он будет жить у нас в доме! Вот это гость!