Глава первая

Думнония — самое цивилизованное королевство Британии, но на северо-востоке в январе оно выглядит не лучше дебрей Каледонии. Поля укрыты снегом, и только сухие верхушки бурьяна торчат над сугробами, а выцветшее небо, кажется, давит на плечи. Сначала идут наши поля, за рекой под названием Фромм стоит лес. Черные ветки и белый снег, перемешавшись, выглядят как свинцово-серое облако на горизонте, и так миля за милей — только тишина да изредка волчий вой. Летом в лес никто не ходит; у всех полно работы: надо за полями ухаживать, возить продукты на рынок, волы тянут плуги, лошади — телеги. А вот зимой — другое дело. Жизнь словно замирает, приходит время страшных историй о привидениях, над которыми летом человек разве что посмеется, а теперь… теперь всякое бывает в этом безоглядном заснеженном пространстве, где человек кажется таким маленьким и затерянным в этом океане холода.

Мы с моим двоюродным братом Горонви не любили январский лес. Но дрова кончились, делать нечего. Значит, надо запрягать волов в телегу и отправляться за реку, рубить дрова; и работа эта на полдня. Зато навалили телегу с верхом. Переправились обратно на свой берег и остановились напоить волов. Горонви вертел в руках кнут и нетерпеливо поглядывал на спины неторопливых животных, хотя спешить нам было совершенно некуда.

Я смотрел на реку. Вода была темной, зимней. Послеполуденное негреющее солнце мягко освещало заснеженные берега. Единственным звуком в мире остался шелест воды и хлюпанье волов. До дома, до теплого коровника, до очага и людских голосов около трех миль. Стоило подумать о доме, и меня тут же потянуло добраться туда как можно скорее. Но я смирил желание и позволил глазам медленно скользить по реке и деревьям на том берегу. Поэтому я и увидел всадника раньше, чем он заметил меня. Сначала я уловил яркий цветной проблеск меж ветвей, а потом уже из-под свода леса на берег выехал воин.

Человек кутался в красный плащ, поводья держал одной рукой, и я сразу приметил на ней золотой браслет, а потом уже дорогую золотую застежку плаща, край щита, перекинутого за спину, и дротики, притороченные к седлу. Конечно, в первую очередь мое внимание привлекло оружие, но потом я увидел и коня. О! Что это был за конь! Огромный, белый-белый, а сбруя так и сияет! Всадник остановился на берегу, и мне показалось, что я вижу героя из песни или видение, как бывает во сне. Но тут всадник заметил нас. Я мгновенно пришел в себя и схватил кузена за руку.

— Горонви!

— Чего? — он оторвался от рассматривания волов, проследил за моим взглядом и замер.

Всадник повернул коня и направился к нам по противоположному берегу. Жеребец шагал осторожно, легкой кошачьей походкой.

— Э-э-э-э! — Горонви ткнул волов кнутом и выпрыгнул из телеги. Звери зафыркали и попятились, шумно выдыхая пар.

— Как думаешь, сможем мы его обогнать? — спросил я.

Горонви пытался удержать наши дрова на телеге. От толчков они грозили попадать на землю.

— Ты что? — возмутился он. — Волы против такого коня?

— Ну, он же еще на том берегу!

— Вот мы всё смеялись над сказками о народе холмов! — Голос Горонви сел. В нем отчетливо слышался страх. — Я смеялся. Дома. Иисус сладчайший, смилуйся над нами!

— Да ладно тебе! Наверное, это простой путник. Лишь бы не бандит. Ну, спросит дорогу. А даже если и бандит, нас же двое. Чего нам бояться? Кроме смерти… — неожиданно для себя добавил я.

— Ну, знаешь, хватит и этого! — Волы, наконец, отошли от воды и выбрались на тропу. Горонви запрыгнул обратно в телегу. — Кому придет в голову отправляться в дорогу зимой? Да и дорог-то здесь никаких нет.

Меж тем всадник достиг брода и послал коня вперед. Ручей у нас не глубокий, вода не поднималась выше колен животного, но благородному зверю явно не нравилось то, что она такая холодная. Горонви зашипел сквозь зубы. Раз всадник переходит реку, значит, это не дух. А даже если и дух, убежать-то мы все равно не сможем.

В тот момент, когда они с конем выбрались на наш берег, солнце опустилось за лес и нас накрыли перепутанные тени деревьев. Свет померк, и я с разочарованием увидел на груди коня длинную грубую рану. Да и сам конь был покрыт грязью до плеч. Одежда всадника тоже не впечатляла: некогда роскошный красный плащ изодран и грязен, рука на поводьях покраснела от холода. Черные волосы и борода всадника пребывали в полном беспорядке, и еще… похоже, он долго не мылся. Может, давно блуждает в чаще…

Я встретился с незнакомцем взглядом и чуть не ахнул. Глаза цветом напоминали темное море в полночь, и что-то в них таилось такое, отчего короткие волоски у меня на шее встали дыбом. Я перекрестился, гадая, прав ли Горонви. Мой отец всегда говорил, что сказки о жителях холмов — вранье, но мне никогда не приходилось видеть на человеческом лице такого выражения.

Всадник улыбнулся, заметив мой жест, и слегка наклонился с коня, явно намереваясь заговорить с нами. Из ножен он медленно извлек меч и положил себе на колени, чтобы мы могли как следует разглядеть оружие. Надо сказать, прекрасный у него меч!

— Приветствую вас, — хриплым шепотом сказал всадник. — В какие края меня занесло?

Рука Горонви, сжимавшая кнут, расслабилась. Он тоже перекрестился, прежде чем ответить:

— Вы в Думнонии, высокий лорд. Рядом с Мор Хафреном. А вы что, дорогу потеряли? — По голосу было понятно, что больше всего на свете Горонви хочет подсказать всаднику дорогу, чтобы тот убрался поскорее и подальше.

Незнакомец ничего не ответил на вопрос, только посмотрел на поля за нами.

— Думнония... — задумчиво произнес он. — А что это за река?

— Фромм. В двух милях отсюда сливается с Мор Хафреном. Господин, примерно в двенадцати милях к востоку отсюда есть римская дорога...

— Я не знаю здешних земель. Далеко до жилья?

— Нет, совсем недалеко. — Горонви сделал паузу. — Баддон почти рядом. А там, между прочим, сильный лорд с большим отрядом…

Всадник горько улыбнулся.

— Я же не разбойник, зачем стращать меня королями и отрядами. — Он смотрел на нас, задумавшись. — Как тебя зовут, парень?

Горонви потер запястье, посмотрел на волов, снова опасливо взглянул на меч.

— Горонви ап Кинидд, — наконец признался он.

— Хорошо. А ты? — незнакомец посмотрел на меня.

— Рис ап Сион, — ответил я. Наверное, мы зря назвали свои имена, но как тут соврешь? Я снова встретился глазами с мужчиной, и снова мне стало холодно. Как бы нам не повредить своим душам, разговаривая с незнакомцем. У меня до сих пор оставались сомнения насчет природы этого встречного.

— Ну что же, Горонви, сын Кинидда, и Рис, сын Сиона, раз уж мы встретились, попрошу у вас помощи. Мне и моему коню нужен ночлег. Далеко ли до вашего дома?

— Милорд, у нас же бедное хозяйство… — начал Горонви, но вранье давалось ему нелегко. Все-таки наш клан — один из самых богатых в Мор Хафрене.

— Я могу заплатить за постой. — Видно было, что всадник очень устал. — Так далеко ли до дома?

— Три мили, — тихо сказал я. Горонви так и впился в меня взглядом. — И не настолько мы бедные, господин, чтобы забыть долг гостеприимства. — Горонви наступил мне на ногу, но я и без его подсказок принял решение. Мы развернули волов, а незнакомец неторопливо поехал за нами. Меч он так и не убрал в ножны. Рукоять сверкала золотом, а в навершии красновато тлел драгоценный камень.

Я смотрел на этот драгоценный камень и гадал, что будет дальше. Возможно, он все-таки разбойник, вот только не бывает у разбойников такого оружия и таких коней. Скорее, он — воин из какого-то отряда, может быть, даже служит нашему королю Констанцию Думнонскому, или еще какому-нибудь королю Британии. Если он человек Констанция, то, наверное, и вправду заплатит за постой, ну а если нет… тогда это хуже, чем разбойник. Он, вероятно, оставил бы нас в покое и, возможно, даже заплатил бы нам, но если бы он служил кому-то другому, он был бы хуже, чем бандит. Он сказал: «Я могу заплатить», но заплатит ли на самом деле, неизвестно. Впрочем, в клане хватает крепких мужчин, чтобы справиться с одним воином, пусть даже вооруженным. Это если он все же человек… Да нет, человек, конечно. Он же не пытался убить нас и отнять нашу телегу с волами. Ему действительно просто нужен отдых. Может, это гонец, выполняет какое-нибудь важное поручение своего клана, да вот сбился с дороги… Правда, могло статься и так, что мы встретили какого-нибудь знатного воина, объявленного вне закона. Или не воина?.. Ладно. Захочет, сам скажет. Мною овладело детское любопытство. А я-то думал, что уже перерос это вполне естественное чувство. Но уж больно здорово выглядел его меч, и золото блестело так заманчиво…

— Господин, а какая дорога тебе завтра понадобится? — Другого способа выяснить его намерения мне не пришло в голову.

Я без страха выдержал его внимательный взгляд. Путник махнул рукой.

— Это неважно, — устало проговорил он.

— Как же «неважно», господин? Мы тут все дороги в окрестностях знаем. Ты, главное, скажи, куда тебе надо. — Горонви опять пнул меня ногой. Вслух он не стал ничего говорить, но всем своим видом показывал, что ему не нравится моя болтовня.

— Дороги для меня не имеют значения.

— Для тебя, может, и нет, а вот для твоей лошади это наверняка важно. — Я злился на Горонви за то, что он меня без конца пинает. — Я же помочь хочу. Лошади же удобнее идти по дороге…

Он холодно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на изогнутую белую шею своего жеребца, похлопал зверя по шее, а тот в ответ дернул ушами.

— Моей лошади хватит сил для боя, — многозначительно произнес всадник и посмотрел на меня испытующе.

Я-то был уверен, что о лошади он заботится чуть ли не больше, чем о себе.

— Ладно, Рис ап Сион, раз ты так беспокоишься о моей лошади, подскажи, какая дорога придется ей по вкусу.

— Есть римская дорога, та, что из Баддона в Инис-Витрин, мимо Камланна, — подумав для приличия, сказал я, — и еще одна, к западным саксам. Там, подальше, она соединяется с дорогой на юг. А к какому лорду ты едешь?