Глава 5

На следующий день у дверей дома леди Сэйерс остановился экипаж, и Эш помог выйти своей бабушке и Аманде. Особняк – его так и называли, с большой буквы – был частью одного из красивейших лондонских районов, который, по сути, находился уже за городом. Дом стоял на южном берегу Темзы, обилием огородов и фруктовых садов скорее напоминавшем сельскую местность, хотя до Вестминстерского моста было рукой подать.

Аманда заслонила глаза от солнца и, посмотрев вдаль, спросила:

– Неужели это новый Бедлам?

Эш утвердительно кивнул:

– Да, имени Святой Марии Вифлеемской. Это заведение решительно отличается от уничтоженной лечебницы. То был дом ужасов и кошмаров, а этот должен стать безопасной обителью для безумцев.

– Я полагала, что Особняк находится поблизости от Воксхолл-Гарденз, – сказала леди Вальмеде.

– Так и есть, по другую сторону от дома.

Аманда едва сдержала дрожь:

– Не думаю, что мне бы понравилось жить поблизости от дома для умалишенных.

– Какая чепуха, – заявила леди Вальмеде. – До него же целая миля, а из Бедлама еще никто не сбегал.

Эш задумчиво посмотрел на здание, о котором они говорили, но, услышав, как открывается дверь, повернулся.

Пожилой дворецкий проводил их в просторную, отделанную мрамором прихожую, наполненную солнечным светом, льющимся из красивого венецианского окна на верхней лестничной площадке. Через мгновение появилась сама леди Сэйерс в бархатном тюрбане, из-под которого выбивались каштановые, слегка тронутые сединой волосы, завитые в локоны.

– Августа, леди Аманда, лорд Денисон, – сердечно поприветствовала она гостей. – Я была наверху, когда услышала ваши голоса. Видите ли, девочки отправили меня за нюхательным табаком. – Она покачала головой. – Впрочем, неважно. Вы приехали как нельзя более вовремя. Ева пишет о том, каково это – дебютировать, а я о своем первом сезоне уже ничего не помню.

– Ева? – переспросила вдовствующая графиня.

Леди Сэйерс рассмеялась и пояснила:

– Миссис Берримор – псевдоним Евы Диаринг. Думаю, она не станет возражать, если я открою вам ее настоящее имя. Тут же собрались только друзья.

– И она пишет о первом сезоне молоденькой девушки?

– Я знаю, что это не похоже на готический роман, но Ева умеет даже самый банальный сюжет превратить во что-то невероятно захватывающее. Я рассказала ей обо всем, что помню, но мне кажется, что чем больше я стараюсь вспомнить, тем больше забываю. Меня уже заждались. Давайте пойдем к ним?

Гости переглянулись и пожали плечами. Без сомнения, со временем все станет ясно.

Леди Сэйерс оживленно болтала, ведя их по просторной, отделанной мрамором прихожей. Она рассказала, что в другом крыле дома работают декораторы, готовя картинную галерею к балу, на котором впервые выйдет в свет ее племянница. Каменщики возвели леса, дабы расширить швы кирпичной кладки – или что там делают с кирпичами – чтобы устранить и не допустить протечек в том крыле дома. Они обещали завершить работы до того, как приедет дорогая Лиза. Но разве можно в эти вольные времена полагаться на слово рабочих?

Эш считал, что, несмотря на странное сочетание старого и нового, дом сохранил свое очарование. Поначалу это здание было величественным особняком эпохи Тюдоров, но потом его переделывали и достраивали по мере того, как менялись вкусы следующих поколений. В особняке вечно что-то усовершенствовалось, а рабочие сносили старые стены и возводили новые.

«Почему бы и нет», – думал Эш. С каждым последующим супругом леди Сэйерс становилась все богаче и могла позволить потакать своим причудам.

Она провела их в восточное крыло дома, выстроенное совсем недавно в неоклассическом стиле. На обитых шелком стенах висели четыре портрета усопших любимых супругов миссис Сэйерс. По словам вдовы, эти импозантные мужчины были в свое время очаровательными, привлекательными повесами.

Если судить по большому роялю в углу и золоченой арфе в оконном проеме, то леди Сэйерс принимала гостей в музыкальном салоне. Эш окинул взглядом комнату. Ева стояла у стола с разложенными на нем веерами. Миссис Контини сидела возле арфы. Эшу показалось, что ее замогильный вид выделялся еще сильнее на фоне ее бледных щек, которые как раз румянила Лидия Риверс. Еще одна леди, вероятно, мисс Клэверли, вышивала у открытого окна.

Леди Сэйерс предупредительно рассмеялась:

– Минуточку внимания, милые мои, у нас гости.

На мгновение в комнате повисло молчание. Неприятно потрясенное молчание. Несмотря на заверения леди Сэйерс, они явно приехали в неподходящее время. Миссис Контини стала вытирать щеки носовым платком, миссис Риверс, взбивая юбки, дерзко улыбнулась Эшу, а Ева Диаринг уронила веер и уставилась на вновь прибывшего, словно к ним пожаловал король Георг собственной персоной.

После разговора с Ли Флемингом Эш намного больше знал о гостьях леди Сэйерс. Переводя взгляд с одной леди на другую, он вспоминал услышанное. Лидия Риверс отчаянно жаждала внимания; мисс Клэверли была не от мира сего; Анна Контини предпочитала общаться с животными, а не с людьми; а Ева Диаринг… тут его взгляд задержался подольше.

Она подняла голову, и их глаза встретились. Одно пронизывающее, молниеносное мгновение они смотрели друг на друга, пока вдова не подала голос, и момент был упущен.

– Мы встречались на симпозиуме, – сказала вдовствующая графиня, улыбаясь каждой молодой даме по очереди. – Должна признаться, вы произвели на меня очень сильное впечатление. Не так ли, Аманда?

Та охотно подтвердила.

Ее светлость продолжала:

– Я лишь хотела поблагодарить вас лично за многие часы удовольствия, что подарили мне ваши книги.

Эш подумал, что как раз поэтому его бабушка так популярна. Она хитростью располагала к себе людей. И тут же поправил себя: никакая это не хитрость. Просто она всегда для каждого находила доброе слово. Несколько минут в ее обществе действовали лучше любого укрепляющего средства.

Исключение составлял ее собственный внук. Его она заставляла поеживаться от стыда.

Леди Сэйерс позвонила, чтобы принесли закуски и освежающие напитки, и предложила всем присесть. Разговор сразу зашел о ее племяннице, Лизе.

– Как вам известно, она дочь моего брата, – сообщила леди Сэйерс, – и должна приехать со дня на день. Я очень давно ее не видела. Лиза всегда была неуклюжим ребенком, но ее мать сообщила мне, что девочка выросла и превратилась в красивую молодую леди. – Тепло улыбнувшись Еве, она продолжила: – Ева и ее тетушка, мисс Клэверли, – леди Сэйерс кивнула в сторону дамы средних лет, занимающейся вышиванием, – согласились остаться и составить мне компанию.

Эш подумал, что, должно быть, девушка весьма своевольная, раз ее должны блюсти целых три компаньонки. У него не было полной уверенности, что три дамы, взявшие на себя эту задачу, имели хоть малейшее представление о том, на что способны упрямые юные дебютантки.

– Я помню свой первый сезон, – принялась рассказывать леди Вальмеде. Она встала и, подойдя к столу с веерами, внимательно рассмотрела все по очереди. Тем временем Эш взял книгу в кожаном переплете, лежавшую у его локтя. Он подумал, что это какой-то роман, но, открыв, увидел, что это всего лишь записная книжка. Эш стал неспешно ее перелистывать. Кто-то подробно описал расположение комнат, садов, обязанности слуг и манеру обращения к титулованным особам. Он вернулся к первой странице, на которой оказалось написано «Ева Диаринг». Эш положил записную книжку на место прежде, чем Ева поймала бы его за чтением ее записей.

Его бабушка взяла веер: расписанный кремовый шелк, украшенный перламутром и белыми перьями. Она с любовью посмотрела на эту вещицу и сказала:

– У меня когда-то был такой же. Мой супруг подарил его мне на свадьбу. Если приглядеться, то можно увидеть невесту, жениха и их близких у церкви. Сейчас молодые девушки обмахиваются веерами, чтобы остудить пылающие щеки. В мое время… – Она тихонько рассмеялась. – В мое время мы пользовались веерами, чтобы флиртовать с нашими кавалерами.

– Флиртовать с кавалерами? – переспросила Аманда. – С помощью веера?

Леди Сэйерс вмешалась:

– Продолжай, Августа. Покажи молодежи, как это делать.

Вдова не заставила себя просить дважды. Развернув веер и взяв его в правую руку, она прикрыла лицо так, что видны были лишь глаза.

– Это означает «Следуйте за мной», – объяснила она. В следующее мгновение она переложила веер в левую руку и покрутила его, словно не сознавая, что делает. – А это – «Осторожнее, за нами следят». Девушка с веером в руке может передать бесчисленное множество сообщений своему поклоннику, но вот это движение очень важно. – Леди резко закрыла веер и постучала им по левой щеке. – Это значит «нет».

В комнате раздался дружный смех.

– А если дама хочет сказать «да»? – спросила Лидия Риверс, искоса поглядывая на Эша.

Вдова ответила:

– Мне кажется, что вы, девушки, что-нибудь сами придумаете.

– Я потрясена! – заявила Аманда, вызвав смех всех собравшихся.

Леди Сэйерс вздохнула.

– Я помню это как будто вчера. Мы носили мушки, шляпки, а джентльменам так шли напудренные парики и плотно облегающие панталоны…

– А платья, в которых из-за кринолинов нельзя было пройти в дверь, – унеслась в прошлое вдова.

– Кринолины? – Леди Сэйерс выпрямилась. – Августа, в мое время их уже не носили. У моих платьев были обручи, а не эти нелепые кринолины, как во времена моей матери.

– Конечно. Теперь я припоминаю, Салли. На моей свадьбе ты была еще младенцем.

Молчание было приятным, и Эшу совсем не хотелось его нарушать, но он пришел сюда с определенной целью: ему обязательно надо узнать – чтобы покончить с этим раз и навсегда – могла ли одна из писательниц быть этим Анджело.

Эш обратился к Еве:

– Леди Сэйерс упомянула, что действие следующей вашей книги будет происходить в городе в самый разгар сезона.