- Понятно, - наконец сказал капитан, и Роджер понял, что те же самые воспоминания пронеслись в голове старшего человека. Они больше никогда не обсуждали этот эпизод, и Роджер иногда задавался вопросом, насколько это связано с тем фактом, что флар-ке так сильно напоминали - по крайней мере, физически - вьючных зверей флар-та, с которыми рота была близко знакома. Флар-та мог быть чрезвычайно опасен в ситуациях угрозы, но огромные травоядные животные вряд ли были агрессивны по своей природе, и капитан отчасти, должно быть, отметил относительную пассивность флар-та и перенес это на флар-ке, по крайней мере подсознательно, как доказательство того, что он был прав в приказе его войскам не стрелять. Прежний Роджер, вероятно, даже не задумался бы над этим, но новый признал, что у Панера было не больше вкуса признавать, что он, возможно, был неправ, чем у кого-либо другого. Это была очень естественная черта, но она не подходила такому человеку, как капитан, у которого было остро развитое - можно сказать, сверхразвитое - чувство ответственности. Что было одной из причин, по которой Роджер больше никогда не поднимал этот вопрос. Он научился не только уважать морского пехотинца, но и восхищаться им, и он был полон решимости позволить спящим собакам молчать, а не говорить так, как будто он защищал прошлые действия... или пытался ткнуть Панера носом в возможную ошибку.

- Он действительно беспокоится, - неуверенно сказал Роджер в наступившей тишине.

- Я знаю, что это так, - ответил Панер. - Он достаточно часто говорил, что, как бы сильно они ни были похожи на флар-та, они совершенно разные. Я просто хотел бы точно знать, как это работает.

- Ближайшая параллель, о которой я могу думать, - это, вероятно, быки-буффало на Земле, капитан, - предположил Роджер. - Для того, кто с ними не знаком, капские буйволы ужасно похожи на обычных водяных буйволов. Но водяные буйволы не агрессивны, в отличие от капских буйволов. На самом деле, килограмм за килограмм, они, вероятно, самые агрессивные и опасные звери на Земле. Я не шучу - есть десятки задокументированных случаев, когда капские буйволы действительно меняли правила игры и выслеживали охотников на дичь.

- Понял, - сказал Панер совершенно другим тоном и переключился на частоту роты. - Рота, слушай... - начал он, как раз в момент, когда первые крики прервали его.

Косутич так и не узнала, как она пережила первые несколько секунд. Зверь, вырвавшийся из-под земли, поймал Лизеза бивнем и подбросил гренадера в воздух так, что тот приземлился мокрым комком с раздробленными костями. Морской пехотинец даже не отскочил, а животному было все равно. Он был слишком занят, бросаясь прямо на старшего сержанта.

Каким-то образом она оказалась отброшенной в сторону от зверя разрывающим мышцы поворотом и нырком, который приземлил ее на одно плечо, и она перебросила переключатель винтовки на бронебойные еще до того, как упала на землю.

Шарики с вольфрамовым сердечником пробили сильно бронированную чешуйчатую шкуру, в которой обычные шарики оставили бы только воронки, и существо закричало от ярости. Оно повернулось вокруг своей оси, но у сержанта были другие проблемы, с которыми нужно было разобраться - целое стадо гигантских зверей вырвалось из-под земли и в паническом бегстве направилось к роте.

Внешне они были очень похожи на вьючных зверей, но после месяцев мардукского опыта за плечами, для старшего сержанта теперь были очевидны различия. Флар-та выглядели как нечто среднее между трицератопсом и рогатой жабой, но броня на их передних конечностях была на самом деле довольно легкой, их рогатый головной щит не сильно выступал за пределы шеи, а их передняя и задняя четверти были более или менее сбалансированы. Эти же существа были крупнее по меньшей мере на тысячу килограммов, а их боковая броня, где она покрывала плечи и область сердца, была толще поперечного сечения человеческого предплечья. Головной щит простирался достаточно далеко вверх и назад, чтобы махаут никогда не смог бы заглянуть поверх него, а их передние конечности были чрезвычайно сильными.

Старший сержант уклонилась от удара одной из этих толстых, как секвойя, ног и снова развернулась, чтобы увернуться от удара бивня. Она выпрямилась и всадила еще три пули в головной щит, и с недоверием наблюдала, как по крайней мере две из них отскочили от невероятно прочной костяной брони.

Краем глаза она уловила вспышку, которая заставила ее отскочить назад в маневре, который она никогда бы не смогла повторить еще раз, и пространство, в котором она только что была, было захвачено другой гигантской рогатой жабой. Она увернулась и перекатилась еще дважды, когда стадо с грохотом пронеслось мимо, затем перевела винтовку на разрывные и начала бить того, с кем сражалась.

Зверь бросился на нее, и она снова увернулась. Но он научился кое-чему с первого раза и повернулся вместе с ней. Старший сержант знала, что она мертва, и отчаянно пыталась увернуться, но она не смогла полностью уклониться от удара бивня, который ...

... внезапно отвалил в сторону, когда Пэтти на полной скорости врезалась в более крупного зверя.

Роджер всадил три смертельные пули в незащищенный низ живота раненого зверя, затем наклонился, чтобы предложить старшему сержанту руку.

- Давай! - крикнул он и ткнул вьючного зверя в шею в тот момент, когда рука сержанта сомкнулась на его запястье. - Привет! Вперед, ты, тупая сука! Давай уберемся отсюда!

Зверь с ревущим шипением развернулся вокруг своей оси и бросился обратно к сражающемуся отряду. Пэтти, казалось, забыла, что она флар-та. Она была на тропе войны, и горам лучше остерегаться.

Панер грязно выругался, когда вьючный зверь Роджера ускорился прямо к бросившимся в рассыпную гигантам.

- Действуйте! - крикнул он на частоте роты. Он увидел, как пара дротиков отскочила от бронированной передней части атакующих зверей, и покачал головой. У большей части роты осталось по одному магазину патронов. Если они израсходуют их, то никак не смогут захватить космопорт. Но если бы они все умерли здесь, это не имело бы значения.

- Свободный огонь! Бронебойными - давайте! - Он увернулся от мечущегося вьючного зверя, снимая с плеча свою собственную винтовку. - Двигайте вьючных зверей вперед! Используйте их как стену!

У него был короткий проблеск, когда Роджер врезался в лавину флар-ке. Каким-то чудом мальчику удалось убедить своего скакуна пройти через стадо, а не таранить одного из них лоб в лоб. Когда они проходили мимо головы колонны, мельком было видно, как принц поливает огнем давку; затем он исчез в пыли.

Опытный командир познал момент отчаяния. Стадо ударило по ним спереди и двинулось вперед, вниз по длинной оси колонны. Это означало, что морские пехотинцы могли целиться только в головные щиты, которые были наиболее сильно бронированной частью атакующих зверей, и огонь, который начинал изливаться в стадо, оказывал незначительный эффект. Он видел, как упал один зверь, но в следующий момент рота была бы поглощена атакой флар-ке, потому что ничто не могло их остановить.

Первые гранаты начали падать в массу, но даже этого было недостаточно, чтобы перевернуть их. И единственный способ убить их - это ударить сбоку. Потребовалась всего минута, чтобы мысль пробилась сквозь его шок, и чувство вины за жизни, которых стоила эта минутная задержка, будет жить с ним всю оставшуюся жизнь.

- На вьючных зверей! - заорал он, хватаясь за болтающийся ремень на флар-та, от которого он уклонялся, и отчаянно вскакивая на спину. - Все на вьючных зверей!

Паническое бегство изменилось, как лавина из мяса и костей. Со своего ненадежного места Панер видел, как десятки морских пехотинцев падали под ногами и клыками гигантских ящеров. Но многие - большинство - из остальных вскарабкались на зверей роты.

Даже это была не самая безопасная ситуация, но, по крайней мере, это дало им шанс сражаться, поскольку разъяренный флар-ке прорвался сквозь роту, а затем развернулся, чтобы атаковать прямо сзади. Хорошей новостью было то, что они, похоже, не понимали, кто представляет большую опасность, и направили свою ярость на вьючных зверей, а не на ничтожных людей, которые на самом деле причиняли им боль, и они врезались во флар-та, как смертоносные древние локомотивы. Грохот мощных ударов, крики и вопли животной ярости и боли наполнили вселенную, но стреляющие шариками винтовки роты наконец-то смогли вступить в игру в ближнем бою. Когда одно из гигантских травоядных животных атаковало, массированный огонь морских пехотинцев, расположившихся на его фланге, обрушивался на него сбоку. Они расходовали боеприпасы, как воду, но это было либо так, либо умри.

Ситуация была полным безумием. Морские пехотинцы, некоторые выжившие на ногах, некоторые взгромоздившиеся на вьючных животных, некоторые даже добравшись до безопасных стволов деревьев, поливали огнем беснующееся стадо. В то же время флар-ке атаковали и рубили вьючных зверей роты и пеших морских пехотинцев.

Панер крутился из стороны в сторону, отдавая приказы о концентрации огня там, где мог, затем поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роджер бросается в контактную схватку. Где и как принц научился использовать флар-та в качестве боевого коня, было полной загадкой, но он был единственным членом роты, который, казалось, чувствовал себя как дома в водовороте.

Он, по-видимому, выбрал свою цель из-за размеров и массы, и он и его зверь бросились на полной скорости. Удар, когда скачущая Пэтти врезалась в более крупного зверя, был настоящим землетрясением.

Цель завизжала в агонии, когда бивни флар-та пробили ее боковую броню и повалили на колени. Пока старший сержант поливала огнем флар-ке по обе стороны от них, Роджер всаживал пули в незащищенный низ живота мишени Пэтти. Затем, не используя ничего, кроме слов и стука каблуков, он отбросил вьючного зверя от его жертвы и бросился обратно из общей свалки, чтобы выполнить еще одну пробежку.