Глава 3

Скучающий бармен поставил стаканы на импровизированную барную стойку, и Митчелл поборол желание спросить, можно ли ему принести что-нибудь покрепче, чем выдохшийся виски. Словно прочитав мысли Митчелла, бармен высыпал в стаканы ещё одну ложку полурастаявшего льда.

Идеально. Просто идеально.

По привычке Митчелл достал из бумажника пятерку для чаевых, затем взял два стакана. Один он передал своему вечно веселому коллеге Колину.

Митчелл полусерьезно стукнул своим стаканом о стакан Колина.

— Выпьем за гребаные фонды. И, кстати, спасибо. Я твой должник за то, что спас меня.

Колин Трейнор сделал глоток виски и кивнул в знак признательности.

— Только обещай, что когда-нибудь сделаешь то же самое для меня. Я бы предпочел слушать, как моя тетя Ивонн обсуждает правильную технику клизмы, чем ввязываться в разговор с Алленом Карсонсом. Этому человеку достаточно одного лос-анджелесского куста, чтобы превратиться в преследующего его папарацци. Что ему вообще от тебя понадобилось?

Митчелл пожал плечами.

— Примерно то, что ты и ожидал. Подробности о моем разрыве с Эвелин.

— Думаю, это то, что ты получаешь за то, что бросил дочь самого популярного сенатора нашей страны.

— Я не бросал Эвелин. Мы просто пошли разными путями.

— Непримиримые разногласия и всё такое? — спросил Колин.

Крайняя скука, на самом деле.

— Что-то вроде этого, — ответил он безразлично.

Митчелл не часто был склонен к откровенности. Ни к низкопробным репортерам, ни к склонным к сплетням коллегам. Не то чтобы Колин был плохим парнем. Они даже были в некотором роде друзьями. Но случайная посиделка за пивом после работы не давала оснований для личных откровений. По крайней мере, не в понятиям Митчелла.

Колин осушил свой виски и нахмурился, глядя на стакан.

— Что это было, эссенция виски? И напомни мне ещё раз, что мы здесь делаем. Я и в лучшие дни не занимаюсь искусством, но это странное современное дерьмо мне не по зубам. Испражнения кажутся более привлекательными, чем некоторые из этих экспозиций.

Митчелл молча согласился. Ему нравились музеи. Даже художественные музеи. Но МСИ во всем его гладком, современном великолепии был его самым нелюбимым музеем в городе. Он бы в любой день согласился на спокойное достоинство коллекции Фрика(частная коллекция старой западноевропейской живописи) на Пятьдесят девятой улице, а не на мгновение, проведённое в МСИ.

— По крайней мере, это должно выполнить нашу квоту на год, — сказал Митчелл.

Роберт Ньюман, генеральный директор фирмы «Ньюман и Крис», в которой Колин и Митчелл были старшими партнерами, настаивал на том, чтобы компания была представлена на всех благотворительных мероприятиях, спонсорами которых выступали «Ньюман и Крис». Митчелл выбрал сегодняшний вечер в качестве своего вклада только потому, что у «Янкиз» был командировочный день. И потому, что он мог поддержать благотворительность в сфере образования больше, чем некоторые более избитые дела, которые поддерживал Роберт.

— По крайней мере, здесь есть приличный хвост, — сказал Колин, не сводя глаз с задницы девушки, которая, возможно, ещё не закончила колледж.

— Хвост? Это что, причальный бордель?

— Говоришь как мужчина, у которого были отношения с тех пор, как у него опустились яички.

— Гипербола тебе не идет.

Колин подал знак бармену принести ещё два напитка.

— Серьезно, парень, когда ты в последний раз встречался с девушкой просто ради удовольствия?

— Нам с Эвелин было весело.

Типа того.

Колин фыркнул.

— Да, я уверен, что потягивать Dom на яхте её отца с твоим свитером, завязанным на плечах, было очень весело.

Всего лишь два месяца назад колкости Колина могли бы сойти ему с рук. Он отказался стыдиться того, что вел себя достойно. Он не предавался пьяным интрижкам на одну ночь в колледже и не собирался начинать сейчас, в тридцать четыре года.

Но два месяца назад Митчелл был уверен, что его будущее определено. Он сделает Эвелин предложение, у него будет приличная по продолжительности помолвка, свадьба в Плазе и создание семьи в течение года после обмена клятвами.

Он дошел до ювелирного магазина. Он даже две недели носил в кармане обручальное кольцо с огранкой «принцесса» весом в два карата.

А потом всё закончилось. По прихоти. Возможно, это был первый каприз в его взрослой жизни. Эвелин этого не ожидала. И, что самое ужасное, Митчелл тоже.

В одну минуту он пытался решить, стоит ли играть по старинке и встать на колено или остаться сидеть и сэкономить счет за грязные брюки в химчистке. В следующую минуту он сидел один за столом, только что сказав Эвелин, что она заслуживает чего-то лучшего, чем муж, который проводит свою жизнь в рутине, вместо того чтобы дорожить ею.

Дорожить ею. Он вздрогнул, когда эта мысль пронеслась у него в голове. Боже правый. Может, ему стоит бросить Нью-Йоркскую фондовую биржу и заняться написанием любовных романов?

Митчелл услышал своё имя и понял, что Колин всё еще обращается к нему.

— Скажи мне честно, парень, у тебя когда-нибудь была интрижка? — спросил Колин. — Секс на одну ночь? Что-нибудь?

Митчелл нахмурился и посмотрел на часы.

— Что это за допрос о моей личной жизни? Насколько я знаю, я не плачу тебе за терапию.

— Может и стоило бы. Тебе нужен секс.

Возможно. Определенно.

— Ну, я дам тебе знать, когда встречу подходящую женщину.

Колин покачал головой.

— Видишь, это именно то, о чём я говорю. Ты анализируешь каждую женщину как кандидатку на место миссис Форбс. Ты когда-нибудь прикасался к женщине, не проверив предварительно её родословную?

— Да. Вообще-то я предпочитаю более спонтанный подход к отношениям, — беззастенчиво солгал Митчелл. — Безусловно, химия должна быть в них.

Нет. Химия была для болванов. Химия — это то, что приводило к пробуждению в чужих грязных простынях, гепатиту С и, в конечном итоге, отсутствию брачного контракта.

Но тот факт, что такой глупый и невежественный шут, как Колин, мог читать его как книгу, раздражал. Быть предсказуемым — хорошо. Быть предсказуемо скучным — нет.

Однако Колин оказался более осведомленным, чем Митчелл ему приписывал.

— Чувак, тебе наплевать на химию. Если бы ты знал, ты бы не встречался с Эвелин два с половиной года. У заплесневелого лука в моем холодильнике больше индивидуальности, чем у этой бабы.

Митчелл взял бокал.

— Эвелин — прекрасная женщина. Она была бы отличной женой.

Для кого-то.

Колин набросился.

— Вот. Вот почему ты все время такой ворчливый. Ты подходишь к выбору женщин так же, как к новому костюму.

— Это смешно, — у меня полно костюмов. — И к чему ты клонишь? Секс на одну ночь — это для мальчиков из студенческого братства и отчаянных неудачников.

— Кто сказал что-то о сексе на одну ночь? Не то чтобы одна ночь тебя убила, но я говорю об интрижке. Подцепи женщину, с которой весело. Сходи на несколько свиданий, займись горячим сексом, а потом расстанься, прежде чем тащить её домой знакомиться с мамой.

Митчелл попытался обдумать предложение Колина и не смог. Какой смысл было всё это делать, если это ни к чему не приведет? Если он хотел создать семью до того, как его волосы полностью поседеют, у него не было времени на интрижки.

Но ему не нравилось, как Колин в ужасе качает головой. Как будто он думал, что Митчелл не сможет этого сделать.

— У меня было много интрижек, — снова солгал Митчелл.

— Да, я вижу это по тому, как слово просто слетает с твоего языка, а ты выглядишь готовым блевать.

Напряженное терпение Митчелла лопнуло. Это была пустая трата времени.

— Я ухожу, — сказал он, со звоном поставив свой бокал на барную стойку. — Иди и найди кого-нибудь еще, чтобы досаждать.

Он уже начал уходить, когда смеющийся голос Колина окликнул его: — ставлю пятьсот баксов на то, что ты не сможешь этого сделать.

Митчелл замедлил шаг и обернулся к Колину.

— Не смогу сделать что?

— Не сможешь начать встречаться с женщиной, не пройдя полпути к алтарю. Не сможешь использовать женщину для секса и общения, а потом отпустить её, прежде чем начать говорить о детях и переезде через реку в Джерси.

— Ты хочешь, чтобы я заключил пари, что могу использовать женщину? Разве я похож на человека, оставившего свои моральные принципы за дверью?

Колин взял с подноса грибной кростини и задумчиво откусил.

— Все так, как я и думал. Ты не можешь этого сделать.

— Я могу. Просто мне не нужны твои пятьсот баксов.

— Ладно, давай подсластим горшок. Билеты на полсезона следующего года.

Митчелл замер.

Конечно, у него уже были сезонные билеты на «Янкиз». Не то чтобы он когда-либо пользовался ими.

Но его место на линии первой базы было не таким, как у Колина. На работе Колин мог быть полезен, как третий сосок, но его кузен был как-то связан с делами «Янкиз». В результате у Колина всегда был доступ к билетам на места, на которые нельзя было купить билет.

Принять пари было ужасно заманчиво. Не делай этого, Форбс. Не жертвуй своим достоинством ради бейсбольной команды.

И все же Митчелл замер. Ведь на самом деле ему нужно было нечто большее, чем билеты. Митчеллу нужно было знать, что Колин ошибается. Что он способен на спонтанную интрижку.

Что он не превращается в своего отца, застрявшего на улице с односторонним движением в сторону особняка в закрытом поселке в пригороде Коннектикута только потому, что этого ожидали.

— Допустим, я это сделаю, — медленно произнес Митчелл. — Как мы определим, кто победил?

Глаза Колина расширились от удивления, но он быстро пришел в себя и только потёр руки. Колин был одним из тех глупцов, которые прокладывают свой путь через рутинные аспекты жизни, ожидая какой-нибудь заминки, чтобы добавить немного волнения.

Очевидно, Митчелл должен был стать его следующей заминкой.

— Что ж, — сказал Колин, скривив лицо, — это будет непросто. Нам нужны осязаемые, физические доказательства.