Но они это сделают. Потому что «что было то прошло», не считалось ответом.

Не тогда, когда речь шла о друзьях.

Или о восхитительном Алекс Кэссиди.

Раздалось неловкое постукивание микрофона, и, обменявшись взглядами, три девушки медленно повернулись лицом к той части зала, где их начальница забралась на какой-то ящик и опасно покачивалась.

— Понеслась, — сказала Грейс, появляясь рядом с ними и дополняя их четверку. — Как вы думаете, с чем мы имеем дело? Думаете, она собирается напечатать весь номер на бумаге с золотыми листами? Или, может быть, каждый заголовок будет содержать слово «пятьдесят». «Пятьдесят Лучших Косметических Продуктов Всех Времен». «Пятьдесят Вещей, Которые Нужно Сделать До Пятидесяти Лет». «Пятьдесят Туфель, Которые Никогда Не Выйдут Из Моды»...

— Пятьдесят Сексуальных Поз, О Которых Вы Никогда Не Слышали, — дополнила Райли.

Грейс сделала паузу.

— Пятьдесят? Правда?

Райли бросила на нее знающий взгляд. Такой, который говорил: «Я знаю о сексе то, что смертные даже не могут себе представить». Этот взгляд она усовершенствовала в начале своей карьеры в Шпильке, когда пыталась заявить о себе так, чтобы стать незаменимой для журнала.

Ей это удалось.

Райли не всегда была «девушкой пишущей о сексе». Когда-то она была просто еще одной девушкой из разряда «палочка-выручалочка», которая подменяла везде, где это было необходимо. «Познания о SPF», «Работа с капризными коллегами», «Освоение горячей йоги»...

А потом муж Робин Кесслер получил работу в Хьюстоне, и в отделе Отношений появилось очень важное место. К тому времени Джули и Райли быстро подружились, и поскольку Джули работала над эксклюзивным материалом «Секс и Любовь», Райли получила право первой занять вакантное место для статьи: «Десять Вещей, О Которых Он Действительно Думает В Постели».

Это оказалось проще, чем она могла себе представить.

Наличие двух братьев, близких по возрасту, дало Райли легкий доступ к массиву данных, и она дополнила свою собственную сеть мужчин кокетливыми интервью с незнакомцами в барах.

Она стала пользоваться успехом не только в одном, но и в нескольких отношениях.

В то время как статьи Робин о сексе основывались только на фактах и граничили с клиникой, Райли вносила откровенный элемент женского общения, который находил отклик у читателей. Поэтому она получила еще одну статью о сексе. А потом еще одну.

И когда все решили, что ее откровенность — это результат беззастенчивой сексуальной жизни, она, конечно же, не стала их поправлять.

В этом случае ложь была намного проще правды.

В течение трех месяцев Райли прошла путь от новичка до постоянного обозревателя журнала в разделе «Любовь и Отношения» вместе с Джули. Вскоре к ним присоединилась Грейс, и в течение года они стали не только золотыми девушками журнала, но и светскими львицами города.

С тех пор репутация Райли как «сексуальной» участницы группы расширилась. Увы, ее реальный опыт — нет.

До сих пор то, что она была лгуньей, ее не беспокоило. Не сильно. Но в последние месяцы что-то изменилось. Отчасти это было связано с тем, что Джули и Грейс недавно обнажили себя ради статьи — и ради любви.

Но другая часть была немного более... физической. Сексуальное влечение Райли, казалось, стряхивало с себя паутину неиспользования. И теперь оно требовало внимания.

Как будто мало того, что ее чресла предавали ее, она еще и начинала чувствовать вину за все это. Виноватой в том, что ввела в заблуждение своих читателей, конечно, хотя она не была обязана им ничем, кроме хороших советов по сексу, и именно это они и получили.

Но гораздо хуже то, что она была виновата в том, что солгала своим подругам, и Райли только что придумала, как оправдать это.

Она слегка вздрогнула, когда все вокруг зааплодировали, и сама вежливо похлопала в ладоши, чтобы скрыть тот факт, что она замечталась и пропустила большую часть речи Камиллы.

Райли заставила себя настроиться на бредни своей начальницы.

— ...как я уверена, большинство из вас знает, — продолжала Камилла, — последний год был интересным для журналистов Шпильки. Во-первых, благодаря Джули Грин, чье публичное признание в любви к Митчеллу стало бестселлером нашего номера....

Толпа разразилась восторженными аплодисментами, Джули мило покраснела, а рука Митчелла скользнула вокруг ее талии, хотя часть его, казалось, была готова убежать. Райли присоединилась к аплодисментам и издала возглас, когда пальцы Джули нашли лацкан костюма Митчелла и притянули его к себе, чтобы поцеловать.

Райли наблюдала в первом ряду за эпической историей любви Джули и Митчелла, и это не переставало вызывать у нее теплые и приятные чувства. Джули, как известно, решила использовать Митчелла для статьи (идея Райли), так же как Митчелл решил использовать Джули, чтобы выиграть пари. Это могло бы стать завязкой дрянного эпизода ток-шоу, но поскольку они неожиданно идеально подошли друг другу, все обошлось без безвкусицы и сразу перешло к сладкому.

Камилла выступила вперед, обратив внимание на другую свою звездную пару.

— ...а совсем недавно мы наслаждались настоящим зрелищем — историей любви Джейка и Грейс, за которой наблюдал весь мир. Их очень публичная битва полов...

— ...которую я выиграл, — прокричал Джейк, игнорируя удар локтем от Грейс.

Камилла улыбнулась и продолжила.

— Их публичная битва превратилась из того, что должно было стать обычной серией из пяти выпусков, в спонтанный блог ОнСказалОнаСказала, который, в свою очередь, стал нашей самой успешной цифровой программой на сегодняшний день.

Джейк, самый известный мужской обозреватель журнала Оксфорд, всегда готовый играть на публику, очень целенаправленно ущипнул Грейс за попу, чем вызвал резкий визг, который он заглушил поцелуем.

Очевидно, что все эти выходки были показушными, но взгляд, которым они обменялись, таковым не был. Возможно, их роман начался как добродушное соревнование, в котором секс лучше отражался на друг друге, но, как Джули и Митчелл, Грейс и Джейк были настоящими.

Райли почувствовала старое знакомое сжатие в груди, когда прочитала по губам Джейка, прижавшиеся к уху Грейс: Я люблю тебя.

— Я никогда не знаю, обнять их или ударить, — тихо пробормотала Эмма рядом с Райли.

— Серьезно, — прошептала Райли в ответ. — Здесь как в безостановочной романтической комедии.

Тем не менее, она была немного удивлена признанием Эммы. Когда дело касалось мужчин и отношений, от Эммы всегда исходила такая легкомысленная атмосфера, будто они ей не нужны. Но в ее тоне слышался лишь малейший намек на тоску, и Райли задалась вопросом, не была ли она единственной, кто начинал чувствовать себя немного одиноко в своей роли сексуальной холостячки.

— И именно этот успех наших собственных звездочек Шпильки послужил основой для темы нашего юбилейного номера, посвященного пятидесятилетию, — говорила Камилла.

Внимание Райли снова переключилось на ее начальницу, страх подкрадывался к краям ее скуки.

По большей части, у Райли были хорошие отношения с главным редактором. Конечно, каждую неделю они спорили, не слишком ли рискованны статьи Райли, но в конце концов Камилла Бишоп безошибочно улавливала, чего хотят читатели Шпильки. И что еще более важно, Камилла относилась к своей команде как к семье. Возможно, семья, которая бросалась едой на обеденным столом, но под ее неподвижными рыжими волосами, склонностью к ботоксу и громким криком, который напугал бы Роберта Э. Ли, Камилла была немного наседкой. И это было очень мило.

Однако это не означало, что Райли нравилось направление ее длинной речи. Она слышала ужасно много слов, которые вызывали в ее мозгу тревогу.

Личное, сокровенное, разоблачение...

— Надеюсь она не клонит к тому, о чем я думаю... — сказала Райли Эмме уголком рта.

— Ага, — сказала Эмма, делая большой глоток вина. — Наверное, нам всем стоит вложить деньги в розовые пушистые дневники, как у нас были в десять лет, потому что это дерьмо становится личным.

— Когда мне было десять, у моего дневника был замок, — прорычала Райли.

Камилла продолжала неустрашимо, не зная, что два ее лучших обозревателя не в восторге от направления, в котором она движется.

— ...теперь вы все можете догадаться, что я предлагаю...

Пожалуйста, нет, пожалуйста, нет.

— Темой декабрьского выпуска журнала Шпильки, посвященного пятидесятилетней годовщине, будет «Истинная Шпилька: Правда, Скрывающаяся За Заголовками».

Вот дерьмо.

— Броско, — сказала Грейс, заслужив фырканье Джули.

Но Райли была слишком поражена ужасом, чтобы присоединиться даже к мысли о шутке, особенно когда она услышала, как Камилла развивает эту тему.

— ...каждый из наших обозревателей напишет статью для номера от первого лица. Своего рода реальный отчет о том, как они живут по советам Шпильки в своей собственной жизни.

— По советам Шпильки? — спросила Эмма. — Это что, такая штука? То есть, я знаю, что я здесь новенькая, но...

Райли не ответила. Вместо этого она подтолкнула свой бокал с коктейлем к удивленной Джули и направилась в уборную, где ее, вполне возможно, стошнит.

Правда, скрывающаяся за заголовками.

Правда.

Она всегда знала, что наступит переломный момент. Время, когда ей придется либо признаться, либо переспать с кем-то.

Проблема была в том, что она не знала, как признаться, не потеряв свою гордость. И что еще хуже, она совсем не была уверена, что сможет переспать, не потеряв свое сердце.

Ведь если Райли была честна с собой, она соблюдала целибат не из-за отсутствия возможностей или потому, что парни вроде Стивена Мура носили наручники в задних карманах.

Когда дошло до дела, для Райли Энн Маккенна был только один мужчина, и она в значительной степени сделала карьеру, убеждая себя, что он ей не интересен.