Глава 15

Элли потребовалась минута, чтобы посмотреть. Не потому, что она не хотела видеть, а потому, что ее тело сейчас гудело от желания, и ей очень хотелось вцепиться в его задницу и побудить его закончить эту пытку. Боже мой, взлеты и падения, связанные с попытками удержать его внутри нее, не преодолевая точку невозврата, были похожи на катание на американских горках.

Вздохнув, она ненадолго прижалась лбом к его груди, сделала пару глубоких вдохов, а затем подняла голову и повернулась, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале.

Глаза Элли расширились при виде чистой, безупречной кожи, которую она увидела. Шрамы, которые она носила почти двадцать лет, исчезли. По крайней мере, ее внешние шрамы, подумала она и уставилась на себя, а затем ее взгляд скользнул к Магнусу. Он сделал это для нее. Его отношение к ней удалило следы, которые она скрывала все эти годы.

Резко повернувшись, она наклонилась и поцеловала его, слегка приподнявшись на его члене. Магнус застонал в ответ и поцеловал ее в ответ твердым и почти грубым ртом. Элли понравилось. Это возбудило ее, и она провела ногтями по его скальпу, прижалась ближе к его груди и сильно всосала его язык, пока двигала бедрами, побуждая его двигаться. К ее большому облегчению, Магнус жестко вошел в нее, сокращая образовавшееся пространство, и они задохнулись от удовольствия, которое доставило им соединение. Но затем Магнус разорвал их поцелуй и схватил ее за бедра, чтобы удержать.

— Господи, женщина, — пробормотал он, прислонившись к ее лбу, а затем слегка повернулся из стороны в сторону. «Мы не можем.»

Элли ничего не сказала, она просто прижалась к нему и попыталась отдышаться.

Через мгновение он откашлялся и спросил: «Что сказала тебе твоя мать, когда промывала твои раны?»

Элли вздохнула и заставила себя ослабить хватку. Через мгновение она смогла продолжить с того места, на котором остановилась. «Мама знала о врачах и обо всех чудесах, которые я видела у Бетани. Она выросла католичкой и жила этой жизнью до того, как встретила и влюбилась в моего отца. Она сказала, что когда я стану достаточно взрослой, я уйду и буду искать эту жизнь. Но пока командовал отец, и его вера в Бога была строгой и твердой, но красивой и чистой. Он заверил ее, что Джилли поправится, если они будут достаточно усердно молиться, и она поверила ему. Бог уж точно не забрал бы у нас такую драгоценную маленькую девочку».

Элли закрыла глаза. «Джилли умерла через два дня. К тому времени я была в лихорадке».

— Твои раны были заражены? — спросил Магнус, слегка отстраняясь.

Элли подняла голову и кивнула. «Моя спина.»

Теперь он успокаивающе провел одной рукой по ее спине, и она слабо улыбнулась, прежде чем продолжить.

Мать была вне себя от горя и истерики из-за моей инфекции и смерти Джилли. Она кричала, что отец солгал — Бог забрал ее ребенка, и Он собирался забрать и меня». Она поморщилась и снова прислонилась к нему головой. «Я действительно была очень больна. Я даже думала, что умру».

— И тогда она отвела тебя к доктору, — догадался Магнус, и слова звучали так, что она могла чувствовать грохот в его груди.

Элли покачала головой. — И тогда она и повесилась.

«Что?» Он отстранился, и она подняла голову, чтобы увидеть потрясение на его лице, когда он спросил: «Она бросила тебя умирать и покончила с собой?»

Элли кивнула. Обычно, когда она думала об этом, она становилась злой и эмоциональной. На этот раз, однако, она совсем ничего не чувствовала и просто сказала: «У меня была ужаснейшая лихорадка, когда она пришла ко мне, но я очень ясно это помню. Она сказала мне, что любит моего отца больше жизни, и даже в тот момент, когда один ребенок умер, а другой умирал, она не могла заставить себя предать его и обратиться за медицинской помощью. Но она также не могла жить с тем фактом, что ее бездействие убило мою сестру и, скорее всего, собиралось убить меня. Поэтому она собиралась покончить с собой. Если я умру, она и Джилли будут ждать, чтобы поприветствовать меня, когда Бог заберет меня домой».

— Я думал, она католичка, — с отвращением прорычал Магнус. «Самоубийство — смертный грех, согласно католической церкви».

Пожав плечами, Элли устало сказала: «В тот момент я думала, что она просто сошла с ума. Пока она рассказывала мне все это, она похлопывала меня по плечу и улыбалась, как будто то, что она говорила, было совершенно нормальным и должно быть хорошей новостью, потому что она и Джилли встретят меня, когда я умру. Потом она просто встала и вышла из моей комнаты. Я попыталась последовать за ней, но усилие причинило мне ужасную боль, и я потеряла сознание, даже не сумев встать с постели».

Элли помолчала минуту, а потом продолжила. «Когда я очнулась, мой отец положил мне на лоб холодную ткань. Он сказал мне, что мать «потеряла веру в нашего Бога» и повесилась. Теперь нас было только двое. Мы должны жить правильно и молиться за ее душу и душу Джилли».

Она ненадолго замолчала, задаваясь вопросом, где был обычный гнев. Элли не часто говорила об этом. На самом деле, помимо мамы Бетани и полиции, Стелла была единственным человеком, которому она рассказала о своем прошлом, но она чувствовала ярость, гнев и горе каждый раз, когда рассказывала эту историю до этого. Теперь ей стало грустно, когда она подумала о семье, которая у нее была. Они так облажались.

Покачав головой, Элли сказала: «Я не умерла. Моя лихорадка прошла, и мой отец ухаживал за мной. Мы больше никогда не говорили ни о Джилли, ни о моей матери, кроме того, что он сказал мне, что похоронил их обоих на очень старом маленьком кладбище позади дома. Это было незаконно, но так же как и отказ обращаться за медицинской помощью для детей, так что я сомневаюсь, что его это волновало». Она пожала плечами. «Мне понадобилось пару недель, чтобы восстановить силы, но как только я подумала, что справлюсь, я собрала сумку и ушла. Я просто вышла из дома и продолжила идти».

«Куда ты пошла?» — спросил Магнус, и она услышала беспокойство в его голосе.

«К семье Бетани», — сказала Элли со слабой улыбкой. «Она дала мне свой новый адрес до того, как они переехали, и в конце концов я нашла их с помощью фермера, который подобрал меня на окраине города и подвез до города и до их дома. Сказать, что они были шокированы, увидев меня, было бы немного преуменьшением», — добавила она с весельем. «Все они были очень милы, но Бетани изменилась. Деревенская девушка исчезла, теперь она превратилась в городскую, и я могу сказать, что она не знала, что со мной делать. Там был полный дом подростков, какая-то вечеринка, а она просто стеснялась меня в моей домотканой одежде. Что касается Брэндона, он просто вел себя так, будто даже не знал меня. Но миссис Уилсон усадила меня и заставила рассказать ей все. Потом она отвезла меня в полицейский участок и заставила рассказать все им».

— Твоего отца арестовали? — спросил Магнус.

«Если бы. Они упомянули об убийстве по неосторожности в отношении моей сестры и что-то о захоронении их тел на ферме, но я не могу вспомнить, в чем заключалось обвинение». Она попыталась вспомнить, но потом пожала плечами. «Это не имеет значения. Его не было, когда они прибыли на ферму. Но они выкопали Джилли и мою мать и отвезли их на вскрытие, чтобы подкрепить обвинения против моего отца. Но он ушел задолго до этого. — добавила она, а затем объяснила: — Я видела его в поле, когда уходила, и я знаю, что он видел меня. Он перестал работать, выпрямился и просто смотрел, как я ухожу. Я думаю, он, вероятно, понял, что я расскажу кому-нибудь о том, что произошло, и они придут за ним, поэтому он собрал вещи, грузовик и уехал».

— Ты знаешь, куда он ушел? — спросил Магнус.

«Понятия не имею, и мне все равно», — сказала Элли, пожав плечами.

Магнус поколебался, а затем спросил: — А что насчет тебя? Что случилось с тобой потом?

«Меня поместили в систему и поместили в приемную семью. Они помогли мне получить номер социального страхования и прочее». Она рассмеялась. «Я родилась дома, и мое рождение никогда не было зарегистрировано, поэтому мне пришлось доказывать, что я существую и что я канадка, но они помогли мне с этим».

— А школа? он спросил.

Элли поморщилась, но до сих пор она была честна, поэтому продолжала оставаться честной. «Моя приемная мать отвела меня на тестирование, чтобы узнать, в какой класс мне идти в школе. К счастью, моя мать, по-видимому, была хорошим учителем, и мое домашнее обучение оказалось на высоте. Меня поместили в одиннадцатый класс со сверстниками, но я была уродом и не особо вписывалась».

— Ты не урод, — сразу сказал он расстроенным тоном.

Ухмыляясь, Элли откинулась назад и недоверчиво посмотрела на него, прежде чем заверить его: «Я определенно урод». Когда он начал качать головой, она указала: «Я интроверт, компьютерщик, смертная мать вампира, и почти полчаса назад я была девственницей в тридцать четыре года. Это урод, — заверила она его, а затем добавила: — Но я не против. Мы не можем все быть миссис Брейди. Кроме того, вы, ребятки, вампиры, и это тоже делает вас всех уродами, так что я в хорошей компании.

— Ты только что назвала меня уродом, — сказал он со смесью веселья и недоверия.

«Да. Я так и сказала, — сказала она без извинений, а затем повернулась к нему, посылая новую волну страсти в них обоих. — Что вы собираетесь с этим делать, мистер?

Руки Магнуса сжались на ее бедрах, чтобы она не двигалась, и прорычал: — Не искушай меня. Полчаса еще не прошло. Заканчивай рассказывать мне о своей жизни.

Элли ненадолго встретилась с ним взглядом, затем кивнула и прямо сказала: «Я чувствовала себя некомфортно в обществе и чувствовала себя некомфортно среди других людей, поэтому я избегала их, насколько это было возможно. Это принесло мне репутацию чудачки в школе, но по большей части другие дети оставили меня в покое. Я получила высшее образование и устроилась на работу уборщицей в офисное здание, работая по ночам. Это дало мне достаточно денег, чтобы жить, и еще немного, чтобы пройти компьютерные курсы в колледже. У меня там появилось несколько друзей, но не близких. В основном я работала либо уборщицей, либо веб-дизайнером. В конце концов мое дело по веб-дизайну стало достаточно успешным, и я смогла бросить ночную работу. И тогда дела пошли достаточно хорошо, чтобы я смогла купить свой собственный дом». Она пожала плечами. «И именно там я встретила Стеллу. Работающая. Живая. Одинокая.»