«Элли! О, слава богу, они нашли тебя! Я так волновалась».

Элли отодвинулась в сторону, чтобы посмотреть мимо Люциана на этот крик, улыбка облегчения изогнула ее губы, когда она увидела Дрину, спешащую к ним с Харпером, Тедди и Тришей за ней по пятам. Глядя на нее, нельзя было сказать, что пару часов назад мачете отрезало ей макушку. Женщина выглядела как новенькая, хотя и немного бледно.

— Да, да, мы нашли ее, — нетерпеливо сказал Люциан, когда Дрина и Триша подошли к Элли и обняли ее, бормоча над ее раной на голове. — Теперь ей и Магнусу нужна кровь, и тебе, Дрина, тоже. Ты все еще исцеляешься и бледна. Харпер, отведи их троих в фургон, дай им крови и отвези домой. Остальные помогут позаботиться об этом».

— В подвале живые смертные, — услышала Элли слова Тедди, когда Харпер начал уводить ее, Дрину и Магнуса. «Они заперты в комнате, где кто-то маркером написал «Скот», — сухо добавил он. «Некоторые в плохом состоянии. За ними нужно ухаживать, а их память стирать.

«Виктор, ДиДжей и я позаботимся о них», — решил Люциан. — Остальные вытащите то, что осталось от Абаддона и отца Лиама, за здание и сожгите.

«Я так рада, что мы нашли тебя до того, как случилось что-то ужасное. Ну, пострашнее, чем твоя рана на голове, — сказала Дрина, привлекая ее внимание. Озабоченность, появилась на ее лице, и Дрина добавила: «Боже мой, у тебя, должно быть, болит голова».

— Не так уж и сильно, — заверила ее Элли. — И я тоже рада тебя видеть. Ты была в довольно плохом состоянии, когда Стефан увез меня. Она поморщилась при воспоминании. Рана Дрины была бы смертельной для смертного.

— Ты спасла мне жизнь, — торжественно сказала Дрина. — Он целился мне в шею, когда твой крик заставил меня повернуться и пригнуться. Если бы ты этого не сделала, я бы потеряла голову. Я бы умерла».

Элли покачала головой. — Только если бы твою голову быстро не вернули, а Триша или кто-то другой сделали бы это сразу.

— Нет, Элли. Я беременна, — сказала Дрина и заверила ее: — Ты спасла мне жизнь.

«Беременна?» — удивленно спросила Элли, а затем высвободила руку Магнуса, которая держала ее руку, чтобы остановиться и обнять женщину. «Поздравляю. Ты знаешь, мальчик это или девочка?»

«Пока нет», — сказала Дрина с легкой улыбкой, когда они разошлись и продолжили идти, направляясь к двойным дверям, которые наполовину свисали с петель. Через отверстие Элли могла видеть парковку и ночное небо.

— Элли, ты шатаешься. С тобой все в порядке?» — обеспокоенно спросил Харпер, когда они подошли к дверям.

— Я в порядке, — заверила его Элли, но нахмурилась, поняв, что ее немного шатает. Она также тяжело опиралась на руку Магнуса, и поняла, что теперь, когда паника прошла, ее адреналин убывал и, очевидно, забирал с собой ее силы.

«Я побегу вперед и подгоню фургон», — объявил Харпер, начав двигаться немного быстрее. «Ждите меня у дверей, я подъеду и заберу вас».

В тот момент, когда они пробормотали свое согласие, он бросился бежать.

«Мы с Харпером разрывались между Торонто, Италией и Портом-Генри», — пробормотала Дрина, когда они остановились у открытых дверей здания и выглянули наружу. «Но теперь, когда у нас будет ребенок, мы решили купить дом в Порт-Генри и проводить здесь большую часть времени».

— О, это здорово, — с улыбкой сказала Элли, прислоняясь к дверному косяку. «У ребенка будут друзья, с которыми он будет играть, а у тебя будут Элви, Мэйбл и Триша».

«Да.» Дрина улыбнулась, а затем спросила: — А вы двое? Абаддон умер. Вы могли бы поселиться здесь.

«Ой.» Элли неуверенно взглянула на Магнуса. Ей хотелось сказать, черт возьми, она согласна остаться в Порт-Генри. Ей здесь нравилось. Это лучшее место для нее, и для Лиама. Но решать это должна не только она. . довольно раздражающее осознание для человека, который всю свою взрослую жизнь был независим.

— Лиам выглядит очень счастливым здесь, — пробормотал Магнус, прижимая руку к ране. «И я думаю, что было бы неплохо, если бы он рос с друзьями».

— Да, но будешь ли ты счастлив здесь? Что с твоим замком? — спросила Элли с заботой, и не только о том, где он хочет жить. Магнус пытался не показывать, что ему больно, но она догадывалась, что он страдает так же сильно, как и она, и она страдала довольно сильно теперь, когда адреналин спал. Достаточно того, что, хотя она с ужасом ждала боли от исцеления, она примет ее, чтобы быстрее это закончилось.

«Мы всегда можем использовать замок как дом для отдыха», — сказал он. — Как я уже говорил тебе, любовь моя. Я буду счастлив там, где ты и Лиам. Где бы вы двое ни были, это дом. Что мне напомнило, — пробормотал он и вытащил телефон. — Я пообещал ему, что позвоню, как только мы тебя освободим.

Глаза Элли расширились, а затем на ее губах появилась улыбка, когда он набрал номер дома и коротко поговорил со Стефани, прежде чем спросить Лиама. Магнус включил громкую связь, пока они ждали, пока Стефани позовет Лиама, и они оба улыбнулись, когда его голос приветствовал их: «Ты нашел ее?»

Да. Мы нашли ее, — заверил его Магнус. — И мы возвращаемся.

«Да!» — закричал Лиам, а затем: — Я знал, что ты спасешь ее. Теперь мы можем быть семьей, папа.

Элли почувствовала, как у нее забилось сердце, когда Лиам так назвал Магнуса. Это было так неожиданно. . и сладко.

— Теперь мы семья, — твердо сказал Магнус, а затем криво улыбнулся ей и признал: — Но боюсь, я не столько спас твою мать, сколько она спасла себя. . и меня.»

— Но Магнус спас меня первый, — тут же сказала Элли, не желая позволять ему преуменьшать то, что он сделал. Мужчина оттолкнул ее от мачете, зная, что это оставит его незащищенным от грядущего удара.

«Вот что делают семьи, — торжественно сказал Лиам. «Они спасают друг друга».

— Да, так и есть, — тихо сказала Элли и решила, что у нее, должно быть, поврежден мозг от удара по голове, потому что слезы навернулись на ее глаза.

«Я люблю тебя, мама.»

— Я тоже тебя люблю, сынок, — тихо сказала Элли, а затем откашлялась и добавила: — Иди играй со своими друзьями. Мы должны скоро быть дома.

— Хорошо, — сразу сказал Лиам. «Можем ли мы съесть пиццу, когда ты вернешься? Тедди говорит, что пицца потрясающая. Почему мы никогда не ели пиццу?»

Потому что у нас не было денег на такие вещи к тому времени, когда ты достаточно подрос, чтобы их есть, подумала Элли, но Магнус сказал: «Мы можем съесть пиццу. Скажи Стефани, чтобы она заказала достаточно для всех, и мы будем праздновать, что ты и твоя мама избавились от плохих людей и вы никогда больше не будете переезжать».

«Действительно?» — взвизгнул Лиам. — Ты дал им прикурить?

— Прикурить? — недоверчиво прошептала Элли.

Где ее сын слышал такие слова? — удивилась она, когда Магнус сказал: — Ну, вообще-то, Баша дала им прикурить.

«Да, Тедди говорит, что Баша крутая».

У Элли отвисла челюсть. Лиам никогда в жизни не ругался. Она потянулась к телефону, готовая устроить ему ад и пригрозить вымыть ему рот с мылом, но Магнус повернулся так, что она не смогла взять трубку, и сказал: Да, а твоя мама дала прикурить другому.»

«Действительно?» Лиам казался потрясенным, и Элли нахмурилась.

— Да, правда, — сказал Магнус, отвлекая ее. — Но я предлагаю тебе исключить слово «прикурить» из своего лексикона, пока ты не станешь старше, иначе нам придется серьезно поговорить. Понимаешь?»

— Да, сэр, папа, — сразу же сказал Лиам.

— Хороший мальчик, — тепло сказал Магнус. — А теперь попрощайся с мамой и верни телефон Стефани.

— Пока, мама, — сказал Лиам.

Должно быть, он сразу же передал трубку Стефани, потому что она услышала шорох, а затем слегка приглушенный голос Стефани: «Давай. Я приду через минуту.

Элли не слушала разговор Магнуса со Стефани. В основном она просто смотрела на него, а мысли медленно проносились в ее голове. Магнус предупредил Лиама о ненормативной лексике, избавив ее от роли плохого парня для разнообразия. Но он также сделал это хорошо, по ее мнению, будучи твердым, но с любовью. И она не лгала Лиаму. Магнус спас ей жизнь, когда оттолкнул ее, когда Стефан собирался ударить ее мачете. Она не сомневалась, что он намеревался отрубить ей голову. Но Магнус спас ее от этого, и сделал это, несмотря на то, что это определенно ранило бы его. И мужчина был готов отказаться от своего замка и использовать его как место для отдыха, чтобы жить здесь, в Порт-Генри, чтобы сделать ее и Лиама счастливыми.

В дополнение к постоянной заботе, которую он уже проявлял к ней, а также страсти, которую он ей дал, Магнус Бьярнесен был действительно особенным. Его любовь не была похожа на те версии любви, которые она испытала в детстве. Он никогда не будет стоять и смотреть, как она умирает. Она была совершенно уверена, что он будет сражаться за нее до последнего вздоха. И Элли подумала, что могла бы сделать то же самое для него. Он был человеком, достойным такой любви. . и теперь она была на сто процентов уверена, что любит его. Потому что один лишь взгляд на него прямо сейчас причинял ей боль в сердце и наполнял ее страстным желанием обнять его, просто обнять и никогда не отпускать.

— Элли? — тихо сказала Дрина.

«Хм?» Элли повернулась, чтобы улыбнуться ей, пообещав себе, что она скажет Магнусу, что любит его, позже, когда они останутся наедине.

— Я тут подумала, — сказала Дрина, двигаясь рукой к животу. «Если я не потеряю этого ребенка….».

«Да?» — спросила Элли, когда та колебалась.

«Ну, ты же знаешь, что Элви, Мейбл и Триша намеренно завели детей одновременно, чтобы их дети могли дружить, верно?»

«Они так сделали?» — спросила Элли, но особо не удивилась. На самом деле это звучало для нее умно.

«Да,», — заверила ее Дрина. — Ну, я тут подумала, — начала она, и Элли выслушала ее план с растущим интересом.