Тихо зарычав, Магнус тут же сел, накрыл ее рот своим и высунул язык, чтобы поцеловать ее. Из-за изменения положения она слегка сместилась у него на коленях, переместилась на него сверху и послала еще один всплеск возбуждения, пронизывающий их обоих, и Элли жадно поцеловала его в ответ. Затем она отпустила свои груди и обняла его за плечи, чтобы прижать к себе, пока его язык проникал в нее. Он прижал ее груди ближе к его груди, и он почувствовал ее волнение, когда волосы на его груди веером зашевелились на чувствительных сосках. В следующий момент он скользнул руками между ними, чтобы немного повернуть ее назад, чтобы он мог прикрыть ее груди, сжать и смять их, как она делала раньше.

Они оба застонали от охватившего их возбуждения, а затем Магнус начал щипать ее твердые соски большими и указательными пальцами, слегка дергая и изгибая их, когда он проникал языком в ее рот с возрастающей потребностью. Когда она затем поднялась и опустилась на его стволе, он ахнул от удовольствия и отпустил ее груди, чтобы поймать ее бедра и побудить ее, прежде чем он понял, что они делают и как близко к огню они танцуют.

Крепче схватив ее за бедра, Магнус заставил ее остановиться и пробормотал: — Слишком сильно.

— Да, — выдохнула она, но, похоже, не смогла удержаться и снова попыталась пошевелиться. Черт возьми, он хотел ее. Но он также не хотел снова причинить ей боль, когда они в следующий раз займутся любовью. Выругавшись, Магнус обнял ее и рухнул обратно на кровать, увлекая ее за собой. Затем он крепче сжал ее, не давая ей двигаться снова.

Они лежали так некоторое время, оба тяжело дышали, пока пульсация в его эрекции немного не ослабла, а затем он задал первый вопрос, который пришел ему в голову. — Почему ты до сих пор девственница?

Элли напряглась в его руках, и он догадался, что вопрос смыл большую часть ее желания, потому что его собственное внезапно отступило, как волна, отступающая от берега. Наконец она пожала плечами и пробормотала: «Я не знаю. Наверное, я не встретила никого, с кем мне было бы интересно переспать».

Они оба помолчали с минуту, а потом она сказала: «Это неправда. Наверное. . у меня был интерес раз или два, я просто боялась».

— Секса? — неуверенно спросил он.

«Нет. Связываться с кем-то, — тихо призналась она.

Он ненадолго задумался, подумав, что, хотя сейчас это доставляет им трудности, на самом деле он был очень доволен тем, что был ее первым любовником. И последним. По крайней мере, пока он жив. Она не будет заинтересована в сексе ни с кем другим, пока они оба живы. Однако ему не нравилась мысль о том, что она всю жизнь боялась отношений. Это, безусловно, повлияет на них, поэтому он спросил: «Почему?»

Элли молчала так долго, что он начал думать, что она не ответит, но потом она вздохнула и сказала: «У меня было странное детство. Я же говорила, что мой отец вырос «Последователем Христа».

— Да, — признал он, хотя и не был уверен, что это значит. Он думал, что это секта, и знал, что они не верят в медицинское вмешательство, но на этом его знания в этой области заканчивались.

«Ну, я не знаю, следовал ли он их принципам или придумал какие-то свои после того, как уехал из США, переехал в Канаду и женился на моей матери, но жизнь с ним была…. трудной, — закончила она, и, вспомнив шрамы на ее спине, он заподозрил, что это было несколько преуменьшено.

«Мы выросли на ферме, которая была…. ну, это был практически Маленький Домик в Прерии, — сухо сказала она, а затем слегка приподняла голову, чтобы посмотреть на него. «Серьезно. Электричества у нас не было, а воду мы брали с помощью ручного крана на кухонной раковине. Мы раз в неделю таскали большую ванну на середину кухни, и нам приходилось качать и кипятить воду для ванны». Она со вздохом опустилась и снова легла ему на грудь, а затем призналась: «Это все, что я знала, так что в то время все было в порядке».

«Но?» — подсказал он, когда она снова замолчала.

Элли сначала не ответила, но потом сказала: «Мы обучались на дому, и нам запрещалось дружить с детьми на близлежащих фермах, чтобы они, как выразился мой отец, не развратили нас».

Магнус почувствовал, как она начала водить пальцем по его груди, описывая сосок широкой дугой, прежде чем она призналась: — Но у меня появился друг.

«Как?» — сразу спросил он.

Элли пожала плечами. «Позади нашего участка была роща. Мой отец отправлял меня туда собирать мелкие ветки и еще много чего для разведения огня для кухонной плиты и обогрева, когда становилось холодно. Однажды, когда мне было около десяти, меня отослали, и я услышала детский смех. Мне стало любопытно, поэтому я последовала за звуком в конец рощицы, а там играли эти дети. Их ферма примыкала к нашей. Половина рощи принадлежала их ферме, и они играли в прятки в лесу».

Она щелкнула его сосок, посылая в него импульс возбуждения, который пробудил его угасающую эрекцию, а затем продолжила: «Когда они увидели меня, они бросили свою игру и прибежали. Они были милы и пригласили меня поиграть. Я знала, что не должна была этого делать, но они смеялись и….». Она пожала плечами. «Я играла с ними.

«После этого каждый раз, когда меня отправляли за дровами, я искала их. Иногда они были, иногда их не было, но если они были, мы играли вместе. Их было четверо, все братья и сестры. Младшей была Бетани. Она была моего возраста, и мы стали хорошими друзьями. Мы здорово повеселились в этом лесу, — сказала она, и он услышал улыбку в ее голосе.

— А твои родители так и не узнали? — спросил Магнус.

«Нет. Мы так долго не играли. Не то, чтобы часы или что-то в этом роде, может быть, один час. А потом дети всегда помогали мне собирать дрова, чтобы у меня не было проблем». Она пожала плечами у него на груди. «В любом случае, я не помню, как это произошло, но однажды я пошла с ними до их дома. Помню, было лето и жарко, наверное, мы пошли на поиски питья. Но то, что я увидела, открыло мне глаза, — сухо сказала она. «Их фермерский дом снаружи был очень похож на наш, старый викторианский дом. Но внутри был полностью отремонтирован. Это было как дворец для меня, и чудо. У них был кондиционер, водопровод и свет, который зажигался от электричества, а не от масляных фонарей. И у них было телевидение, радио и компьютеры». Она коротко рассмеялась. «Я думал, что это рай».

Магнус слабо улыбнулся заявлению, не удивившись этому.

— Мне кажется, ты снова уменьшаешься, — вдруг сказала Элли.

Магнус нахмурился, когда понял, что это правда. Он так увлекся ее историей, что его желание испарилось, и теперь он рисковал выскользнуть из нее.

«Что нам сделать, чтобы…» Ее слова закончились удивленным вздохом, когда он попросил ее сесть на него и протянул руку между ними, чтобы погладить ее чуть выше того места, где они соединялись. Он увидел, как ее глаза расширились, а голова откинулась назад в стоне как раз перед тем, как ее удовольствие коснулось его, и он зажмурился.

Боже, она чувствовала себя так хорошо, и то, что он делал, посылало волну за волной растущего удовольствия и возбуждения через него, что немедленно оживляло его угасающую эрекцию. Он обнаружил, что круговые движения работают лучше всего, слегка проводя большим пальцем вокруг выступа, который был центром ее возбуждения, сначала просто касаясь краев. Но затем Элли начала двигаться на нем, оседлав его в поисках удовлетворения, которое, как она чувствовала, ждало ее, и ему пришлось прекратить ласкать ее, чтобы поймать ее бедра и не дать ей толкнуть их через край.

«Скажи мне. . что случилось. . с твоими новыми друзьями, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, а затем сделал пару глубоких вдохов, прежде чем спросить: — Твой отец узнал?

Задыхаясь, Элли опустила голову и безучастно посмотрела на него. Однако на этот раз она не сразу прикрыла грудь. «Прогресс», — подумал он, а затем она сглотнула и слегка встряхнула головой, словно пытаясь очистить ее.

— Нет, — сказала она наконец. «Он был слишком занят работой на ферме, чтобы уделять мне много внимания, когда меня послали за дровами. Мы все много работали. Мы все делали сами, даже нашу одежду».

Магнус немного расслабился, чувствуя облегчение от того, что у нее хватило ума дать им передышку.

«Пару лет мне удавалось скрывать своих друзей, а потом, когда мне исполнилось двенадцать, прошла целая неделя, когда никто из них не появился в роще. Я была в их доме всего раз или два и никогда не ходила туда без них, но я волновалась, поэтому пробралась через их поле к дому и постучала. Ее брат Брэндон открыл и сказал, что Бетани больна, но будет рада меня видеть, поэтому я пошла в ее комнату, чтобы навестить ее. Вот тогда я и узнала о врачах, — сказала она. «У нее лопнул аппендикс. Я понятия не имела, что это было, но она оказалась в больнице, где врачи, по-видимому, удалили ей аппендикс. Я думаю, что вся семья провела с ней много времени в больнице, поэтому ее сестра и братья не приходили в рощу, чтобы рассказать мне, что происходит. Она только сегодня вернулась домой и должна была немного отдохнуть. Так что в течение следующей недели или около того мы проводили все время в их доме. Мы смотрели телевизор или фильмы или играли на компьютере. Мне очень понравился компьютер, — сказала она с ухмылкой.

Магнус не удивился. Она зарабатывала на жизнь созданием веб-сайтов на компьютере.

«После этого мы проводили гораздо больше времени в их доме. Мы становились старше, и игра в прятки никому из нас больше не нравилась», — объяснила она. «По правде говоря, я думаю, что они так долго продолжали ходить в рощу только для того, чтобы сделать нас с Бетани счастливыми», — призналась Элли, а затем добавила: «И, может быть, потому, что я нравилась ее брату Брэндону». Ухмыляясь, она призналась: «Мне он тоже нравился. Он был самым красивым мальчиком, которого я когда-либо видела. Конечно, он и его брат были почти единственными мальчиками, которых я когда-либо видела, — призналась она, скривив губы. «Но в любом случае, он впервые поцеловал меня в тринадцать и был моим первым партнером по поцелуям».