8 ДЕЙНА

Джош: Я могу объяснить.

Джош: Я знаю, это выглядит плохо, но это не то, что ты думаешь. Элли — подруга друга. Она была просто… Послушай, Дейна, это ничего не значило. Я обещаю.

Джош: Я люблю тебя. Тебя. Позвони мне, и мы сможем поговорить об этом. xo

Но я не позвонила. Я не знала, что сказать. Он сказал, что нам нужно пространство, чтобы понять, чего мы оба хотим, и три дня спустя у него были фотографии с другой женщиной.

Даже если я слишком остро реагировала, даже если это было невинно, это все равно причиняло боль. Потому что Джош жил своей жизнью… без меня. Он не поехал в Толедо и не оплакивал наши отношения или расстояние между нами. Он принял свою новую жизнь и с головой окунулся в нее.

Пока ты целовалась с высокомерным, самоуверенным хоккеистом.

За исключением того, что я не поцеловала Эйдена. Он поцеловал меня. Не то чтобы это действительно имело значение, я предполагаю.

Боже, я была лицемером и трусом.

Но я была смущена и напугана, и, если быть до конца честной с самой собой, я была одинока. Вернуться в Дюпон-Бич было здорово. Мама и папа были великолепны. Было здорово снова увидеть Карсона. Но у меня здесь не было друзей. У меня не было ничего, кроме воспоминаний и душевной боли.

Тем не менее, это был дом, и мне нужно было быть здесь. Я должна была быть здесь задолго до этого. Я не могла этого объяснить, но это было правильное решение. Я знала это глубоко в своем сердце.

С тяжелым вздохом я встала и оглядела свою комнату. Мне нужно было что-то сделать. Заметив свои старые кроссовки, я надела их и направилась вниз.

— Дейна Жучок, это ты?

— Да, я собираюсь на пробежку.

— Пробежка? — Спросила мама. — Уже поздно. Я не уверена—

— Я большая девочка, мама. Со мной все будет в порядке. У меня с собой телефон.

Она появилась в дверях со слабой улыбкой. — Ты избегаешь меня.

— Нет, я просто… плохо себя чувствовала.

Это то, что я сказала ей и Эйдену после того, как увидела фотографии Джоша и Элли. Тьфу.

— Знаешь, разговор об этом может помочь.

— Я в порядке, я обещаю. Но мне нужно немного свежего воздуха.

— Хорошо. Я собираюсь приготовить рыбные тако на ужин, так что не задерживайся.

— Конечно, мам. — Схватив бутылку воды из холодильника, я вышла в темную ночь, вставила наушники в уши и включила свой любимый плейлист.

Я не делала этого годами. Мы с Далтоном бегали вместе. Он всегда был быстрее, но он никогда не позволял мне отставать. Когда я переехала в Бостон учиться в колледже, я записалась в спортзал и вместо этого использовала беговую дорожку. Это было не то же самое, но бег всегда был нашим делом, и делать это без него просто не казалось правильным.

Но Далтон ушел, и сегодня вечером мне действительно нужно было сжечь немного лишней энергии.

Мои ноги коснулись земли, и музыка пульсировала во мне, когда я шла по тропинке, огибающей край пляжа. Озеро всегда выглядело потрясающе в это время дня, но я смотрела вперед, сосредоточившись на своем дыхании. Каждый вдох и выдох, подъем и падение моей груди, когда мои ноги стучали по асфальту.

Когда я добралась до конца дорожки, я повернула обратно, но на этот раз я срезал на пляже и побежала вдоль берега, немного замедляя темп, чтобы дать себе время перевести дыхание. Мои легкие горели, мышцы, которые я не использовала целую вечность, гудели от напряжения. Но я чувствовала себя хорошо.

Впервые за действительно долгое время я почувствовала себя свободной.

Фигура впереди привлекла мое внимание, и я замедлилась до полной остановки, с благоговением наблюдая, как Эйден выходит из озера в темных шортах, которые облегали его бедра. Мое сердце дико трепетало в груди. Я уже видела его полуголым, но я не видела его таким. Он весь в воде, его волосы мокрые и взъерошенные, каждый изгиб и плоскость его тела блестят в лунном свете. Его тело было произведением искусства.

Он—

Пристально глядит. Прямо. На. Меня.

Дерьмо.

Жар залил мои щеки, когда он направился ко мне.

— Разве ты не знаешь, что пялиться невежливо, — сказал он.

— Ты на моем пляже.

— Твой пляж, да? — На его губах появилась едва заметная улыбка. — Немного поздновато для пробежки, не так ли?

— Как ты узнал?

— Потный, раскрасневшийся, задыхающийся беспорядок выдал тебя. Хотя, я думаю, ты могла бы заниматься чем-то другим.

— Боже мой, ты не можешь так говорить, — пробормотала я себе под нос, проводя рукой по волосам.

— Расслабься, я шучу. Тебе идут… красивые брюки.

Я взглянул на свои штаны для йоги и внутренне выругался — сначала пижама, а теперь обтягивающие штаны для йоги.

Когда я снова подняла глаза, он все еще смотрел на мои ноги. — Смотри сюда, красавчик. — Я щелкнула пальцами, и он моргнул.

— Ты закончила прятаться, или я должен ожидать, что ты растворишься в воздухе в любую секунду?

— Я не пря— Я сжала губы, проглатывая свой аргумент. Поскольку он был прав, я провела день, прячась, зализывая свои раны.

— Чем ты занимался весь день? — Я сменила тему.

— Немного этого и немного того.

— Ты всегда такой? — Моя бровь изогнулась.

— Очаровательный? Смешной? Загадочный?

— Я собиралась начать с задницы, но неважно.

— Ты говорила с парнем?

— Это не твое дело.

Эйден поднял руки. — Я не пытаюсь быть мудаком, веснушка. Я просто подумал, может быть, ты захочешь поговорить.

— С какой стати мне говорить с тобой о проблемах с моим парнем? И ради любви к Богу, пожалуйста, перестань называть меня так.

— Ах, так в раю есть проблемы.

— Ты видел фотографии.

И я ненавидела, что у него было. Это была одна из причин, по которой я убежала в свою комнату, симулируя боль в животе.

— Она была горячей.

— Боже, способ заставить девушку чувствовать себя лучше.

— Это не… черт. — Он провел рукой по лицу. — Это было дерьмово сказано, извини.

— Почему ты тогда это сказал?

— Потому что я задница, веснушка.

Я улыбнулась. Я ничего не могла с этим поделать.

— Хочешь присесть? — Он указал на свою кучу вещей.

— Наверное.

Мы сели, и я остро ощутила, насколько он был близок, как той ночью, когда он поцеловал меня.

— Не волнуйся, я больше этого не сделаю, — тихо сказал он, как будто мог услышать мои мысли.

— Как ты… вообще-то, не отвечай на этот вопрос.

— Итак, парень… Ты с ним разговаривала? Выслушала его версию событий?

— Не совсем. Он продолжает писать мне сообщения.

— Дай-ка угадаю. Это ничего не значит? — Он взглянул на меня снизу вверх. — Она моя подруга. Это не то, что ты думаешь?

— Это… — я остановила себя. Потому что он был прав, именно так все и было. — В ночь перед его отъездом… Он сказал, что, по его мнению, немного свободного пространства было бы неплохо.

— Ой.

— Верно? Я имею в виду, я знаю, что я не самая легкая девушка в мире, которую можно полюбить.

— Что? — Он немного попятился назад.

— Наверное, я держала его на расстоянии вытянутой руки. Мы еще не… ты знаешь. — Эйден уставился на меня, как будто я говорила на другом языке, и я добавила: — Секс. У нас еще не было секса.

— Но твоя мама сказала, что вы встречаетесь почти девять месяцев.

— У моей мамы длинный язык, но она права. Так и есть.

— И у тебя не было секса.

— Правильно.

Боже, зачем я ему рассказала? Но теперь это вышло наружу. И, как ни странно, я не возражала.

— Как это вообще возможно?

— Думаю, ты бы так и сказал, — пробормотала я, закатывая глаза и глядя на озеро.

— Ого, что, черт возьми, это должно означать?

— Я слышала эти истории, Эйден.

— Правильно. — Он напрягся. — Потому что истории всегда правдивы. Я плохой парень из «Лейкерс». Дрался и трахался весь свой путь в колледже. Я рад, что мы с этим разобрались.

Я вздрогнула от гнева, прозвучавшего в его словах, от боли. — Извини, я не имела в виду…

— Да. — Он посмотрел на меня. — Ты так и сделала.

— Ну, это было дерьмово сказано.

— Да, так оно и было.

— Думаю, это делает нас квитыми. — Я улыбнулась.

Что-то затрещало между нами. Та же искра, что была в ту первую ночь. Я не очень-то верила в судьбу, предназначение или фортуну. Как я могла быть такой, когда потеряла своего брата? Но сейчас я почувствовала это так же, как в ту ночь.

— Ты когда-нибудь была окружена людьми, но чувствовала себя совершенно одинокой? — Спросил он, и его голос был тихим, неуверенным шепотом на ветру.

— Все время.

— Иногда мы совершаем глупости, чтобы что-то почувствовать, Дейна. Чтобы напомнить себе, что мы живы.

Его слова поразили меня, как пули, пробив мою тщательно выстроенную защиту. Какую бы боль, предательство и душевную муку ни пережил Эйден, это глубоко повлияло на него.

Теперь я это поняла.

Он был потерян. Борьба за выживание была единственным известным ему способом.

— Знаешь, ты не твой отец, — сказала я, тут же пожалев о своих словах. Я не знала Эйдена, по-настоящему. Недостаточно хорошо, чтобы давать комментарии по поводу его отца или их отношений. Но иногда людям нужно было услышать правду.

Им нужен был кто-то, кто предложил бы им спасательный плот.

Джош когда-то был таким человеком для меня. Может быть, я могла бы стать таким человеком для Эйдена.

— Это не имеет значения. — Его глаза впились в мои. — Я всегда буду сыном Доусона Дамфриса; что бы я ни делал, чего бы я ни достиг, мне никогда не избежать его тени.

— Только ты можешь определять свое будущее, Эйден.

— Это так? А как насчет твоего будущего, Дейна?

— Что ты имеешь в виду?

— Почему у тебя не было секса со своим парнем?

— Я… — Внутри меня поднялся жар. — Мы говорим не обо мне.

— Почему?

— Потому что это по-другому. — У меня сжалось в груди. — Я не…

— Кот прикусил тебе язык, веснушка? — Он ухмыльнулся, и мне захотелось стереть это с его смехотворно великолепного лица.

Дьявол в овечьей шкуре.

Вот кем был Эйден Дамфрис.

И он был так, так опасен для такой девушки, как я. Для моего хрупкого, усталого сердца.

— Мне нужно идти, — сказала я, поднимаясь на ноги. Но Эйден поймал меня за запястье, удерживая на месте.

— Разве ты не хочешь знать, что я думаю?

— Нет, я правда, правда не хочу, — прорычала я. Ненавижу то, что он заставляет меня чувствовать. То, как бешено колотится мое сердце в груди, дикое и неукротимое. Как горит моя кожа прямо там, где он прикасается ко мне.