Что ж, если Мерлин прав насчет них обоих, это не будет проблемой, - еще раз сказал себе Кэйлеб. Конечно, Мерлин был бы первым, кто признал бы, что совершил пару ошибок на этом пути.

Кстати, об этом... - Почему бы тебе не подойти сюда и не присоединиться к нам, Мерлин? - пригласил он, оглядываясь через плечо на высокого голубоглазого стражника, стоявшего сразу за дверью столовой.

Мерлин Этроуз слегка улыбнулся, когда Оливия Бейц слишком быстро оторвалась от своего тихого разговора с Шарлиэн. Княгиня Оливия провела десятилетия замужем за правящим главой государства. По пути она научилась скрывать такие мелочи, как удивление, гораздо лучше, чем это когда-либо удавалось большинству простых смертных.

Обычно, по крайней мере.

С другой стороны, у Нармана было достаточно возможностей понаблюдать за взаимодействием Кэйлеба и Мерлина во время кампании в Корисанде. На самом деле, ему уже сообщили, что сейджин наблюдал "видения". Что его функции провидца и советника были даже важнее, чем его функции личного телохранителя Кэйлеба. Попутно он также пришел к пониманию того, что отношения капитана Этроуза как с императором Кэйлебом, так и с императрицей Шарлиэн были даже ближе, чем могло предположить большинство других людей.

Это было тем, что он научился учитывать при анализе "видений" Мерлина. Однако это не было знанием, которым он когда-либо делился со своей женой, и тот факт, что император и императрица, по-видимому, решили, что для Оливии также настало время открыть хотя бы часть того, что он сам уже знал, должно было стать для него значительным сюрпризом. Если и так, то это не было очевидно. Он просто склонил голову набок со слегка задумчивым выражением лица, которое, вероятно, одурачило бы кого угодно. Однако Мерлин узнал пухлого маленького князя по крайней мере так же хорошо, как Нарман узнал его, и он мог почти буквально видеть мысли, мелькающие в этом подвижном мозгу.

- Конечно, ваша светлость, - пробормотал он вслух и подошел к столу. Кэйлеб взмахом руки указал на стул между ним и Мейкелом Стейнейром, и Мерлин поклонился в знак признательности. Он отстегнул ремень портупеи с оружием, прислонил к стене катану и вакадзаси в ножнах, затем отодвинул указанный стул и сел на него.

- Вина, Мерлин? - спросил Стейнейр с причудливой улыбкой.

- Если вам будет угодно, ваше преосвященство, - ответил Мерлин и краем глаза наблюдал за ошеломленным выражением лица княгини Оливии, когда предстоятель Церкви Чариса наливал вино простому телохранителю. Архиепископ передал стакан, и Мерлин кивнул в знак благодарности и сделал глоток.

- Нарман, Оливия, - сказал затем Кэйлеб, снова привлекая внимание князя и княгини, - как я уверен, вы оба уже поняли, Шарлиэн и я пригласили Мерлина присоединиться к нам за столом, чтобы он высказал свое мнение. И в этот момент, как я уверен, вы оба уже поняли, заключается в том, что Мерлин - нечто большее, чем просто мой телохранитель. На самом деле, Оливия, Нарман уже был знаком с этим незначительным фактом, хотя знаю, что он не поделился этим знанием с тобой.

- Действительно, он этого не сделал, ваша светлость, - сказала Оливия, когда он на мгновение замолчал, и, несмотря на это, в ее голосе прозвучала тревога.

- Мы это знаем, - быстро сказала Шарлиэн, протягивая руку, чтобы ободряюще коснуться руки пожилой женщины. Оливия посмотрела на нее, и императрица улыбнулась. - Поверьте мне - когда я говорю, что мы знаем, что Нарман никогда не выдавал ни одного из наших секретов, даже вам, мы действительно правы. Вы поймете, что я имею в виду, после того, как Мерлин закончит свое объяснение.

- Объяснение, ваше величество? - На этот раз замешательство Оливии проявилось гораздо яснее, и Шарлиэн кивнула. Затем она взглянула на Мерлина.

- Почему бы тебе не пойти дальше и не начать? - пригласила она.

- Конечно, ваше величество. - Мерлин склонил голову в знак признательности, затем посмотрел через стол на Оливию. - Князь Нарман уже слышал часть этого, ваше высочество, - сказал он, - но еще большая часть будет для него в равной степени новой. Или, возможно, я должен сказать, что он вот-вот обнаружит, что информация, которую ему уже дали, была... неполной. Прошу прощения за это, ваше высочество, - сказал он, на мгновение переключив свое внимание на Нармана, - но это был один из тех пунктов, которые "не нужно знать", поскольку уверен, вы поймете, когда я закончу объяснять.

- Должен ли я предположить, что что-то изменилось и дало мне "необходимость знать" в конце концов, сейджин Мерлин? И, по какой-то причине, Оливии тоже? - Нарман задал этот вопрос спокойно, но в то же время протянул руку, чтобы ободряюще взять жену за руку. В этом маленьком жесте защиты было что-то глубоко трогательное, - подумал Мерлин и почувствовал, как его сердце потеплело к пухлому эмерэлдцу.

- Это не столько что-то изменилось, сколько свой путь прошел процесс принятия решения, ваше высочество, - сказал ему Мерлин. - Думаю, что в принятии этого решения участвовало больше людей, чем могли подозревать даже вы. И большинству этих других людей не хватало... можно сказать, несправедливых преимуществ, которыми, как вы уже знали, обладаю я сам. Это, как правило, делало их более нерешительными - ну, осторожными на самом деле было бы лучшим словом, - чем они могли бы быть в противном случае.

- Но не ты? - пробормотал Нарман с улыбкой, и Мерлин пожал плечами.

- Мы бы не вели этот разговор, если бы Кэйлеб, Шарлиэн и архиепископ Мейкел уже не были вполне уверены в том, как все получится, ваше высочество. Никто из нас не является непогрешимым, так что, возможно, мы все ошибаемся в этом. Хотя не думаю, что это очень вероятно.

- Что ж, полагаю, это облегчение, - сказал Нарман. - С другой стороны, возможно, вам следует продолжить и начать это объяснение. Сейчас.

- Конечно, ваше высочество.

Несмотря на потенциальную серьезность момента, Мерлину было трудно не усмехнуться от смешанного раздражения, нетерпения и юмора в тоне Нармана. Затем искушение исчезло, и он наклонился вперед в своем кресле, сложив руки на основании своего бокала с вином, и серьезно посмотрел на Нармана и Оливию.

- Я понимаю лучше, чем кто-либо из вас, вероятно, даже начинает подозревать, насколько вы оба разочарованы храмовой четверкой, - сказал он очень спокойно. - Знаю - не подозреваю, не думаю, не оцениваю, знаю, - что княгиня Оливия испытывает такое же отвращение, горе и гнев, как и сами Кэйлеб или Шарлиэн, из-за того, как Клинтан и Тринейр используют и злоупотребляют авторитетом Церкви и верой каждого жителя Сэйфхолда. Точно так же я знаю, ваше высочество, что ваше собственное отвращение к вопиющей коррупции храмовой четверки и пристрастию к тирании гораздо глубже, чем вы действительно хотели бы, чтобы кто-либо еще догадывался, учитывая образ того циничного, прагматичного, безжалостного политика, который вы так долго культивировали. - Он слабо улыбнулся слегка оскорбленному выражению лица Нармана, но ни следа веселья не коснулось его мрачного тона, когда он продолжил. - Но чего ни один из вас не знает, так это того, что храмовая четверка едва ли первая, кто злоупотребляет верой всех жителей Сэйфхолда в своих собственных целях. На самом деле, они следуют традиции, которая была установлена еще до дня Сотворения.

Муж и жена, сидевшие за столом напротив него, одновременно напряглись, их глаза расширились в замешательстве, и на этот раз его улыбка была намного, намного мрачнее.

- Видите ли, чуть более тысячи лет назад...

Тишина в столовой была глубокой, когда два часа спустя Мерлин закончил свое объяснение. Слабый, ледяной вздох зимнего ветра, треплющего карнизы, зубчатые стены и фронтоны, постукивающего невидимыми пальцами по закрытым оконным стеклам, был отчетливо слышен, несмотря на прочность древней каменной громады дворца.

Нарман и Оливия Бейц сидели бок о бок, держась за руки, с того момента, как начал Мерлин, и глаза Оливии были огромными темными озерами в свете лампы, когда они цеплялись за коммуникатор, компактный голографический проектор и голый вакадзаси, лежащий на столе перед ней. Мерлин задавался вопросом, глядя на нее, какие из его технологических доказательств, подтверждающих историю, она сочла наиболее убедительными. В каком-то смысле, как он подозревал, это, вероятно, был вакадзаси. Коммуникатор и проектор выглядели чужими, странными, даже волшебными. Вакадзаси был не таким, но она наблюдала, как он использовал невероятно острое лезвие из боевой стали, чтобы отрезать длинные кусочки железа от кочерги, которую он выбрал из инструментов камина в столовой. Тот факт, что вакадзаси, очевидно, еще не выглядел инопланетным, вероятно, сделал его еще более... впечатляющим.

И мне лучше, черт возьми, убедиться, что кочерга исчезнет навсегда, - напомнил он себе. - Пусть лучше слуги гадают, куда она делась, чем найдут ее разрубленной, как рождественский гусь.

Он почувствовал краткую боль от собственного выбора сравнений и задался вопросом, не было ли это его изложением истинной истории человечества, которое напомнило ему об этом.

Выражение лица Нармана выдавало гораздо меньше, чем выражение лица его жены. Ее удивление и сопровождавшие его призрачные глаза были очевидны. Глаза Нармана были просто прикрыты, задумчивы, губы поджаты, как будто он размышлял над повседневной головоломкой, а не о полном и фундаментальном изменении вселенной, о которой он всегда думал.

- Ну? - наконец Кэйлеб тихо произнес в тишине:

Оливия вскинула голову, ее глаза метнулись к императору, как испуганные кролики. Нарман просто посмотрел на Кэйлеба, но его свободная рука потянулась, чтобы присоединиться к той, что уже держала руку его жены. Он нежно, успокаивающе похлопал ее по тыльной стороне ладони, затем посмотрел через стол на Мерлина.