Он знал Томиса Мантейна. Если во всем теле Мантейна и была хоть капля слабости, Уэйлар никогда не видел даже намека на это, а "Блессэд уорриор" уже менял курс. Его парусной тренировке не хватало отточенной слаженности "Дестини", и корабль, к несчастью, повернул на свой новый курс, паруса хлопали и гремели в знак протеста. Его маневр удачно отвернул корму от врага прежде, чем "Дестини" смог нанести ему удар, как это было с "Аркейнджел Чихиро", и его орудия правого борта демонстративно выстрелили. Тем не менее, каким бы быстрым и решительным, несомненно, ни был Мантейн, неуклюжесть, с которой его корабль вышел на новый курс, только подчеркивала, насколько тяжело было сравнивать уровень мастерства его команды с уровнем чарисийского галеона, приближающегося к нему. Он был не просто лучше вооружен и более массивен; он был выше классом, и часть сэра Хейрама Уэйлара хотела, чтобы у него все еще была неповрежденная мачта и сигнальные фалы. Хотел бы он приказать Мантейну прекратить стрельбу и бежать.

Или сдаться, - признался он себе с мрачной, ужасной честностью, наблюдая, как корабль сэра Данкина Йерли набрасывается на свою свежую добычу, как охотящаяся виверна. Он не может оторваться - не может убежать от него или избежать его. И поскольку он не может...

Новый раскат грома прокатился по ледяному послеполуденному морю, когда чарисийский галеон, такой же безжалостный, как эмблема Армаков в виде кракена, летящая с его бизань-реи, снова открыл огонь.