Все, что я чувствую к ней, написано у меня на лице. Как сильно я хочу этого, что я умер бы, прежде чем сделал что-нибудь, что причинило бы ей боль, как мне нужно знать, что она говорит серьезно.

— Ты уверена, Кэл?

— Я хочу... — шепчет она, беря мою руку и поднося ее к своей груди. — Я хочу снова быть так близко к тебе. Чувствовать тебя, только ты и я.

— Это всегда была только ты.

Она мягко, понимающе улыбается.

— Всегда был только ты.

Кэлли тянет меня за руку, и я накрываю ее своим телом. Скольжение нашей кожи подобно чирканью спички, разжигающей весь этот жар — заставляющей нас гореть еще жарче. Но теперь есть и мягкость.

Мне нужно, чтобы она знала, как много она значит для меня, хочу, чтобы она чувствовала это с каждым моим движением.

Я обхватываю ее лицо ладонями, потом целую нежно и долго. Бедра Кэлли поднимаются и вращаются, скользя влажной киской по всему моему твердому стволу, взывая ко мне. Я отодвигаюсь назад, затем подношу головку своего члена к ее отверстию. Я наблюдаю за ее лицом, когда толкаю свои бедра вперед, погружаясь полностью, одним резким толчком, пока не погружаюсь по самую рукоять. Рот Кэлли открывается, хватая ртом воздух, и она сжимается вокруг меня.

И ощущение от нее... Господи... она так уютно обнимает меня, такая влажная и горячая. Я чувствую все — каждый вздох и биение ее сердца. Я толкаюсь бедрами, сначала неглубоко, затем более длинными движениями.

И это так чертовски хорошо.

Как будто я теряю способность складывать предложения, и остаются только слова и вздохи.

Глубже, да, сильнее и больше... всегда больше.

Есть только ее захватывающее тепло, мои двигающиеся бедра и наши стонущие, целующиеся губы.

Я толкаюсь быстрее, резче, наши тела шлепаются друг о друга — и Кэлли принимает все это, цепляясь за мои плечи, пока не обхватывает меня со всех сторон. Сжимаясь и пульсируя — она кончает, шепча мое имя в мое ухо. И это все, что нужно, чтобы подтолкнуть меня. Я толкаюсь в нее в последний раз, а затем глубоко наполняю ее густыми, горячими импульсами.

Несколько мгновений мы молчим, просто держась друг за друга, содрогаясь от толчков.

Медленно я поднимаю голову, нахожу ее глаза, пытаюсь подобрать слова, чтобы передать их ей.

— Кэлли, я... я...

— Я тоже люблю тебя, Гарретт. — Слезы подступают к ее глазам, заставляя их блестеть. — И никогда не переставала. Думаю, я буду любить тебя вечно.

Я уже киваю, целуя ее. И мой голос хриплый от всего, что я чувствую к ней.

— Я люблю тебя, Кэлли, и всегда любил. Всегда.

Позже мы лежим тихие и довольные — я включил будильник на своем телефоне, так что могу уйти через несколько часов, до утра. Я уже почти засыпаю, когда Кэлли царапает зубами мое плечо.

— Эй, знаешь, о чем я только что подумала?

Я не открываю глаза.

— Как ты счастлива, что я не мог дождаться завтрашнего дня, чтобы увидеть тебя?

— Да, это правда. — В ее голосе звучит очаровательная улыбка. — И знаешь, что еще?

— Что?

— Мы должны были купить мне новую кровать много лет назад. Так гораздо удобнее, чем на полу.

Я усмехаюсь.

— Боже, благослови кровати с пружинами, которые не скрипят.

Кэлли устраивается рядом со мной, теплая и томная, целуя меня в грудь.

— Аминь.