— Я в порядке, — сказала я ему.

Он прижал меня к себе.

— Я вернулась целой и невредимой. Я встретилась с женщиной, я сражалась с искаженным ад-алом, и я все еще здесь.

Он снова поцеловал меня.

— Если ты продолжишь это делать, мы пропустим свидание Суверена, — пробормотала я.

— Это того стоит.

— Мы не можем. Его могут убить.

Он вздохнул.

— Ты веришь этой чешуйчатой женщине?

— Да. И я знаю, как мы можем быстро проверить ее информацию.

Он нахмурился.

— Куки?

Я кивнула. Информационная сеть клана Нуан была одной из лучших в галактике. Куки хотел, чтобы победила леди Вексин. Если в результате этого кандидат пиратов будет исключен, леди Вексин столкнется с меньшей конкуренцией.

— Если он сможет подтвердить это, то я хоть что-то сделаю правильно.

Я притворилась, что вздыхаю.

Шон оскалил зубы.

— Ты надрала задницу. Ты победила его за пределами гостиницы. Это чертовски потрясающе.

Он гордился мной, что делало все лучше.

Ведь это было своего рода удивительно, я не должна была быть в состоянии сделать это.

— Расскажи мне еще, какая я удивительная.

— Такая удивительная.

Я улыбнулась.

— Эта штука проделала номер с Карат, и она хороша, — сказал Шон.

— Она очень хороша.

— Он убил бы ее. — Он кивнул на женщину-оборотня. — А ты сломала его, как веточку. Если бы я был тем, кто похитил Уилмоса, я бы сейчас волновался. Все пошло не так, как они рассчитывали.

Совсем не так.

— Хотела бы я знать, что означает этот пучок волос. Это «поторопись и забери его» или «делай, как мы говорим, или он будет мертв?»

— Невозможно сказать. Что бы ни оживляло этих существ, оно думает не так, как мы. Единственное, что мы можем сделать, это действовать так, будто он жив и его все еще можно спасти.

Единственный способ выяснить это — закончить отбор пары и добраться до Каррона.

В гостинице зазвонил колокольчик. Настало время для первого свидания Суверена. Я вздохнула и пошла будить Карат.

РАСПИСАНИЕ ВЕЩАНИЯ ДОМИНИОНА ИМЕЛО ОПОРЕДЕЛЕННУЮ закономерность. Официальные мероприятия, не представляющие особого интереса, такие как повторное представление кандидатов, были наиболее отредактированы и представлены аудитории со значительной задержкой. Испытания же проходили почти в режиме реального времени, с задержкой всего в несколько минут для внесения экстренных корректировок. Свидания с отдельными кандидатами проходили практически в режиме реального времени.

Ничто не могло пойти не так.

Когда Ората поняла, какую власть хранители гостиницы имеют над своим окружением, она буквально запрыгала от возбуждения. Благодаря руководителю отдела по связям с общественностью Косандиона, каждого кандидата попросили указать предпочтительное место для свидания. Элленда выбрала деревья. Никаких других указаний. Только одно слово: деревья.

Я отвела для них фруктовый сад.

Раньше, когда я росла в гостинице родителей, я отвечала за сады. Они были моей любимой частью работы в гостинице. Они были моей любимой частью работы в гостинице, а массивная магнолия, которая доминировала над другими деревьями и клумбами, была моим главным достижением.

Я была хранительницей гостиницы уже около четырех лет, и мой фруктовый сад был прекрасен. С улицы это выглядело как любой типичный сад на заднем дворе, который можно найти в доме с небольшой площадью. Декоративные кустарники, несколько яблонь, несколько дубов. Если бы вы пробирались сквозь кусты, то наткнулись бы на мою камуфляжную стену, высокий барьер, спроектированный так, чтобы идеально имитировать окружающие его кусты. Очень тонкий и незаметный с улицы, он менялся вместе с окружающей средой и тянулся вдоль всего участка, скрывая настоящий фруктовый сад от посторонних глаз.

Косандион теперь ждал во внутреннем саду, который никто, кроме гостей и нас, никогда не видел. Высокие яблони окаймляли широкую каменную дорожку. Они закончили цвести, и на их ветвях появились крошечные плоды. Солнце просвечивало сквозь зеленые листья. Между деревьями и по краям дорожки росли цветы: малиновые коры, портулак всех оттенков от розового до лимонно-желтого, циннии, переливающиеся пурпурным, розовым и малиновым, и, наконец, в ярко освещенных местах — красная юкка. Колибри с рубиновыми горлышками парили возле крошечных цветков юкки. В воздухе пахло цветами и летней травой.

— Не могли бы вы установить экран, пожалуйста? — прошептала Ората в мой наушник.

У меня были свои сомнения по поводу экрана. Свидание, казалось, должно было быть личным делом, но Косандион попросил меня прислушаться к пожеланиям Ораты.

Я пошевелила рукой, и массивная ветвь проскользнула сквозь полог и вырастила на нем экран. На нем шла трансляция из Океанского обеденного зала. Мы поместили в него всех делегатов с закусками и прохладительными напитками. Прямая трансляция свидания выводилась на нескольких огромных экранах, так что они могли видеть каждый момент в режиме реального времени.

Шон придерживался задней стены. Он был одет в серую мантию и по такому случаю превратил свое обычное копье в посох. Первоначально он собирался сопровождать свидание, но я была слишком измотана, чтобы прямо сейчас справиться со столовой, заполненной таким количеством существ.

И прямо сейчас у него не было Тони в качестве прикрытия. За несколько минут до свидания я рассказала Тони о подставном кандидате и о встрече с искаженным ад-алом. Он вышел из гостиницы, чтобы посмотреть на место боя. Очень немногие вещи могли сбить улыбку с лица Тони, но это случилось. Майкл был его хорошим другом. Тони хотел отомстить. Он не говорил об этом, но его глаза говорили о многом.

В Океанском обеденном зале среди делегатов пробежало волнение. Люди и существа обернулись.

В зал вошла Карат.

Ремонт син-брони был тонким искусством, требующим многолетней практики. У Карат не было времени починить ее, поэтому она не стала утруждать себя. Ее некогда безупречно черные доспехи были поцарапаны. Большая рана пересекала ее грудь, а две поменьше отмечали ребра. Рана на левой стороне ее лица из ярко-красной превратилась в несколько менее свежий, но очевидный синяк, и она несла его как знак почета.

Дагоркун побагровел, и я не могла сказать, от ревности или любопытства. Карат вздернула подбородок и направилась к столу наблюдателей. Дом Меер практически вывихнул шеи, пытаясь разглядеть получше.

— Неплохой выход, — пробормотал Косандион рядом со мной.

— Посмотрите на лицо Бестаты, — сказала я.

Глаза Бестаты сузились. Она сосредоточилась на Карат, как тигр, который только что увидел другого тигра, истекающего кровью, и отчаянно пытался выяснить, что за хищник их нанес.

Шесть крошечных шаров, размером примерно с грецкий орех, поднялись в воздух, кружа вокруг нас и над нами. Камеры Ораты.

— Вы в прямом эфире, — сказала Ората в мой наушник.

Точно. Больше никаких приватных бесед. Я приглушила звук на экране, показывающем обеденный зал, чтобы он не мешал.

Задняя дверь гостиницы открылась, и появился Тони, выводя Элленду на свет. На ней все еще была золотая краска и ее грубая тканая темная одежда. Выражение ее лица было бесстрастным.

Тони отошел и растворился в темном проходе. Он собирался отправиться в обеденный зал, чтобы помочь Шону.

Элленда подошла к Косандиону. Он наклонил голову на пару дюймов.

— Добро пожаловать, каленти.

Элленда медленно склонила голову. Приветствия не последовало. Начинаем с потрясающего старта.

— Пойдемте, прогуляемся? — спросил он.

— Да.

Они вдвоем зашагали по тропинке, оставляя между собой примерно фут пространства. Я шла на пару шагов позади. Шары Ораты последовали за ним. Мой экран тоже двигался, скользя с ветки на ветку вдоль тропинки.

— Из какой ветви вы родом, каленти? — спросил Косандион. Его голос был спокойным и легким, успокаивающим своим теплом.

— Мой народ родом из Сахавы.

— Страна скал и темных лесов, где в глубине цветут светящиеся цветы авы.

В голос Элленды вернулась частичка жизни.

— Да. Вы когда-нибудь были там?

— Мама возила меня туда, когда я был маленьким. Мы провели четыре дня в Доме на утесе. Я помню, как спал в гамаках из паучьего кокона, подвешенных над бушующим морем. Я думал, что это лучшая кровать, которую когда-либо изобретали. Косандион тихо усмехнулся.

— Я удивлена. Гамаки-коконы пугают чужаков.

— Я не чужак. Я дитя Доминиона и дитя умы. Одно не исключает другого.

— Я не хотела вас обидеть. — Осторожность застыла в ее голосе.

Косандион одарил ее еще одной улыбкой.

— Я не принял на свой счет.

Они добрались до пруда, где каменная дорожка огибала воду. Пруд занимал целый акр, мелкий, кристально чистый водоем с большим плоским камнем, выступающим в нескольких футах от его левого берега. Маленькие рыбки шныряли в прохладных глубинах, а на поверхности цвели сверкающие водяные лилии. Каменные скамейки вдоль дорожки служили местом для отдыха. Это было любимое место Шона. Когда в гостинице было затишье от посетителей, мы приходили сюда, купались в пруду, лежали на горячем камне и пили пиво.

Косандион и Элленда продолжили идти по тропинке.

— Вы действительно это имели в виду? — тихо спросила Элленда. — Вы дитя умы?

Косандион закатал левый рукав и поднял руку. Ряд замысловатых белых татуировок, пронизанных золотом, отмечал его темную кожу.

Элленда остановилась и повернулась к нему с решительным лицом. Он повернулся к ней. Они стояли на тропинке совершенно неподвижно, в одной и той же прямой позе. В тот момент они оба выглядели так, словно принадлежат одному народу.

Элленда глубоко вздохнула.

Я приготовилась к нападению.

— Скажите мне, что вас беспокоит, каленти. Вы можете рассказать мне все, что угодно.

— Все, что угодно? — спросила она.

— Вообще, что угодно. Это наш момент. Мое время и мое внимание принадлежат вам.