Глава четвертая

Крессида

В тот момент, когда я толкала дверь, я беспокоилась, что Кинг решил не подвозить меня, что он понял, что тратит свое время на невеселую, скучную как смерть женщину, которая не знает, как жить, даже если ей дадут вторую жизнь. Паника, последовавшая за этой крайне удручающей мыслью, охватила меня, подстегнув адреналин так, что в итоге я толкнула дверь слишком сильно и вывалилась на улицу с таким отчаянием, которое выглядело и было отчаянием.

К счастью, и к несчастью, потому что я только что выставил себя дурой, Кинг был там. Он сидел на своем огромном харлее в точно такой же позе, как и в тот день на парковке. На нем была та же одежда: потертые джинсы, которые сидели на нем как мечта женщины, неуклюжие мотоциклетные ботинки, которые были удивительно сексуальными, и новая футболка, темно-серая, от которой его бледные глаза светились как ртуть.

Он высокомерно улыбался, когда мой взгляд наконец-то остановился на нем.

— Насладилась? — спросил он.

Мои щеки залило жаром.

Сначала я буквально споткнулась по дороге к нему, а потом меня поймали на том, что я на него пялюсь.

Боже, я была такой дурой.

Я откинула волосы за уши и беспомощно пожала плечами, объясняя:

— Я большая дурочка.

Я смотрела, как он откинул голову назад, и когда я говорю «откинул», я имею в виду, что он откинул ее назад с такой силой, что я боялась, что он опрокинется назад на байк, а потом он продолжал безудержно смеяться надо мной в течение добрых тридцати секунд.

Серьезно, я считала.

Когда он закончил, он вытер глаза тыльной стороной ладони, а затем ухмыльнулся мне.

— Ты самая смешная женщина, которую я когда-либо встречал.

— Очевидно, ты не знаешь многих женщин. — Возразила я.

Его веки опустились, и глаза потеряли блеск, разгораясь.

— Детка, я думаю, мы оба знаем, что я знаю чертовски много женщин.

Да, я в этом не сомневалась. Мужчина выглядел как греческий бог. Не может быть, чтобы такой красавец долго оставался без партнера в постели.

Но все же...

— Может, ты и прав, но теперь я не очень хочу садиться на заднее сиденье твоего мотоцикла.

Его губы дернулись, но он прикусил губу, чтобы скрыть ухмылку. Хотя это была слабая попытка скрыть его явное веселье, я была рада, потому что приняла позу серьезного учителя: руки на бедрах, вес на одной ноге, другая вытянута, чтобы я могла постучать по носку на высоком каблуке, а подбородок наклонен вниз, чтобы я могла сверкнуть глазами сквозь ресницы. Если он не воспримет это всерьез, то я знала, что у меня не будет шансов заставить его выслушать меня.

— Детка. — Сказал он, как будто это отменяло все мои сомнения.

Это не так. По крайней мере, не совсем. Мне нравилось, когда он называл меня деткой, даже если это было потому, что он не знал моего имени.

— Ты даже не знаешь моего имени! — обвинила я, потрясенная тем, что только сейчас заметила.

— Да.

— Ты называл меня «деткой», потому что даже не знаешь моего имени, и вот мне понравилось, что ты назвал меня «деткой». — Объяснила я, сжимая руки на бедрах.

Он наклонил голову, глядя на меня, все еще улыбаясь.

— Не вижу проблемы, если тебе это нравится.

— Но ты, наверное, каждую девушку называешь «деткой». — Щаметила я. — И ты, вероятно, не знаешь их настоящих имен.

Его подрагивание губ было моим единственным ответом.

Я издала звук разочарования, что-то среднее между низким криком и рычанием, и повернулась на пятках, чтобы вернуться в здание.

— Детка. — Позвал он, показывая, что его нервы уже на исходе. — Тебе нравится, когда любой парень называет тебя «деткой»?

Я замешкалась, не понимая, к чему он клонит.

— Не особо.

Это было что-то вроде женоненавистничества, подумала я, но, по правде говоря, никто никогда не называл меня так раньше.

— Точно. Но тебе нравится, когда я называю тебя так.

Это было само собой разумеется, потому что я уже сказала ему об этом.

— Детка, — повторил он, в его словах чувствовался юмор, когда он протягивал мне запасной шлем. — Иди сюда и садись на мотоцикл.

Я чувствовала, как внутри моей груди бушует война. Садиться на заднее сиденье мотоцикла с совершенно незнакомым человеком, который, будучи не от мира сего красивым, мог легко одолеть меня, если бы это было его намерением, было неразумным или безопасным выбором. Мое сердце восставало против этой логики, с энтузиазмом указывая на его вышеупомянутое красивое лицо и его чистую, яркую улыбку. Такой мужчина никогда не воспользуется женщиной, верно?

Кроме того, мое сердце уже очень давно жаждало такой романтики, а тут представилась возможность буквально ускакать в ночь с прекрасным незнакомцем.

Я имею в виду, да ладно. Что может быть лучше?

В конце концов, все решила моя интуиция. Это было то же самое чувство, которое я испытала, когда мы дышали одним воздухом. Моя кожа затрепетала в ожидании прикосновения его сильных рук, мои соски запульсировали в предвкушении того, как я прижмусь к прохладной коже его спины. Животная сторона меня, которую я видела во многих других людях, но никогда не чувствовала в себе, взывала к нему.

Я прислушалась к этому призыву, хотя и знала, что, если прислушаться к инстинкту, а не к разуму, у меня будут неприятности.

Я знала это, и я хотела этого.

Поэтому, не говоря ни слова, я повернулась и направилась к мотоциклу. С легкостью, которая скрывала мое незнание мотоциклов, я перекинула ногу через серебристо-черного зверя и устроилась на насесте прямо за ним. Юбка моего платья высоко задралась на бедрах, так что только нижнее белье отделяло мое ядро от широкой спины Кинга.

Я задрожала, когда он обхватил меня руками за свой стройный торс, и я прижалась к нему.

— Не бойся поцарапать или укусить меня, если испугаешься. — Сказал он через плечо.

Мне не нужно было смотреть на его лицо, чтобы понять, что он улыбается.

— Я не испугаюсь. — Солгала я.

— Все равно не бойся поцарапать или укусить меня. — Ответил он.

Прежде чем я успела что-то сказать, хотя совершенно не представляла, как на это реагировать, мотоцикл ожил с низким ревом, и Кинг оттолкнулся от земли и пришел в движение. Мы сразу же свернули с Главной улицы и оказались на длинной глухой дороге, которая вывела нас прямо на шоссе. Как только мы выехали на открытую дорогу, Кинг издал громкий, беззаботный крик и погнал нас вперед. Мои руки судорожно сжались вокруг него в страхе.

Шоссе «От моря до неба» представляло собой извилистую ленту тротуара, идущую вдоль береговой линии. Здесь было красиво, особенно когда солнце скрывалось за горами и разливало по небу яркие розовые и оранжевые цвета. Это было также чертовски страшно. Кинг заносил нас на поворотах так быстро, что с одной стороны мы были так близко к тротуару, что я могла бы легко коснуться его.

— Кинг. — Попыталась крикнуть я, но мой голос задыхался от страха.

Его смех раздался сквозь него и ударил мне в грудь. Он согревал меня на фоне прохладного ветра, проносящегося мимо меня по волосам и коже. Я поняла, как хорошо пахнет воздух, такой резкий и свежий. Я остро чувствовала свое сердце в груди, то, как мое дыхание проносится по легким и вырывается взволнованными струйками через приоткрытые губы. Я чувствовала себя живой, совершенно безрассудно, прекрасно живой.

— Это здорово! — крикнула я ветру.

Кинг засмеялся еще сильнее.

Мы ехали долго, пока у меня не разболелась задница и не загорелись бедра.

— Чувствуешь ожог? — крикнул мне Кинг через плечо.

Я чувствовала, и не в одном смысле, когда мое тело было так близко прижато к его телу. Я чувствовала, как смещаются мышцы его спины, как волны накатывают на берег моего таза.

— Да. — Рассмеялась я.

— Не хочется тебя так сильно задирать. — Крикнул он в ответ.

Я зарылась лицом в его спину, чтобы он мог почувствовать мой смех на своем теле.

Наконец мы остановились у бара на обочине шоссе, приютившегося на искусственной поляне между густыми зарослями вечнозеленых деревьев. Это был длинный, низкий прямоугольник из плохо выкрашенных бирюзовых деревянных панелей с маленькой вывеской над дверью, на которой неоновыми розовыми огнями было написано «У Юджина». Я прищурилась на старую вывеску кинотеатра, на которой было написано: «Когда жизнь дарит тебе лимоны, бери текилу».

— Ты играешь в бильярд? — спросил Кинг, легко спрыгивая с мотоцикла и поворачиваясь ко мне лицом.

Он двигался с такой энергией, как будто ты наблюдешь за спортсменом, который занимается своим видом спорта, с грацией и энергией, от которых у меня перехватывало дыхание. Я была уверена, что могла бы посмотреть, как он играет в пинг-понг, и найти это совершенно захватывающим.

Я задохнулась, когда он шагнул вперед, чтобы снять меня с мотоцикла и поставить на ноги.

Мои ноги шатались, как будто я была в море, когда я сделала несколько первых шагов. Кинг захихикал, когда скользнул ко мне, чтобы обхватить мою талию.

— Спокойно. — Поддразнил он.

— Я вполне способна идти сама. — Фыркнула я.

Его свободная рука крепко обхватила мою шею так, что я была вынуждена поднять на него глаза. Это был собственнический, откровенно знакомый жест, но у меня было ощущение, что Кинг — человек, который берет то, что хочет.

И по какой-то безумной причине в данный момент, похоже, это была я.

— Может быть, мне просто нужен был повод взять тебя в свои объятия. — Хрипло прошептал он, опустившись так, что его губы оказались так близко к моим.

— Ты не похож на парня, которому нужно оправдание. — Вздохнула я, мое нахальство уступило место желанию, вспыхнувшему от его близости.

Его глаза вспыхнули, и он рывком притянул меня к себе так, что наши тела прижались друг к другу, бедро к бедру, пах к паху, грудь к груди. Я вздрогнула, когда его рука скользнула от моего бедра через всю спину к противоположной стороне моей задницы и сжала ее.

— Спасибо, что напомнила мне. — Сказал он, прежде чем поцеловать меня.