Отлично.

В окно постучали. Я вскрикнула, уронила телефон на колени и обернулась, чтобы увидеть лицо Тейлин, гротескно прижатое к стеклу, Рейнбоу, держащуюся за живот, и живот, смеющийся позади нее.

— Вы уроды — крикнула я через дверь. — Вы довели меня до сердечного приступа.

Тей оторвала свой рот от окна, чтобы присоединиться к гоготу Рейнбоу. Я покачала головой, но их выходки сразу же заставили меня почувствовать себя лучше после токсичного телефонного разговора с мамой. Я схватила свою сумку с земли у своих ног и выскочила из машины.

— Это было почти убийство врасплох. — прочитала я им обеим лекцию, положив руки на бедра, используя свой лучший голос учителя-начальника. — Вам повезло, что у меня сильное сердце.

Рейнбоу вытерла слезы под глазами.

— Чувак, это было бесценно. Мы должны начинать так каждое утро.

— Согласна. — сказала Тей, задев мое бедро своим бедром, потому что она была такой маленькой. — Спасибо за смех.

Я закатила на них глаза, но не смогла сдержать улыбку.

— Вы, ребята, дети.

— Да, нужно знать одного, чтобы узнать другого. Именно это делает меня таким хорошим учителем. — мудрено кивнула Тей, когда мы вместе шли в школу.

Я стала проводить все перемены с этим дуэтом и оказалась в удивительном положении, когда у меня появились собственные друзья. Было невероятно жалко, что мне уже за двадцать, а у меня никогда не было подруг, кроме маминого книжного клуба.

Излишне говорить, что я наслаждалась расчетливым остроумием Рейнбоу и дурашливостью Тейлин. Они не воспринимали жизнь слишком серьезно, что мне нравилось, потому что это означало, что я не могла воспринимать себя слишком серьезно.

— Итак, я слышала, что Уоррен наконец-то пригласил тебя на свидание, и теперь ты сидишь в его машине на парковке. Что случилось, Кресси? Разве ты не помнишь тот разговор, который у нас был в начале семестра? Мы теперь лучшие друзья, мы заявили о тебе, а значит, мы должны быть абсолютно первыми людьми, которые знают о твоей личной жизни. — читала мне лекцию Тей, когда мы протиснулись через двери в главный зал и вошли в суматоху студентов и преподавателей, спешащих по своим делам перед началом занятий.

— Честно говоря, я как бы забыла об этом. — призналась я с овечьим видом, отчего они обе разразились смехом.

Рейнбоу даже хлопнула себя по коленке.

— Это ужасно. Если бы Уоррен знал об этом, его мужское достоинство было бы под большим вопросом. Ты знаешь, что Уиллоу весь год пыталась привлечь его внимание? — Говоря о женщине, Уиллоу проплыла по коридору мимо нас на облаке очень дорогих и очень сильных духов Chanel. Тейлин громко кашлянула, но подняла брови в невинном вопросе, когда Уиллоу бросила на нее раздраженный взгляд.

Я покачала головой.

— Дети.

Тей высунула язык.

— Итак, ты была разведена в течение нескольких месяцев, и тебе не хочется немного поднапрячься для каких-нибудь действий? — спросила Рейнбоу.

Они обе последовали за мной в классную комнату, подождали, пока я отопру дверь и включу свет, прежде чем войти внутрь вместе со мной. Рейнбоу села на место Кинга в первом ряду прямо напротив моего стола, отчего румянец, который я пыталась сдержать, вспыхнул с новой силой.

— О, спалилась! — воскликнула Тейлин.

— Тише.

— Ты в кого-то влюбленна? — спросила Рейнбоу, ее глаза сузились на мне.

Безумно, но я задалась вопросом, не является ли сидение за партой Кинга причиной ее интуиции относительно нас.

— Вставайте, выходите из моего класса, дети! — приказала я, хлопая в ладоши, чтобы поторопить их. — У некоторых из нас есть работа, которую нужно сделать до урока.

— Да, потому что ты была слишком занята, влюбляясь в кого-то, чтобы делать свою работу после уроков. — воскликнула Тейлин через плечо, когда я буквально вытолкнула ее за дверь.

— Не думай, что ты так легко отделаешься. — предупредила Рейнбоу, даже когда я закрыла дверь перед их носом. — У тебя есть время до обеда, сестренка.

Они обе уставились на меня через окно в двери, но я повернулась к ним спиной, прежде чем они смогли увидеть глубину моего румянца.

Я рухнула на свой стол, положив голову на руки, и спросила себя, когда моя жизнь стала такой сложной.

Ответ пришел ко мне легко: в тот день, когда я увидела чертовски красивое лицо Кинга на парковке «Бакалеи Мака».

Я должна была знать, что это произойдет. Мама практически объявила о его приезде в своем телефонном звонке тем утром. Тем не менее, я не была готова к объявлению, которое прозвучало по громкой связи в конце четвертого урока истории.

— Миссис Айронс, пожалуйста, пройдите в приемную, ваш муж здесь.

Сразу же мои ученики зашевелились на своих местах. Я была близка к ученикам, поэтому они знали, что, по моему мнению, у меня больше нет мужа. Моя рука оставалась занесенной над доской на середине пути к написанию условий Парижского мирного договора 1918 года. Я не могла поверить, что Уильям был в ЭБА.

— Мисс Айронс? — неуверенно позвал Бенни.

— Вы хотите, чтобы я пошел с вами в офис?

Сразу же моя грудь сжалась от любви и страха.

Бенни, мой милый, милый мальчик.

— Или я могу пойти за вас и сказать ему, чтобы он отвалил? — предложил Карсон, когда я повернулась, увидев его массивные руки футболиста, сгибающиеся в подростковой браваде.

С тех пор как я назначила его старостой, Карсон проявлял удивительную активность на моих уроках. Он всегда был довольно способным учеником, но у меня возникло ощущение, что ему было стыдно за свое поведение с Кингом в тот день, и он хотел доказать мне, что он хороший ребенок.

Никто не засмеялся над его предложением, но несколько других учеников кивнули головой, как будто это был приемлемый вариант.

Я натянула улыбку и неловко закрепила ее между щеками.

— Не будьте глупыми, ребята. Может быть, он больше не мой муж, но он не монстр. Помните, в каждой истории есть две стороны.

— Каждый раз, когда вы говорила о нем, ваше лицо становилось пустым. — сказала мне Элли Вандеркамп с мудрым кивком. — Он нам никогда не нравился. Вы слишком красива, чтобы согласиться на какого-то старого, скучного банкира.

— Адвоката. — автоматически поправила я. — И Элли, не стоит делать таких поспешных выводов.

Она была права, Уильям был старым и скучным, но это не значит, что она должна так думать.

— Я слышала, что мистер Уоррен считает вас сексуальной. — невозмутимо продолжала Элли. — Вы, ребята, были бы очень милой парой.

— Абсолютно — щебетала Эйми.

Я была очень благодарна, что Кинг не был в этом классе.

— Ладно, хватит о моей личной жизни. — сурово сказала я им. — Я пойду в кабинет, чтобы разобраться с этим, а вы все откроете свои учебники на странице 318 и прочитаете побольше о Парижской мирной конференции.

— Да, мисс Айронс. — повторили они за мной.

Я бросила на них укоризненный взгляд, который заставил некоторых из них рассмеяться, собрала свою сумку и направилась в офис.

Мои шаги были медленными и тяжелыми, но все же я пришла раньше, чем была полностью готова.

Уильям стоял перед приемной, засунув руки в карманы своих аккуратных фланелевых брюк, его густые волосы цвета соли с перцем были красиво зачесаны назад с высокого лба. Его элегантную, мужественную красоту невозможно было отрицать, хотя меня она больше не привлекала. Он выглядел безупречно — от часов Phillip Patek на запястье до глянцевого блеска дорогих итальянских мокасин. Его костюм был сшит на заказ, я заказала его на прошлое Рождество в Ermenegildo Zenga Bespoke за 25 000 долларов, и я знала, что если я приближусь к нему, он будет пользоваться одеколоном, который я впервые начала покупать ему, когда была пятнадцатилетней влюбленной девчонкой. Я полгода копила деньги, чтобы купить одеколон Clive Christian C, но выражение его лица, когда я подарила ему его в холле на Рождество, полностью оправдало себя.

Мой отчужденный муж перестал разговаривать с Джорджи, как только я переступила порог, но ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями, прежде чем он повернулся ко мне лицом. Когда он это сделал, его лицо было красивой маской. Я знала, что вид меня должен был повлиять на него, но не было никаких признаков, ни тика в челюсти, ни сгибания рук. Просто небытие.

— Крессида — сказал он своим ровным, густым тоном.

Один из его друзей как-то сказал мне, что Уильям похож на канадского Джеймса Бонда, только без обаяния. Мне было неприятно, что я согласилась с ним, хотя и по другим причинам. Как и вымышленный шпион, мой муж был невероятно двухмерным.

— Уильям — ответила я. — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы увидеть свою жену.

Я стояла, слегка ошеломленная его дерзостью, пока он шел вперед, взял меня за плечи и прижался поцелуем к моей щеке.

— Что ты делаешь? — прошипела я ему на ухо, когда он отстранился.

Он улыбнулся, но улыбка не шла ему так, как она шла лицу Кинга. Невозможно было не сравнивать их обоих теперь, когда у меня вроде как были оба. Они были единственными двумя мужчинами, которые когда-либо прикасались ко мне в сексуальном плане, а теперь Уильям был здесь, в школе, во владениях Кинга. По коже побежали мурашки, словно предчувствие, написанное шрифтом Брайля.

— Ты не отвечаешь на мои телефонные звонки и электронные письма, поэтому я решил встретиться с тобой лично. — сказал он так, словно он был самым разумным человеком на планете, а я — землеройкой. — В конце месяца у меня должен состояться очень важный ужин для клиентов за городом, и я подумал, что ты могла бы сопровождать меня. Я даже купила тебе новое платье.

Видения о том, как я бью Уильяма в его чисто выбритое горло, врезаюсь головой в полулунный стол Джорджи, пока его идеальная голова не окрасится кровью, проплывали в моем сознании, как кишащие акулами воды.

Зрители, Джорджи и теперь уже Шон Уолтерс, один из учителей математики, оба жадно наблюдали за происходящим и не давали мне действовать в соответствии с моими низменными инстинктами.