Все, что я могла видеть, это серебристо-голубые глаза, по-волчьи яркие.

— Притяжение нельзя подделать, детка, и как только я увидел тебя милую на парковке в тот день, мое дыхание покинуло мое тело, как удар в живот. Никогда не видел никого и ничего настолько красивого, как ты.

— Красота — это еще не все. — слабо возразила я.

Его глаза оставались мрачными, но губы подрагивали, что говорило о том, что он борется с улыбкой.

— Нет, это не так. К счастью для тебя, мне также нравятся придурковатые, милые библиотекарши со скрытым запасом нахальства.

— Боже, это было мило. — прошептала я, прежде чем смогла остановить себя.

Его ухмылка почти ослепила меня, но от его руки, которая пробралась под мои волосы и провела по шее, у меня затряслись колени.

— У меня есть много милого, если ты пообещаешь смотреть на меня так каждый раз, когда я буду его давать.

— Смотреть на тебя как?

— Как будто я стою чего-то особенного. Я не получаю так много, и, детка, должен сказать тебе, это заставляет меня чувствовать себя королем своего собственного гребаного замка.

Я закрыла глаза и со стоном опустила голову на машину.

— У меня никогда не было шансов против тебя, не так ли?

— Не совсем. — засмеялся он.

Я посмотрела на него через один прищуренный глаз.

— В моей жизни полный бардак, и я не прыгаю от радости при мысли об отношениях с преступником.

— Как я пытался сказать тебе вчера, я не преступник. Моя семья связана с клубом, но я — нет. — Он вздохнул и провел рукой по своим кудрям. — По крайней мере, пока. Буду честен, детка, если ты дашь мне шанс, то вполне реально, что однажды я могу стать братом. Некоторые даже могут сказать, что это уже решенный вопрос.

— Но это не так? — спросила я, цепляясь за небольшую возможность.

— Нет, но отвернуться от семьи — это не по мне. Даже если бы я не прижился, это место, братья и образ жизни... Я бы никогда не смог отвернуться от них.

Я долго жевала нижнюю губу. Видимо, слишком долго, потому что Кинг осторожно потянул ее пальцами и провел по ней большим пальцем.

— Никогда никому не говорил, что не уверен, что смогу пристроиться. — пробормотал он.

Меня пронзила дрожь от того, что он поделился таким большим секретом.

— Я никому не расскажу.

— Знай это, детка. — сказал он так, как будто мы знали друг друга целую вечность и он делился своими секретами всю нашу жизнь.

Мы уставились друг на друга, и мне вдруг захотелось плакать.

— Ты слишком много для меня. — выдохнула я сквозь сжавшееся горло. — Клянусь, через неделю ты заскучаешь. Со мной не весело.

Его большой палец провел взад-вперед по уголку челюсти, его глаза были мягкими, как перестиранная джинсовая ткань.

— Кости уже здесь, Кресс. Ты та самая девушка, которая забралась на заднее сиденье чужого мотоцикла и надрала мне задницу в бильярде, используя довольно грязные трюки. Мне просто нужно немного развратить тебя, и, хочу сказать, я с нетерпением жду этого момента.

Я покраснела, отчего рука на моей шее напряглась, и я знала, что он собирается меня поцеловать, еще до того, как он это сделал. Это был долгий, томный поцелуй, который начался с сомкнутых губ, затем с открытых ртов и, наконец, языков, гладких, как патока, сладких движений и переплетений, от которых у меня затрепетал живот.

— Отличный кусок. — крикнул кто-то.

— Когда ты закончишь с ней, я бы не отказался от раунда с этой сучкой. — крикнул другой мужчина с другого конца участка.

Стыд пронзил меня насквозь, в голове внезапно зазвучал голос Уильяма, который говорил мне не быть шлюхой. Я попыталась оттолкнуть Кинга, но он был неподвижен. Он нахмурился, но я поняла, что это выражение предназначалось не мне, когда он оглянулся через плечо и заметил второго парня, который окликнул меня.

— Заткнись, Скелл. Моя женщина не бросит на тебя и второго взгляда, если ты будешь последним мужчиной в Энтрансе.

Его женщина?

— Твоя женщина, да? — Человек по имени Скелл разразился смехом. Это был устрашающего вида парень, с татуировками по всей шее, несколькими на лице и серебряными наколками, воткнутыми в брови и уши. — Немного молод для цепочки, Кинг.

— Видишь ее? — отозвался Кинг.

Возникла пауза.

— Да, мужик. Увидел ее через весь участок, захотел ее. Подойду поближе, возможно, придется найти способ убедить ее дать шанс другому брату.

— Тогда, знаешь, если найдешь что-то такое милое, то заблокируй это. Так что, если тебе надоело быть засранцем, предоставь это делать мне, ладно?

Скелл вздернул подбородок в знак всеобщего мужского уважения и пошел обратно в один из гаражных отсеков.

Когда Кинг повернулся ко мне, я была единственным, кто нахмурился.

— Что? — спросил он.

— Я не смогу устоять перед тобой, если ты будешь продолжать быть таким сладким в крутой, ахуенной байкерской манере, которая также сексуальна. — сообщила я ему.

Его губы дернулись, а затем он сделал мою любимую вещь, откинув голову назад, чтобы рассмеяться. Я уставилась на его красивое горло, не зная до него, что горло может быть красивым, и впитывала потрясающий звук его юмора.

— Детка, — он сжал меня крепче, — ты не хочешь сопротивляться мне. Чем быстрее ты это поймешь, тем счастливее мы оба будем.

Он был так прав. Это мало что говорит обо мне, кроме того, что у меня очень узкий кругозор, но я постоянно удивлялась миловидности и сообразительности Кинга. Они казались совершенно несочетаемыми с образом байкера, который был у меня в голове.

— Хорошо. — тихо сказала я, глядя ему в лицо, чтобы увидеть, как тепло заливает его ледяные глаза.

— Хорошо, детка. — прошептал он в ответ таким же мягким тоном.

Боже, высокий, грубоватый мужчина — байкер, который также может быть внимательным, умным и добрым?

Он был слишком хорош, чтобы быть правдой.

Жаль только, что в тот момент я не знала, насколько это буквально.

— Заеду за тобой сегодня в восемь.

— Хорошо, куда мы едем? — спросила я.

В самом городе было всего четыре ресторана: два официальных — «Стейкхаус Донована» для семейных ужинов и торжеств и «Ла Густоза», место, где можно поразить всех и каждого своей феноменальной настоящей итальянской кухней; неофициальные — закусочная «Стелла» и «Эрл», единственный сетевой ресторан, проникший в город. Я была только в «Эрле», да и то лишь однажды, потому что, когда я была замужем, мне нужно было заканчивать уроки и ехать домой не позднее четырех тридцати, чтобы успеть приготовить ужин для Уильяма к тому времени, когда он придет с работы.

— Куда-нибудь за город.

— О. — слегка надулась я. — Я бы с удовольствием пошла куда-нибудь здесь. Может быть, в «Стеллу»?

Он поднял на меня бровь.

— Я бы принял тебя больше за женщину из Ла Густозы.

Я пожала плечами.

— Я слышала, что Артуро и Анна Лючия готовят лучшую пасту за пределами Италии, но я была во многих модных ресторанах и должна признать, что уже много лет не ела по-настоящему вкусных бургеров.

Кинг отшатнулся назад, как будто я его ударила, его глаза расширились, а рот опустился от ужаса. Я хихикнула, как, я уверена, он и хотел.

— Ну, мы не можем этого сделать. Бургеры будут, но не у Стеллы. Лучшее место для бургера и картошки фри — Наливном доме в Ванкувере. Ты не против еще раз прокатиться на моем байке?

— Мне нравится ездить на заднем сиденье твоего байка. — сказала я, потому что это было правдой, а еще потому, что хотела увидеть, как его глаза превратятся в огонь.

Они не разочаровали.

Он застонал, полностью вдавливая мое тело в машину своим весом вровень со мной и прислоняясь лбом к моему.

— Чертовски сексуально, тебе нравится мой мотоцикл.

— Рада, что ты так думаешь. — сказала я, как будто я не была до пят взволнована тем, что кто-то такой чертовски невероятно привлекательный, как Кинг, считает меня сексуальной.

— Теперь я буду целовать тебя до тех пор, пока твои пальцы не скрючатся, а потом попрошу одного из братьев подвезти тебя туда, куда тебе нужно.

Я была зациклена на поцелуях, мои губы покалывало, а нутро сжималось, поэтому я не возражала против того, чтобы какой-то незнакомец из кожи вон лез, чтобы подвезти меня в школу.

— Хорошо.

Он усмехнулся, затем придвинулся ближе, чтобы прижать эту улыбку к уголку моего рта.

— Мне нравится как ты произносишь это слово, детка.

Я открыла рот, надеясь сказать что-то феминистское и независимое, но, скорее всего, чтобы повторять «хорошо» снова и снова, пока он не поцелует меня до потери сознания, но он уже был на мне, целуя меня вот так.

На вкус он был хорош, свеж и чист, как глоток прохладной воды. Его рука нашла свое место под моими тяжелыми волосами и обвилась вокруг моей шеи, как будто он знал, что мне нужна поддержка, чтобы удержать меня на ногах в случае, если мои колени откажут.

— Буду у тебя в восемь. У тебя есть пара джинсов? — спросил он после последнего затяжного поцелуя.

Мои глаза все еще были закрыты, и я обдумывала возможность того, что всего лишь поцелуй может довести меня до оргазма. С Кингом, честно говоря, я думала, что это может быть достижимо.

— Детка, — позвал он.

— Здесь, просто восстанавливаюсь. — Его усмешка коснулась моих губ. Я облизнула их, ощущая его вкус на себе, думая, что у его смеха есть вкус, и он чертовски потрясающий.

— У тебя есть джинсы или только эти сексуальные юбки?

— У меня есть джинсы. — Я открыла глаза под нахмуренными бровями и надулась. — Конечно, у меня есть джинсы. Я канадка. Это спор между джинсами и Lulu Lemons ( прим.пер. Lulu Lemons — компания основанная в Ванкувере, Канада, в 1998 году, компания lululemon Athletica занимается производством технической спортивной одежды для занятий йогой, бегом, тренировками и другими активными видами деятельности.), которые являются нашей национальной униформой.

Он усмехнулся.

— Могла бы просто сказать «да», Кресс.

Я закатила глаза.

— Да, Кинг, у меня есть джинсы.

Рука, державшая мою шею, сжала ее, затем скользнула длинным, томительным путем вниз по моей спине и по попе. Я задрожала, а Кинг смотрел, как я это делаю, его глаза следили за мурашками, которые пробегали по моей шее. Он пригнул голову, чтобы провести зубами и кончиком языка по горлу, пока не достиг стыка с плечом и нежно прикусил его.