— Ух ты! — присвистнула я. — Так вот как проходят все тематические вечера?

— Ты думаешь, что в братствах все веселье, но нет. Мы это убиваем. — Внимание Колтона привлекает пара девушек, снимающих его на свои телефоны, и он замирает, наклонив голову в жуткой манере. Они вскрикивают, когда он, пошатываясь, делает шаг к ним.

Джуд хихикает рядом с нами. — Вечеринки, устраиваемые в кампусе, — это детские игры по сравнению с ресурсами, к которым мы имеем доступ. — Он поправляет свою шляпу и плавным движением сходит с платформы. — Помните, трое могут сохранить секрет, если двое мертвы.

С этими словами он растворяется в толпе. Единственный способ отследить его — это пронзительные крики, когда он прокладывает себе путь сквозь веселье, чтобы сесть на катафалк в центре всего этого, как настоящий рингмейстер.

— Ну что, пойдем? — Я покачиваю бедрами в такт музыке. — Они играют мою песню.

— Каждая песня — твоя. — Леви сходит с платформы, как мстительный темный ангел, и тянется ко мне, обхватывая за талию. — Так что либо у тебя есть песня, либо ты просто говоришь, что есть, чтобы ты могла танцевать под все из них.

Я пожимаю плечами. — Музыка зовет, когда хочет, и я всего лишь ее сучка. На танцпол.

Он не опускает меня на ноги, неся как свою драгоценную королеву. Колтон, Рэн и Роуэн следуют за ним, Рэн обнимает Роуэн за плечи. Они — звезды вечеринки, но никто из них не является ее частью. Они больше похожи на бугименов. Толпа расступается перед нами, как будто боится подойти достаточно близко, чтобы быть замеченной. Если Коронованные Вороны заметят тебя, значит, ты в игре.

Только один человек не уходит с дороги. Она одета в костюм богини-убийцы с неземной сверкающей черной короной и хрустальными драгоценными камнями на лбу, подчеркивающими образ. Вместо платья, как у большинства девушек, на ней комбинезон с поясом и кружевным бюстгальтером, частично открывающим глубокий вырез. Ее косы скручены в толстый пучок, а в ушах висят серьги в виде созвездий. Ее щеки покрыты серебристым металлическим блеском макияжа, который делает ее темно-коричневую кожу похожей на прекрасное ночное небо, усеянное звездным светом. Фужер с шампанским болтается в ее пальцах, пока она изучает один из бюстов.

Леви усаживает меня на пол, незаметно поправляя рукоятку своего ножа.

Девушка поворачивается к нам. — Что это за хрень? — Она кивает Колтону, легко вычленяя его из нашей группы. — И дай угадаю, это была твоя идея?

Ее едкий голос будоражит узнавание. Квинн, пылкая девушка с покерных столов в кампусе.

— Опять ты, — говорит Колтон. — Королева подсчета карт.

— Это ты жульничала в одной из наших игр? — Голос Рэна жесткий и требовательный.

Куинн поднимает бровь и отпивает глоток шампанского. — Я не считала.

Колтон натягивает маску на голову и поджимает губы, его взгляд скользит по ней. — Конечно. Может быть, не тогда, но я искал тебя, мисс Уолкер. Каслбрук, Уиттиер, Саттон Клифф. Ты появлялась везде, где мы проводили игры. Занятная маленькая пчелка, да? — Он протягивает руку. — Полегче, здоровяк, я разберусь. Роуэн?

— Да. Мы собираемся выпить. — Она берет Рэна за руку и тянет его за собой, пока он не идет за ней. Людское море поглощает их, пока они не теряются в тенях хаоса.

— Так что здесь делает богиня ночи? — На удивленный взгляд Куинн, Колтон нагло ухмыляется. — Никс. Греческое божество ночи, дочь хаоса, и... — Его внимание переключается на открытое декольте ее костюма. — Один из моих любимых мифов.

— Ты единственный, кто понял это правильно. — Квинн поджимает губы, окидывая взглядом все вокруг. — Остальные некультурные яппи думают, что я должна быть темным фейри или каким-то фэнтезийным дерьмом.

— Ты выглядишь круто, — говорю я.

Она смотрит на меня, а затем кивает подбородком в знак согласия. — Спасибо, ты тоже. Медуза — отличный выбор.

Леви молчит на протяжении всего разговора, готовый в любой момент нанести удар. Я всегда считала его тихим, но, стоя рядом с ним, я чувствую напряженную энергию мышц, готовых прийти в движение в ту секунду, когда он будет нужен, чтобы обеспечить нашу безопасность. Он не верит, что Куинн не представляет угрозы. Пока нет.

— Ты здесь одна? — Я помню, что раньше с ней был ее брат.

— Да, — коротко отвечает она. — Сэмпсон бросил меня ради свидания в Каслбруке.

— Ты там учишься? — Колтон подошел к ней ближе с размашистым шагом и соблазнительной ноткой в голосе.

Возможно, Леви готов наброситься на нее, но у Колтона другие представления об этой девушке.

— Пока. — Она встречает его ухмылку над краем своего бокала, предлагая дерзкий тост, прежде чем выпить его.

— Похоже, тебе нужна добавка. Позволь мне. — Колтон предлагает свою руку.

— Ты что, думаешь, если ты джентльмен, я могу отсосать у тебя? — Куинн отмахнулся и отвернулся. — Никаких шансов.

Колтон хватает за локоть и заходя ей на спину, на его лице появляется широкая ухмылка. — Вообще-то, думаю, что ты любительница вечеринок, так что если не хочешь, чтобы я тебя выгнал, оставайся со мной, маленькая королева ночи.

Его тон остается легким и дразнящим, но он крепче сжимает ее руку, и под шуткой скрывается зловещая грань. Куинн напрягается и через некоторое время кивает.

— Должны ли мы позволить ей пойти с ним? — спрашиваю я Леви.

Он осматривает комнату, все еще настороженный. — Кольт может справиться сам.

— Я имел в виду, безопасно ли ей с ним?

Леви ухмыляется. — Без сомнения. Остальные из нас выгнали бы ее, но Колтон хочет сначала поиграть со своей едой. Лучше, чтобы она осталась с ним, чтобы он мог выяснить, почему ей так нужны деньги, чтобы выиграть все наши покерные игры, прежде чем он ее выгонит.

— Ты получил все это из одного разговора? — Мои брови вскинулись вверх. — Все, на чем я мог сосредоточиться, это ее туфли на шпильках. Я почти уверен, что это были Лабутены, но здесь темно.

— Вот почему ты не можешь победить меня, принцесса. Я всегда обращаю внимание на все. — В голосе Леви появляется грубость, и он проводит кончиком кинжала по декольте, холодный металл заставляет меня дрожать. — Всегда наблюдаю.

Прикусив губу, я смотрю на него сквозь ресницы. — Потанцуешь со мной?

Когда я отступаю назад, Леви следует за мной, преследуя, пока мы не достигаем танцующей массы тел. Они уступают нам место, как только видят его на полу. Его взгляд по-прежнему устремлен на меня. Я позволяю музыке течь через меня и закрываю глаза, когда бедра начинают медленно покачиваться. Его прикосновения исходят отовсюду, кончики пальцев проводят по обнаженной коже моего декольте, по бедрам, по задней поверхности плеч, пока он не берет меня за бедра и не притягивает обратно к твердым линиям своего тела.

— Каждый раз, когда ты танцуешь, я хочу выколоть всем глаза за то, что они смотрят на тебя, — шепчет он мне на ухо.

Меня пробирает дрожь. — Это жестоко с твоей стороны.

— Я такой, какой есть, принцесса. Жестокий, собственнический мужчина, который хочет быть единственным, кто смотрит на тебя, потому что ты моя. Ты всегда была моей, с того самого дня, когда я увидел тебя и ты пробралась в мою голову навсегда.

Мои зубы впиваются в губы. Я не должна считать дымные слова Леви горячими, но они разжигают огонь в душе, от которого меня покалывает. Если бы эти слова прозвучали от любого другого парня, я бы дала ему пощечину, но от него они ощущаются как еще один слой его защиты. Осознание того, что он так долго ко мне относился, когда все это время верила, что он меня ненавидит, — это пьянящее знание.

От песни к песне между нами разгорается жар, переходящий в ад. Мою кожу покалывает везде, где он прикасается, и моя сердцевина пульсирует от желания, когда он прижимается к моей спине.

Когда мне нужен воздух, я протискиваюсь сквозь толпу, Леви у меня за спиной размахивает своим кинжалом, чтобы заставить пьяных танцоров двигаться. В комнате слишком жарко, мне нужно охладиться. Я направляюсь к двери, обычно используемой в качестве общественного входа, единственной, которую раньше знала. Парень задумчивее Леви, если это возможно, стоит неподвижно, как статуя у двери. Он одет как мрачный жнец, его темные волосы завиваются на лбу, а проницательные светло-серые глаза оценивающе смотрят на нас.

— Пенн, — приветствует Леви.

Пенн, это тот Парень, которому он звонил в ночь моего нападения, тот, кто убрал мертвое тело. Я искала, когда мне вернули телефон, и не смогла найти ничего о жертве ножевого ранения.

Он ворчит на нас, дергая подбородком в знак приветствия. К нам присоединяется красивая девушка с синими и фиолетовыми волосами, одетая в белое и украшенная крошечными искусственными бабочками, и предлагает ему один из напитков, которые несет, прислонившись к его боку. Его жесткое выражение лица слегка смягчается при виде ее.

— Спасибо, бабочка.

Мы оставляем их, открывая дверь во внутренний двор. Густой плющ создает небольшой навес над нами, и шумные звуки вечеринки проникают во влажную, туманную ночь.

— Идет дождь. — Я протягиваю руку, чтобы прохладные капли брызнули на мою ладонь. Это постоянный, легкий дождь. — Приятное ощущение.

— Ненавижу дождь, — бормочет Леви. — Давай вернемся в дом.

— Я люблю дождь. — Он пристально смотрит на меня, изучая лицо. Когда я выхожу через дверь, он ворчит, глядя на темное небо, прежде чем последовать за мной. — Это не причинит тебе боли. Пойдем, это приятно.

— Тебе действительно нравится дождь? — В его тоне чувствуется какая-то грусть.

— Да, он заставляет меня чувствовать себя свободной.

Леви медленно кивает, наблюдая, как капли разбрызгивают мою кожу. — Моя мама любила дождь.

У меня перехватывает дыхание. Он мало что рассказал мне о ней, только то, что она умерла. Печаль исчезает из его глаз, когда он смотрит на меня.

— Твой костюм будет испорчен.

Я ухмыляюсь. — Видимо, тогда мне придется его снять.